Питер Страуб - Магия кошмара

Он был прав — я не был уверен, что когда-либо слышал ее имя, но видел женщину один или два раза, когда она приносила корзины с ветчиной и курицей и коробки с одеждой в церковь отца Ди. Ей было около двадцати лет, как мне казалось, она была такой милой, что стоило ей посмотреть на тебя, и улыбку не сдержать. Из богатой семьи, живущей в большом доме прямо в центре Миллерс-Хилл. Какой-то человек решил, что такой девушке, как она, не стоит возиться с цветными, подумал я, и решил выразить свое мнение по возможности решительно. А значит, нам придется отвечать за все, что случилось с ней, и в следующий раз, когда мы увидим белые простыни, это будут вовсе не балахоны.

— Он очень долго убивал ее, — произнес я.

А Ди сказал, что она не умерла.

И я спросил его, что он, черт возьми, имеет в виду? Я видел эту девушку. Я видел кровь. Неужели он думает, что она сейчас встанет и пойдет? Или, может, Мэри Рэндольф шепнет ей на ухо волшебное слово и вернет ее назад к жизни?

— Можешь думать, что хочешь, — сказал Ди. — Но Эбби Монтгомери не умерла.

Я чуть не рассказал ему, что видел ее призрак, но он не заслуживал услышать о нем. Этот дурак не видел даже то, что было у него под носом. Разве мог он понять, что произошло со мной, когда я увидел то несчастное... то существо. Теперь он бежал впереди меня, как будто я вдруг стал ему мешать. А мне было все равно. Я чувствовал абсолютно то же самое.

Я сказал:

— Думаю, ты понимаешь, что нам об этом даже заикаться нельзя.

А он сказал:

— Думаю, ты тоже это понимаешь.

Больше той ночью мы не разговаривали. Весь наш путь по Южной дороге Ди Спаркс смотрел только перед собой и держал рот на замке. Когда добрались до поля, он повернулся ко мне, будто хотел что-то сказать, и я выжидающе посмотрел на него, но Ди отвернулся и убежал. Просто убежал. Я видел, как он исчез за универсальным магазином, и тоже пошел домой.

Мама всыпала мне по первое число за то, что вся моя одежда была грязной и мокрой насквозь, а братья смеялись надо мной и спрашивали, кто это меня так отделал и отобрал мои леденцы. Как мог скорее я добрался до кровати, с головой накрылся одеялом и закрыл глаза. Через какое-то время пришла мама и спросила, все ли со мной в порядке. Я подрался с Ди Спарксом? По Ди Спарксу виселица плачет, так она считала, и мне следовало бы выбрать себе друга получше. Мамочка, мне надоело играть на барабане, сказал я. Я хочу играть на саксофоне. Она посмотрела на меня с удивлением, но сказала, что поговорит об этом с отцом, может, что-то из этого и выйдет.

Следующие два дня я ждал, когда взорвется бомба. В пятницу пошел в школу, но не мог сосредоточиться ни на чем. С Ди Спарксом мы даже не поздоровались в школьном коридоре — просто прошли мимо друг друга, будто были невидимками. На выходных я сказал, что плохо себя чувствую, и остался в постели, ежесекундно ожидая, когда же разразится буря. Еще мне было интересно, скажет ли Эдди Граймс, что видел меня, — ведь как только найдут тело, сразу схватят Эдди Граймса.

Но ничего не произошло в те выходные, и ничего не случилось на следующей неделе. Я подумал, что Мэри Рэндольф, должно быть, спрятала белую девушку в пещере на Задворках. Но разве не должны уже были искать пропавшую девушку из богатой семьи? Разве не должно было проводиться расследование, розыск? И вообще, что там делала Мэри Рэндольф? Она, конечно, любила хорошо поразвлечься, но вовсе не была из тех сумасшедших девиц, что носят бритву под юбкой, — каждую субботу она ходила в церковь, была добра к людям и очень любила детей. Может, она вышла, чтобы помочь той бедной девушке, но как тогда она могла об этом узнать? Мисс Эбби Монтгомери из Миллерс-Хилл не стала бы делиться своими планами с Мэри Рэндольф из Темного Города.

