Серж Брюссоло - На пороге ночи

– И что же он показывает?

– Животные играют огромную роль в детской психике – на них ребенок проецирует свои чувства или поведение других, которое он от них ожидает и хотел бы видеть по отношению к себе. В том чудесном мире, где, по словам Робина, он жил, и животные особенные: они словно сошли со страниц волшебных сказок.

– Насколько я поняла, все эти фантазии, будто дымовая завеса, заслоняют его сознание, но что же за ней? – спросила Джудит.

Санди Ди Каччо скрестила руки на груди и опять слегка прикусила нижнюю губку. Для Джудит это уже был верный признак того, что она чем-то озадачена.

– Я могу только строить предположения, однако почти уверена, что Робин жил в обстановке, противоположной той, которую пытается изобразить. Мне кажется, он был изолирован от общества, отрезан от действительности, его явно скрывали от посторонних глаз. Он упоминает дворец с большим садом. Что ж, вполне возможно. Буду с вами откровенна: я думаю, что он стал игрушкой в руках сексуального маньяка, педофила, располагающего большими средствами. Немолодой человек, блестяще образованный, помешанный на античности, где, кстати, подобные отношения были обычным явлением. Скорее всего он иностранец, выходец из Европы, чем и объясняется странное произношение ребенка. Но не исключено, что похититель намеренно прибегал к акценту, чтобы запутать следы. Так или иначе, для этого человека Робин был предметом вожделения в течение многих лет, а потом, когда ребенок стал превращаться в подростка, он выгнал его на улицу. Такое поведение характерно для педофилов. В Древней Греции, например, связь между зрелым мужчиной и эфебом должна была немедленно прекратиться, как только у последнего начинали развиваться вторичные половые признаки. У Робина все это вызывало отвращение, и он в качестве самозащиты изобрел фантастический мир, полный радости и любви. Райскую обитель, где он жил во дворце, отдавал приказания, которые немедленно исполнялись. Именно потому, что он обязан был подчиняться пятидесятилетнему извращенцу.

Санди открыла папку и протянула Джудит рисунки, выполненные в четкой и ясной манере.

– Они сделаны вашим сыном, – пояснила она. – Это классический тест, названный семейным. Взгляните на изображение матери: она гораздо крупнее отца. Мать вся сверкает, усыпана драгоценностями, у нее улыбка во весь рот, на голове – корона. Отец совсем другой: маленький, тщедушный, невзрачный. У него седые усы, он – старик.

– И как вы это объясняете?

– Мать – фигура вымышленная, несуществующая. Божество, о котором ребенок мечтает в надежде, что оно его защитит. Мужчина, напротив, вполне реальное лицо. Он стар, некрасив, внушает мальчику страх, именно поэтому отец на рисунке столь незначителен. Подобная манера характерна для средневековых живописцев: чем больше пугал их дьявол, тем более смешным и ничтожным они его изображали. Обратите внимание: он одет в обычный костюм-тройку, на нем нет короны – значит, это не король. Я полагаю, им может оказаться кто-нибудь из сотрудников университета, специалист по греко-римской культуре, преподаватель. Так и видишь этого стыдливого педофила, находящего точку опоры в пороках античности. Вскормленный классической культурой, он возжелал любви юного пастушка в своих пенатах, скрытых от посторонних глаз. И он превратил безумную мечту в реальность, похитив вашего сына. Мы уверены, что находимся на верном пути. Искать нужно преподавателя университета, бывшего в то время в отпуске и проезжавшего мимо вашего дома. Он давно вынашивал свой план, и случай наконец ему подвернулся. Кстати, нашу версию подтверждает факт, что он живет скорее всего в уединении и не занят целыми днями на работе. Иначе ему пришлось бы оставлять Робина одного. Состоятельный преподаватель, читающий несколько лекций в неделю в провинциальном университете.

Джудит нервно покусывала губы. Рассуждения психолога были для нее абстракцией, представить этого она не могла. Более того, Джудит испытывала что-то вроде стыда. «Мне следовало бы рыдать, рвать на себе волосы, – подумала она. – Нормальная мать так бы и делала». Но таинственная анестезия, парализовавшая все ее чувства, продолжала действовать. Джудит ничего не испытывала – ни боли, ни страданий, не упуская при этом из виду, что собеседница внимательно за ней наблюдает.

– На теле Робина нет никаких признаков того, что с ним плохо обращались, – продолжила Санди. – Не подтвердилось и наше предположение, что у него были сексуальные отношения с похитителем. Во всяком случае, мальчик не был изнасилован. Простите, что я касаюсь деталей, но сфинктер у него узкий, отсутствуют геморроидальные узлы, что неизбежно при многократных половых актах. Правда, нельзя исключать, что извращенец устраивал с ним более безобидные сексуальные игры: поглаживания, мастурбацию в его присутствии, однако подобная практика не оставляет видимых следов. Дети редко понимают истинный смысл таких вещей. Но, испытывая к ним неприязнь, они прибегают к своего рода амнезии – забыванию нежелательных явлений. Робин не исключение из правила. Он держится за свою волшебную сказку, чтобы не помнить об остальном. Спустить его с небес на землю – нелегкая задача. Для выработки правильной стратегии нужно будет провести сложную аналитическую работу. Это необходимо, если вы не хотите, чтобы теперешнее состояние вашего сына переросло в психоз. Он сотворил искусственный мир, в котором ищет опору, используя доступные ему средства, впечатления от прочитанного. Его герои – Тарзан, Питер Пэн, маленький лорд Фаунтлерой [5]… Из книжных образов ребенок создал причудливую смесь, и крайне важно добраться до истины, скрытой под этой фантасмагорической оболочкой. Если Робину не помочь, то он совсем потеряет связь с реальностью. Процесс отчуждения начнет прогрессировать, и со временем мальчик окончательно замкнется в своем внутреннем мире. Психиатрические больницы заполнены такими пациентами, воображающими себя императорами с других планет. Обычно над этим смеются, а ведь на деле такой уход в псевдореальность страшен. Поэтому я призываю вас уделять большое внимание психологическому состоянию Робина, когда он отсюда выйдет.

– Вы мне его отдадите? – спросила Джудит.

– Конечно, – вздохнула Санди. – У нас нет оснований оставлять его здесь. Робин не захотел нам помочь, но в его поведении нет ничего настораживающего, никаких суицидальных симптомов. Он не пытался заниматься членовредительством, не страдает сомнамбулизмом. Зачем же держать его взаперти? Когда вернетесь домой, обязательно отведите мальчика к детскому психиатру, пусть врач позанимается с ним некоторое время, хотя бы несколько раз в неделю. Пока мы не видим другого решения. Если, разумеется, вы не откажетесь принять Робина и не будете настаивать на помещении его в специализированную клинику.