Айра Левин - Щепка

– Не вполне понимаю, что ты имеешь в виду.

– Наоми Сингер, – сказала она. – Ты что, уже забыл ее? Ей лет тридцать, думаю. Работала на Тринадцатом канале. – Погладила Фелис.

– Кэй, о чем ты?

– Сэм сегодня заходил в издательство, – сказала она. – Просил сказать тебе, восхищен твоим вкусом, что касается женщин. – Повела плечом, приподняла, Фелис соскочила на пол. – Он вас видел вместе, – сказала, по-прежнему стоя. – В "Лачуге Джексона". – Переложила трубку к левому уху.

– О, Господи! Ну и что? Однажды ходили вместе на воскресный джазовый концерт в церкви Всех святых. На обратном пути решили перекусить. Думаешь, у меня с ней было что-то, что нужно держать в тайне? Ничего, лапа, не было. Пару раз выходил с ней. Всего-то! На тот концерт, и еще один раз, до этого. Ну, а кладбище не в счет.

– Почему ты никогда не рассказывал мне об этом? – спросила она.

– А нечего! Ты же не будешь распространяться о каждом, с кем ела сосиски? Физически мы подходили друг другу, но с тобой и сравнивать нельзя. Работала на телевидении. Ну заговорил как-то с ней в швейцарской, пригласил к "Хэнратти" пару раз выпить. Но... все пустое! Она была какая-то пришибленная и абсолютно замкнутая.

– Вайда говорила, что наоборот, весьма общительная, – сказала она, наблюдая, как Фелис, стоя на задних лапах, передними драла пробковую пластину.

– Возможно, с Вайдой и была, а со мной – нет. Однажды, спустя несколько недель после нашего знакомства, это было в воскресенье, зашла ко мне и пригласила на концерт. Я подумал, а почему нет. День выдался отличный, можно было и пойти. Настрой у нее был на нуле и никаких флюидов. Вот и все. А несколько недель спустя...

Она сказала:

– Все равно тебе следовало рассказать мне об этом. Не могу взять в толк, почему хотя бы не упомянул.

– Ну что ты на меня набросилась? Я что, наврал? Ты же не спрашивала. Послушай, Кэй, не люблю я говорить на такие темы. Возможно, нужно было отнестись к ней повнимательней, выслушать. Я кое-что заметил. Мог бы, наверное, как-то встряхнуть ее.

Она вздохнула:

– Ну, тут уж твоей вины нет и упрекать себя не за что...

– Знаю, но вот на такие размышления натолкнула меня ее гибель. Поэтому, наверное, не хочу ворошить все, что связано с ней. Если Сэм хочет тебя просветить, кто с кем и как и что, могу рассказать о его уроках мастерства, где сценки...

– Прошу тебя, Пит, – сказала она. – Не хочу я ничего знать.

Наклонившись, взяла миску с водой – Фелис уже приготовилась лакать, – подошла к раковине, выплеснула.

– А я вообще плюю на этого Сэма. Ишь ты! Захотел вбить клин между нами...

Тыльной стороной ладони она передвинула рычажок на кране.

– А это к делу не относится, – сказала, ополаскивая миску.

– Все, что ты сказала, звучит так, будто этот старец ревнует и настроен враждебно ко мне.

– Он пригласил нас к себе на вечеринку, – сказала она, наливая в миску свежую воду. – Он видел, как мы целовались на углу. Стюарт заключил с ним договор на книгу.

– Ты ему сказала, кто я?

– Конечно, нет, – ответила она, наклоняясь и ставя миску на пол. – Но он и сам может узнать. Начнет писать о твоей матери и наткнется. Стюарт или Норман могут в разговоре с ним сказать, что я общаюсь с ее сыном. Лучше бы ты сам ему сказал об этом. Ведь вовсе необязательно, что он догадается про фонд. – Она погладила кошкину голову. Та лакала воду. – А если и да, то не вижу причин для тревоги. Узнает – тем лучше.

