Филипп Марголин - Связующие узы

Уиппл был потрясен. Он никак не мог понять, откуда Нортвуд узнал о задании, полученном Джерри Фримонтом.

– Вы озадачены, не так ли? – заметил Нортвуд. – Вы ожидали, что нанятый вами детектив явится с важными материалами, которые можно использовать в ходе выдвижения вашей кандидатуры на президентский пост. А вместо этого появляюсь я... – Он наклонил голову, изобразив притворное сочувствие сенатору. – Хотя, знаете ли, нельзя же всерьез полагать, что мы позволим спокойно вытеснить нас из бизнеса.

От снисходительного тона адвоката Уиппл взорвался. Он принадлежал к числу могущественных политиков, внушавших страх очень многим, и не мог допустить, чтобы с ним разговаривали в подобном тоне.

– Где Джерри Фримонт? – рявкнул сенатор, нависая над адвокатом. Его тон, казалось, не произвел ни малейшего впечатления на Нортвуда.

– Я бы посоветовал вам сесть, – вместо ответа сказал незваный гость Уиппла. – Вам предстоит пережить еще одно сильное потрясение.

– Послушай, мелкий жулик, я даю десять секунд на то, чтобы ты просто и ясно объяснил, где находится Джерри. Либо я выбью это из тебя!

– В таком случае позвольте мне вам кое-что показать, – ответил Нортвуд, вынимая из внутреннего кармана пиджака снимок, а затем опуская фотографию на кофейный столик, отделявший адвоката от сенатора. – Ему нельзя отказать в мужестве. Вы можете им гордиться. У нас ушло несколько часов на то, чтобы убедить мистера Фримонта сообщить нам, где он прячет улики.

Уиппл был поражен. В мужчине на фотоснимке можно было с большим трудом узнать Джерри Фримонта. Детектив висел в воздухе на цепях, надетых на руки. Непонятно, где точно сделали фотографию, хотя, судя по голым потолочным балкам и наклонным скатам крыши, дело, возможно, происходило в каком-то сарае. На фото были запечатлены только голова и торс Фримонта, однако раны и ожоги на теле были видны превосходно.

– Не слишком приятное зрелище, – вздохнул Нортвуд. – Только вам следует знать – мои клиенты со всей серьезностью желают предупредить вас, что ни перед чем не остановятся в достижении своих целей.

Уиппл не мог оторвать глаз от фотографии. Джерри Фримонт был по-настоящему крутым парнем, в прошлом очень хорошим полицейским и близким другом сенатора на протяжении двадцати лет, начиная с первой политической кампании Уиппла. Ярость исказила черты сенатора, все мышцы тела напряглись, будто он собирался сейчас же отомстить подонкам. И почти в тот же миг Уиппл застыл на месте – Нортвуд держал его на прицеле пистолета.

– Садитесь, – сказал адвокат.

Несколько секунд Уиппл колебался. За это время Нортвуд успел швырнуть на стол еще пару фотографий. Лицо сенатора сделалось белым от ужаса.

– Ваша жена – очень красивая женщина, а внучка – в высшей степени очаровательный ребенок. Ей ведь пять лет, не так ли?

– Что вы...

– Нет-нет, успокойтесь. С ними все в порядке. И если согласитесь с нами сотрудничать, вам не о чем и не о ком будет беспокоиться.

Руки Уиппла непроизвольно сжались в кулаки, но он не двигался с места, несмотря на то что в душе у него все бурлило от ненависти и гнева.

– Пожалуйста, не вынуждайте меня пристрелить вас, сенатор. Это противоречит не только вашим, но и моим принципам. И конечно же, ваша смерть не спасет членов вашей семьи. Если вы полагаете, будто мы оставим их в покое после вашей гибели, то глубоко заблуждаетесь.

Уиппл почувствовал, что силы одновременно с яростью оставляют его. Он тяжело опустился в кресло.

– А если вы сделаете то, что мы попросим, вы и ваша семья будете в полной безопасности.

– Чего вы хотите? – спросил Уиппл. По голосу сенатора чувствовалось, что он потерпел полное и бесповоротное поражение.

Нортвуд встал.

– Двадцать лет – очень долгий срок для политической карьеры, сенатор. Возможно, настало время для отставки, дабы по-настоящему заняться семьей. Кроме того, вы сможете кое-что сделать и для всего человечества, позволив законопроекту, направленному против клонирования, спокойно умереть в кулуарах вашего подкомитета. В настоящее время существуют несколько очень влиятельных компаний, стремящихся получить средства для лечения целого ряда серьезных заболеваний при помощи технологий клонирования. Стоит вам только задуматься, скольким практически безнадежным больным помогут разработки упомянутых компаний, и вы – я в этом уверен – поймете, что ваше прежнее отношение к законопроекту было прискорбной ошибкой.

Нортвуд положил фотографии в карман.

– Надеюсь, мы поняли друг друга, сенатор?

Уиппл сидел, безмолвно уставившись на пустую поверхность стола. Несколько мгновений спустя он так же молча кивнул.

– Я рад, – сказал Нортвуд, не скрывая удовлетворения. – Доброй ночи.

Уиппл услышал скрип туфель Нортвуда, проходящего по паркетному полу прихожей, звук открывающегося замка и шаги уходящего гостя на крыльце. Затем сенатор услышал, как захлопнулась входная дверь – этот звук ознаменовал конец самой главной мечты в его жизни.

Аманда Джеффи делала большие взмахи руками и с наслаждением чувствовала, как ее тело взрезает воду в бассейне Молодежной христианской ассоциации. Это были последние пятьдесят метров двухсотметрового заплыва, и она старалась изо всех сил. Какое-то мгновение Аманде казалось, что она не плывет, а летит, но тут перед ней появилась стенка, и она перевернулась в воде, сделав великолепное сальто, после чего начала последний бросок на двадцать пять метров. Аманда была высокой широкоплечей женщиной с мускулистыми руками, которые с восхитительным изяществом и скоростью вели за собой все тело. Прошло еще несколько секунд – и она уперлась в стенку, судорожно ловя воздух ртом.

– Неплохо.

Аманда с удивлением взглянула вверх. На краю бассейна на корточках сидел мужчина с секундомером в руках. У него были растрепанные темно-рыжие волосы, и на вид ему было тридцать с небольшим – примерно ее ровесник. Судя по сложению мужчины, он тоже увлекался плаванием. Несмотря на радостную улыбку и приятное, располагающее лицо, Аманда отпрянула, повинуясь какому-то инстинктивному порыву. Ей почему-то было неприятно оставаться так близко от незнакомца.

– Хотите узнать свое время?

Аманда попыталась подавить внезапную вспышку страха, от которой в это мгновение внутри все сжалось. Она никак не могла отдышаться после заплыва, ей все еще было трудно говорить, и поэтому она ответила легким, едва заметным кивком. Когда мужчина назвал время, Аманда не поверила своим ушам. Все последние годы она не плавала так быстро.

– Меня зовут Тоби Брукс. – Незнакомец указал в сторону первых двух дорожек, где в воде плескались несколько мужчин и женщин разного возраста. – Я в команде мастеров.