Я не мог забыть, как она на меня смотрела, но не мог понять этот взгляд. Чем больше я о нем думал, тем сильнее мне казалось, что Мэри Рэндольф что-то говорила мне, но что? Ты готов к этому? Ты понимаешь, в чем дело? Ты понимаешь, как ты должен быть осторожен?

Отец сказал, что я могу начать учиться играть на саксофоне, и когда буду готов играть для публики, мой младший брат начнет осваивать барабан. Кажется, ему всегда хотелось играть на барабане, и в общем-то с тех пор он стал отличным барабанщиком. Итак, я учился играть на своем маленьком саксофоне, ходил в школу, а после нее прямиком бежал домой, и все шло почти как обычно, кроме того только, что с Ди Спарксом мы больше не дружили. Если полиция и искала пропавшую девушку из богатой семьи, я об этом ничего не слышал.

Потом в одну субботу я шел по нашей улице к универсальному магазину, и Мэри Рэндольф вышла из двери своего дома как раз в тот момент, когда я проходил мимо. Когда она меня увидела, то вдруг застыла на месте, все еще держась одной рукой за дверной косяк. Я был так удивлен, когда увидел ее, что движения мои замедлились, и, наверное, я на нее уставился. Женщина посмотрела на меня так, будто сделала рентгеновский снимок, обыскала взглядом все мои внутренности. Я не знаю, что она там увидела, но лицо ее расслабилось, она убрала руку с двери и захлопнула ее и больше не заглядывала ко мне внутрь.

Мисс Рэндольф, кивнул я, а она сказала, что с нетерпением ждет выступления нашего оркестра на танцах в Биргардене через пару недель. Я рассказал ей, что буду играть на саксофоне на танцах, а она что-то ответила на это, и все время казалось, что мы ведем две беседы одновременно, сверху — про меня и наш оркестр, а под ней — про нее и убитую белую девушку на Задворках. Я от этого так нервничал, что все слова совсем перемешались. Наконец она сказала:

— Обязательно передай от меня привет своему папочке.

А потом я ушел.

После того как я прошел мимо ее дома, Мэри Рэндольф пошла по улице за мной следом. Я чувствовал, как она на меня смотрит, и даже вспотел. Мэри Рэндольф была для меня совершенной тайной. Она была очень приятной девушкой, но, наверное, это Мэри похоронила тело Эбби Монтгомери. Я совсем не был уверен, что она не собирается в один прекрасный день убить меня. А потом вспомнил, как она стояла на коленях у тела Эдди Граймса в придорожной гостинице. Она танцевала с Эдди Граймсом, который в тюрьме сидел чаще, чем был на воле. Интересно, можно ли быть приличной девушкой и общаться с Эдди Граймсом настолько близко, чтобы даже танцевать с ним? И как это она вернула его к жизни? Или что там вообще произошло? Ее шаги за спиной так взволновали меня, что я перешел на другую сторону улицы.

Через пару дней после того, как я решил, что неприятностей так и не будет, они начались. Мы как раз заканчивали ужинать, когда услышали сирены полицейских машин на нашей улице. Я думал, они едут за мной, и чуть не обронил тарелку с рисом и курицей. Сирены проехали мимо нашего дома, а потом к ним добавились еще, но уже с другой стороны, — в те дни они ездили со старыми клаксонами. Вой был такой, что казалось — все полицейские штата сбежались в Темный Город. Это было плохо, совсем плохо. Кто-то очень плохо кончит, это уж точно. Вся эта полиция, что понаехала в наш городок и наделала столько шума, уж конечно, не уедет, не убив хотя бы одного человека. Оставалось только молиться, чтобы они не убили кого-нибудь из твоей семьи.