Л.А. Бэнкс - Миньон

– Нормально, – пожал плечами Шабазз. – Так даже лучше. Как в старые добрые времена.

Джей Эл медленно кивнул в знак согласия.

– Ага. А чего там Хосе и Ковбой так долго возятся? Пора выезжать. И нам железо понадобится.

– Они его не до конца разбирают, – сообщил Майк, по-южному растягивая слова.

– Сегодня – нет, – подтвердил Ковбой, входя следом за Хосе в тесную комнату.

Дамали не стала комментировать. На лице Майка Роберта было непроницаемое выражение игрока в покер, которое Дамали уже привыкла понимать. Он – слухач, интересно, услышал ли он что-нибудь в наэлектризованной атмосфере? Такую возможность она не упускала – глядя, как Большой Майк то и дело вдруг останавливается и наклоняет голову, как охотничий пес, к чему-то прислушивающийся, а потом возвращается к своей работе. Эта его нервозность не успокаивала. И действия Хосе и Ковбоя тоже не добавили хладнокровия, когда они вошли и остановились на миг, а потом бросились побыстрее паковать аппаратуру.

И снова Дамали оглядела комнату и вернулась взглядом к глазам Марлен Стоун. Выражение лица менеджера не изменилось: все то же плохо скрываемое напряжение, с той самой минуты, как они в этот клуб приехали. Марлен затянула бисерный хайратник, удерживающий длинные, до пояса, серебристо-серые косички, а потом взяла свою трость, кинув другую такую же в сторону Дамали.

Быстро подхватив резное черное дерево, Дамали ощутила новую волну адреналина. Лучше бы длинный клинок, "Мадам Изида", но и эта штука подойдет. Марлен обещала, что отдаст ей клинок, когда Дамали исполнится двадцать один, но непонятно, почему она поднимает такой шум из-за того, что Дамали взяла бы его на пару дней раньше. Нервничает Марлен.

Дамали подошла к барабанам, вложила себе в пояс три титановых анкера и по острой плоскости бубенцов в каждый из карманов кожаных штанов.

– А времени снять концертные шмотки не будет?

– Сама знаешь, – твердо ответила Марлен. – Шабазз, ты впереди. Лови вибрации, пока будем двигаться. Я сразу за тобой, рядом с Дамали – не упустить ни одного внезапного движения.

И снова они с Марлен переглянулись. На этот раз никто не уступил. Какого это черта Марлен решила выдать ей и ее группе диспозицию движения?

– Когда мы выступаем, решаю я. – Дамали оглядела комнату, свою команду, потом остановила взгляд на Марлен. – Всем ясно?

Марлен только кивнула и ответила напряженно и тихо:

– Если ты готова, то да.

– Да, я готова. Пока тебе это ясно?

– Вполне.

– Тогда ладно. Строимся как обычно. Все готовы?

Шабазз приоткрыл черную кожаную куртку, провел рукой по стиральной доске ребер под голубым шелком рубашки и показал девятимиллиметровый керамический "глок". Потом пошевелил пальцами золотую звездочку и полумесяц, болтающиеся на шее. Челюсти у него были решительно сжаты.

– Я готов всегда.

Марлен бросила на Шабазза свирепый взгляд – и все знали почему. Давно все согласились, что не должно быть никаких инцидентов, чтобы не возбуждать подозрения властей. Не так уж просто будет после нападения выбираться из Додж-сити, чтобы тебя не линчевали, и нехорошо, если в прессе напишут, что у одного из членов группы было спрятанное оружие.

Дамали улыбнулась. Она знала, что горячее носят с собой и Ковбой, и Шабазз. Ни один из них не чувствовал себя уютно с арбалетом. Ну ладно, человек должен делать то, что должен, и она это понимала. В следующий раз она контрабандой протащит свой клинок, как сейчас Шабазз – свой ствол.

