Джиллиан Хоффман - Возмездие

После того как присяжный номер двенадцать подтвердил признание обвиняемого виновным, в зале суда начался хаос. Миссис Прадо зарыдала, члены семей других жертв Купидона, которые также присутствовали на процессе, закричали, приветствуя вердикт, репортеры бросились из зала, чтобы связаться с агентствами новостей, а Си-Джей опустила голову в молчаливой молитве Богу, которого, как она иногда думала, не существует.

«Все закончилось. Наконец все закончилось».

И именно тогда Уильям Руперт Бантлинг начал кричать.

Это был такой же душераздирающий, яростный вопль, какой Си-Джей слышала, когда оказалась запертой с ним и Лурдес в тюрьме округа Дейд. Возбужденные голоса в зале быстро стихли, все пораженно слушали. Глаза собравшихся людей и камеры повернулись к Бантлингу.

Он держался руками за голову, рвал на себе волосы и яростно мотал головой из стороны в сторону. Его лицо стало красным, как свекла, глаза округлились и пылали яростью, а изо рта вырывался жуткий вой. Он повернулся к Си-Джей и указал на нее пальцем:

– Ты, проклятая тварь! Мне следовало тогда убить тебя, черт побери! Сучка! Мне следовало тебя убить, черт побери! Тебе это просто так не сойдет с рук!

– Тихо! Соблюдайте порядок! Немедленно прекратите истерику! – закричал судья Часкел. – Мистер Бантлинг, вы меня слышите? Я приказываю вам замолчать.

Лурдес положила руку на кисть Бантлинга, пытаясь его успокоить, но он яростно сбросил ее и чуть не оттолкнул женщину на цепное заграждение.

– И ты тоже меня не касайся, черт тебя побери, сука, обманщица! Ты с ней в сговоре! Я это знаю!

– Мистер Бантлинг, я не собираюсь больше терпеть ваши выходки в зале суда. Я прикажу вставить вам кляп, если это потребуется, чтобы заставить вас замолчать! – Судья посмотрел на Хэнка. – Пожалуйста, выведите присяжных из зала, Хэнк! Немедленно!

Хэнк бросился выполнять приказ. Двенадцать мужчин и женщин с изумлением наблюдали за истерикой Бантлинга, но их быстро выпроводили в комнату присяжных со звукоизоляцией.

Бантлинг повернулся и уставился на судью:

– Ваша честь, мне нужен другой адвокат. Я хочу получить другого немедленно.

– Мистер Бантлинг, вам только что вынесли приговор за совершение тяжкого преступления. Вы можете приглашать любого адвоката, чтобы представлять ваши интересы при подаче апелляции, и пользоваться его услугами столько времени, сколько можете себе позволить. А если не в состоянии оплатить услуги адвоката, то суд назначит его вам. Но прямо сейчас другого вы получить не можете.

– Судья, вы не понимаете! Я не делал этого, и они обе это знают!

– Вам нужно успокоиться, сэр, и контролировать себя.

– Я трахнул эту прокуроршу много лет назад. Я изнасиловал ее в ее же доме в Нью-Йорке, а теперь она меня подставила, навесив на меня эти убийства! Я требую нового адвоката!

Судья Часкел снова нахмурился:

– Мистер Бантлинг, сейчас не время и не место для обвинений, которые кажутся мне нелепыми и абсурдными. Вы можете поднять любой вопрос с адвокатом, который будет представлять вас при подаче апелляции, но в другое время.

– Вы просто спросите ее! Она вам скажет! Она скажет вам, что была изнасилована! И она знает, что я ее насиловал! А мой адвокат тоже знает, что это я насиловал прокуроршу, но ей жалко мисс Таунсенд. Ей жалко бедненькую Хлою. Поэтому она и не боролась за меня, как ей следовало. Ей следовало добиться прекращения этого дела!

– Мисс Таунсенд? Мисс Рубио? Вы знаете, о чем идет речь? – Судья Часкел выглядел растерянным.

Вот он – момент, которого она всегда жутко боялась. Момент, который, как знала Си-Джей, наступит, но сегодня почему-то думала его избежать. Как она будет себя чувствовать, когда мир вокруг нее обрушится?

Си-Джей сглотнула, поднялась с места и встретилась взглядом с судьей.

– Ваша честь, – медленно заговорила она. – Я на самом деле была жертвой жестокого изнасилования несколько лет назад, когда училась на юридическом факультете в Нью-Йорке.

В зале суда множество людей замерли.

– О Боже! – воскликнул кто-то.

– Вот дерьмо! – воскликнул кто-то еще.

– Вы слышали это? – изумились зрители.

Сегодня главной новостью на канале Си-эн-эн, вещающем из Майами, будут шокирующие откровения государственного обвинителя в зале суда на процессе по делу Купидона.

Си-Джей откашлялась и продолжала говорить так уверенно и громко, как только могла:

– Очевидно, ваша честь, обвиняемый каким-то образом узнал об этом из старых полицейских отчетов и архивных данных, а также о том, что изнасиловавшего меня человека так и не нашли. Пытаясь обмануть суд и прекратить дело на основании моей будто бы предвзятости, словно его пытаются засадить в тюрьму по ложному обвинению, он сделал признание, что именно он меня изнасиловал. Однако, ваша честь, я могу заверить суд, что это не так. Мистер Бантлинг не тот человек, который напал на меня и изнасиловал, о чем я и заявила его адвокату при личной встрече. Я думаю, что и она не видит основания в его обвинениях, прозвучавших сегодня в суде.

Судья Часкел пораженно смотрел на Си-Джей. Он не любил, когда его ставили в подобное положение. Особенно после идеального, по его мнению, процесса, не оставившего оснований для апелляций.

– И я впервые об этом слышу? Сейчас? – Он повернулся к Лурдес. – Мисс Рубио, вы желаете что-то добавить в связи с этим?

Лурдес Рубио смотрела только на судью и ни разу даже не взглянула в сторону Си-Джей.

– Ваша честь, я разговаривала со своим подзащитным и прочитала полицейские отчеты, касающиеся изнасилования мисс Таунсенд. Я также побеседовала с самой мисс Таунсенд. – Она сделала короткую паузу, затем продолжила: – Я считаю, что обвинения, выдвинутые моим клиентом в отношении мисс Таунсенд, не имеют под собой оснований и не поддерживаю их.

Судья Часкел молчал, обдумывая, как он должен реагировать и что сказать. Зал суда также оставался погруженным в тишину. Наконец судья заговорил. Хотя слова звучали искренне, он очень тщательно их подбирал, потому что они заносились в протокол.

– Мисс Таунсенд, мне очень жаль, что вы оказались вынуждены раскрыть сегодня перед судом такие факты вашей биографии. Я только надеюсь, что представители средств массовой информации, которые в данный момент присутствуют в зале суда, отнесутся к полученной информации с пониманием и тактом, которой она заслуживает.

– Это дерьмо собачье! – Бантлинг яростно оттолкнул от себя стол, и он рухнул, бумаги Лурдес полетели во все стороны. – Вы все собрались убить меня потому, что вам жалко эту лживую суку!

Конвоиры схватили его сзади и удерживали за руки и за ноги, Бантлинг пытался вырваться. На него надели наручники и кандалы, а он продолжал кричать, в его глазах горела жгучая ненависть, на губах выступила пена.