– Спустись ко мне. Обсудим. Вайда вернулась. Сделала операцию. Лиза, похоже, собирает посиделки.

– Пит, дорогой, – сказала она. Закрыла кран. – Я не смогу сегодня смотреть наше кино. Столько работы накопилось – читать, читать и читать...

– Не сердишься на меня?

– Нет-нет, – сказала она, сбрасывая туфли. – Правда, милый. Сама не люблю душераздирающие сцены. День был трудный. Производственное совещание, и я там выглядела не так, как хотелось бы. Увидимся позже. Ты как?

– Спрашиваешь! Люблю, тебя, лапа.

– И я тебя люблю, – сказала она. – У тебя там есть еда?

– Полно. Ну хорошо, позже, так позже.

Сказали, что целуют друг друга. Положили трубки.

Она сидела, смотрела на текст, а сама думала, не сочинил ли он очередную ложь. Мастер на этот счет, конечно. Все так правдоподобно, без запинки...

Ну а если его отношения с Наоми Сингер вовсе не "пустое", если было что-то между ними? Приглашал ли он и ее в 13Б? Попалась ли и она на этот крючок? Крючок... Именно это слово. Зацепилась ли глазом за кусочек жизни, на которую взирает Господь...

Вот, например, сейчас... Видит ли он, что она сидит и тупо смотрит в рукопись? Интересно, конечно! Работает ли она или погружена в свои мысли? А он щелкает, должно быть, переключателями, нажимает кнопки. Она, конечно, на "1" и на "2"?

Перевернула страницу.

Вот так и становятся параноиками...

А эти – как их? – фантастические видаки – "Такай" – "Сакай" – "Банзай"... Скоро будет заглядывать через ее плечо в рукопись. Неудивительно, что Хьюберт Шир собирался отправиться в Японию...

Подумала о том, что сказала ему, мол, не любит душераздирающие сцены...

А сама что читает? Очередное убийство... Ребята, вы совсем чокнулись! Передышку какую-нибудь все же дали бы читателям...

Прочитала дюжину страниц. На бланке "Диадемы" синим карандашом написала: "Не для нас". Отложила рукопись в сторону.

Почувствовала непреодолимое желание взглянуть на люстру. Помассировала вместо этого шею, взяла другую рукопись.

Семейный конфликт... Не такой бурный, как у Гофманов или Маклиффов, но вполне вероятно, что и такое бывает. Хорошо написано, интересно... Зазвонил телефон.

Посмотрела на аппарат. Взяла трубку после второго звонка.

– Алло, – сказала она.

– Хочешь сказать, что сама собственной персоной? Нет, правда? Это не автоответчик? Видит Бог, не могу поверить...

– Здравствуй, Рокси! – сказала она. – Сама слушаю тебя, своими собственными ушами.

– Могу представить! Ну как там твой Голубоглазый?

– Превосходно! – сказала она. Подумала: слушает, наверное...

– Догадайся, у кого будет выставка в галерее на Грин-стрит в апреле?

– Господи, Рокси! Потрясающе! Поздравляю. Ну, рассказывай.

Рокси так и сделала. И все подряд – о том, что матушка Флетчера стукнулась на машине, о планах на Рождество, о фильме, который видели.

– А ты как? – спросила, наконец.

– Превосходно! – сказала Кэй. – Ужасно отстаю с работой...

– Ну расскажи что-нибудь. Ах, да ладно. Ну пока. В воскресенье идем кататься на коньках, не хотите с нами?

– Спрошу Пита, потом позвоню. Пока. Флетчеру привет. – Положила трубку.

Села читать. Массировала шею. Приняла душ.

За стеклом, запотевшим, увидела тень. Открылась дверь и вошел он, совершенно нагой. Улыбнулся.

– Сюрприз, – сказал он. Встал под душ вместе с ней, обнял. – Господи, как только терпишь? Кипяток... У-у-у, сварюсь сейчас... – говорил, пританцовывая.