Томас Харрис - Ганибалл

Несколько секунд Старлинг молча глядела сквозь стены, за пределы этих стен, куда-то в бесконечное «навечно», и сумела взять себя в руки. Заставила себя смотреть на Крендлера как на курсантов своего класса в Полицейской академии.

– Мы знаем, что у доктора Лектера очень хорошее удостоверение личности, – начала она. – И он, скорее всего, имеет хотя бы одно – а может быть, и больше – запасное удостоверение. В этом отношении он очень осторожен. Глупых промахов он не сделает.

– Ближе к делу.

– Это человек с высокоразвитыми вкусами, иногда его вкусы даже весьма экзотичны, особенно в том, что касается пищи, вина, музыки. Если он вернется в страну, ему все это понадобится, он станет покупать разные вещи. Не захочет ни в чем себе отказывать.

Мистер Крофорд вместе со мной просмотрел все счета, квитанции и различные бумаги, оставшиеся в доме доктора Лектера в Балтиморе и свидетельствующие о его жизни там до первого ареста, все счета и квитанции, которые нам смогла прислать итальянская полиция, а также иски его кредиторов после ареста. Мы составили список некоторых его пристрастий. Вот, вы сами можете видеть: в том месяце, когда доктор Лектер угостил отборными частями флейтиста Бенджамина Распая других членов руководства Балтиморского филармонического оркестра, он купил два ящика бордо «Шато Петрю» по три тысячи шестьсот долларов за ящик. Он купил пять ящиков «Батар-Монтраше» по тысяче сто долларов за ящик, и к тому же еще много разных более дешевых вин.

Он заказал то же вино в гостинице, в Сент-Луисе, после побега, и то же – во Флоренции, из магазина деликатесов «Вера даль 1926». Это вина редкостные. Мы сейчас проверяем у импортеров и оптовиков – кто покупает у них эти вина ящиками.

В фирме «Железные врата» в Нью-Йорке он заказывал паштет из гусиной печенки высшего качества, по двести долларов килограмм, а через «Устричный бар» в Гранд Сентрал – зеленых устриц из Жиронды. Обед для руководителей Филармонического оркестра начался именно с этих устриц, за ними последовало «сладкое мясо», потом – шербет, а затем – вот, вы можете прочесть в журнале «Таун энд Кантри», что они ели, – и она быстро и громко прочла: «Необычайно сочное, темное и блестящее рагу, составные элементы которого так и не были определены, с шафранным рисом. Вкус рагу как-то смутно возбуждал, как возбуждают мощные басовые тона, если сильно, но осторожно редуцирован основной фон. Не было найдено или идентифицироано тело какой-бы то ни было жертвы, какая могла быть использована для приготовления этого рагу. А теперь – внимание, внимание!» – продолжает статья, – и описывает далее замечательные столовые приборы и все прочее в самых мелких деталях. Мы проверяем сейчас покупки, сделанные по кредитным карточкам, у продавцов фарфора и хрусталя.

Крендлер фыркнул носом.

– Вот, смотрите, по этому гражданскому иску видно, что он все еще не расплатился за штейбеновский канделябр и задолжал балтиморской «Галеаццо Мотор Компани» за автомобиль «бентли». Мы отслеживаем покупки «бентли» – новых и подержанных. Таких покупок не так много. А также – покупки «ягуаров» с наддувом. Разослали факсы продавцам дичи, запрашивая о покупках оленины и кабаньего мяса, и за неделю до того, как начнется завоз красноногих куропаток из Шотландии, распространим соответствующий бюллетень. – Старлинг пробежала пальцами по клавиатуре, заглянула в какой-то список, и, почувствовав дыхание Крендлера слишком близко за своей спиной, отошла от компьютера. – Я подала заявление о выдаче некоторых средств на оплату крупных спекулянтов билетами на всякие культурные мероприятия, – их называют «стервятниками культуры», – в Нью-Йорке и Сан-Франциско: там есть пара оркестров и струнных квартетов, которые его особенно привлекают; он любит сидеть в шестом или седьмом ряду, и всегда рядом с проходом. Я разослала самые лучшие его фотографии из тех, что у нас имеются, в Центр Линкольна и в Центр Кеннеди, и в большинство концертных залов. Может, вы могли бы помочь нам с этим, мистер Крендлер? Из бюджета Депюста?

Он не ответил, и она продолжала:

– Мы проверяем и перепроверяем подписку новых лиц на некоторые научные и общекультурные журналы, на которые он подписывался в прошлом – антропологические, лингвистические, «Физическое обозрение», математические, о музыке.

– А он нанимает С-М шлюх? Или проституток мужского пола?

Старлинг чувствовала, какое наслаждение испытывает Крендлер, задавая ей этот вопрос.

– Насколько нам известно, нет, мистер Крендлер. Много лет назад его видели на концертах в Балтиморе с весьма привлекательными женщинами, некоторые из них были хорошо известны в Балтиморе, поскольку работали в благотворительных организациях и вообще занимались такого рода деятельностью. Мы записали их дни рождения, чтобы проследить, какие подарки он им покупал. Насколько мы знаем, ни одной из них он не причинил никакого вреда, и ни одна не согласилась о нем что бы то ни было говорить. О его сексуальных пристрастиях нам ничего не известно.

– А я всегда считал, что он гомосексуалист.

– Почему вы так говорите, мистер Крендлер?

– Да вся эта фигня – искусство, штучки-дрючки всякие. Камерная музыка, еда как на званом чаепитии… Я лично ничего против не имею, если вам так уж нравятся такие люди или у вас есть такие друзья. Главное, что я пытаюсь довести до вас, Старлинг, это что лучше бы вам потеснее со мной сотрудничать. Никакого местничества. Мне нужны копии всех рапортов по форме 302, всех хронометражных карт, мне нужна информация обо всех наводках и находках. Вы меня поняли, Старлинг?

– Да, сэр.

Подойдя к двери, он обернулся:

– Лучше бы вы меня как следует поняли, Старлинг. Тогда, может, у вас появится шанс улучшить свое положение здесь. В вашей, так сказать, «карьере» малейшая помощь вам очень бы пригодилась.

Будущий просмотровый зал был уже оборудован мощными вентиляторами. Глядя Крендлеру прямо в глаза, Клэрис включила вентиляторы, очищая комнату от запаха его лосьона и крема для обуви. Крендлер рывком раздвинул шторы и вышел, не попрощавшись.

Воздух перед глазами Клэрис дрожал, словно мерцающее марево зноя на артиллерийском полигоне.

Проходя через холл, Крендлер услышал позади себя голос Старлинг:

– Я выйду вместе с вами, мистер Крендлер.

Крендлера ждала машина с водителем. По положению ему пока еще полагался служебный транспорт не выше седана модели «меркурий гранд маркиз».

Прежде чем он успел подойти к машине, Клэрис, оказавшись на свежем воздухе, сказала:

– Задержитесь на минутку, мистер Крендлер.

Удивленный, он остановился и повернулся к ней. Не проблеск ли надежды? Может – злится, но сдает позиции? Он навострил уши.