– Керамика, – объяснил Шабазз. – Разбирается и едет в чемоданах Большого Майка вместе с так называемыми сценическими бомбами и прочим. Я почувствовал, что на этот раз мне Спящая Красавица понадобится. Пока она остается красавицей, остается и спящей. А керамику контроль в аэропортах не видит – что и хорошо. Аппаратура для спецэффектов – прикрытие стопудовое.

Ковбой с Шабаззом ткнули друг друга кулаками, а Майк едва слышно засмеялся. Хосе и Джей Эл кивнули в знак согласия. Бунт против правил Марлен набрал полную силу.

– Отнесем потом в компаунд, – сказала Марлен вполголоса. – Еще кто-нибудь прихватил с собой контрабанду, за которую полиция может нас прищучить – если мы до утра доживем?

Все покачали головами. Марлен облегченно вздохнула, закрыла глаза и тоже мотнула головой.

– Поехали. – Произнеся это слово, она тут же открыла глаза и добавила: – Если Дамали прикажет.

Если? Блин, мать его так... Марлен не знала слова "если". Она всегда была убеждена, уверена. "Если" – плохой признак.

Все замолчали в ожидании слова Дамали. А у нее под ложечкой свернулось ощущение ужаса при виде старейших членов "Воинов Света" в знакомой позе. Ей было положено вести их на возможный бой, но ей и полагалось делать так, чтобы среди ее людей не было потерь. Напряжение вилось по комнате нитями ощутимого статического заряда, пока группа ждала ее сигнала на выход.

Следы седины в темных косичках Шабазза и на висках светло-каштанового Ковбоя, зачесанного шипами, навели на мысль, долго ли еще эти воины смогут держать свою стражу. Марлен – пятидесятилетняя зараза, и ведет ее что-то, что Дамали вряд ли когда-нибудь поймет до конца. Да, Хосе и Джей Эл с нею всего десять лет и на столько же моложе главных членов команды, но сколько еще пройдет времени, пока они дрогнут или захотят настоящей жизни и бросят группу – как другие стражи, пытавшиеся это бросить и ставшие хуже чем мертвыми? Этих психов она любит. Это ее семья, как братики и мамочка. Блин. Никем из них она не может жертвовать.

Она глянула на янтарное лицо Хосе, на атлетическое, в стиле Джеки Чана точеное тело Джей Эл. Встряхнув головой, она подумала, почему такие классные ребята, как Шабазз и Большой Майк, так и не нашли покоя ни в чьих объятиях. Жизнь, которую они ведут, – это не жизнь. Деньги, слава – ничему этому они не могли по-настоящему, свободно, полностью радоваться. Рано или поздно они тоже погибнут, так или иначе. И ее работа как истребителя – следить, чтобы этого не случилось. Но что она может сделать, чтобы бесконечно защищать их, пока они охраняют ее? Чертова "уловка-22", как всегда говорит Ковбой.

Будто ощутив ее незаданный вопрос, Ковбой развернул к себе стул, поставил на него свой ковбойский сапог и заговорил, опираясь о колено:

– Мы готовы, как только ты будешь готова. Все тут взрослые и условия знают. Сегодня зарядил пули на носорога освященной землей, – сообщил он с широкой улыбкой. – И кресты закрепил на тупом конце, чтобы клеймить все, что останется.

– И в тылу для них кое-что припас, – заявил Майк скучающим голосом, распрямляя все свои шесть футов семь дюймов и отрываясь от укладки небольших флаконов в собственный жилет, лежащий на кофейном столике. Медленные, небрежные движения скрывали его силу и быстроту. – Гранат со святой водой столько, что вид у них будет как после атомной бомбардировки. На звуковой панели во время спектакля я засек активное движение – спасибо компьютерной установке, которую Джей Эл состряпал. Как блики на радаре. Отметки холодных тел. Их сегодня не одно. Проблема в том, что не могу сказать сколько – только много.