Нельсон Демилль - Тайны острова Плам

«Дорогой Джон, если ты читаешь это письмо, то знай, что нас уже нет в живых. Так что это письмо из могилы».

Я достал из холодильника пиво и продолжил читать:

«Знал ли ты о сокровищах капитана Кидда, спрятанных неподалеку от наших мест? Сейчас, может быть, уже знаешь. Ты умный, и можно поспорить, ты кое-что вычислил. Если нет, то вот тебе эта история».

Я сделал глоток пива и прочитал следующие страницы. Это была детальная хроника событий, связанных с сокровищами, с Пламом и связях Гордонов с Фредриком Тобином. Сюрпризов не оказалось, я не знал только некоторых деталей. Что же касается находки клада на острове, то они писали:

«Вскоре после нашего прибытия на Лонг-Айленд мы получили приглашение Фредрика Тобина на дегустацию вин. Мы приняли приглашение и впервые встретились с ним. Последовали другие приглашения».

Так Фредрик Тобин начал совращать Гордонов. Из письма следовало, что однажды он показал им грубо нарисованную карту на пергаменте, но не сказал, как она к нему попала. Это была карта Плама, носившего тогда старое голландское название. На карте были указания компасных стрелок, отсчет шагов, приметы и большой крест. Продолжение легко предугадать. Том, Джуди и Фредрик заключили дьявольский союз.

Гордоны ясно давали понять, что они не доверяли Тобину. И что погибнуть они могли именно от его руки, хотя их смерть и могла выглядеть как следствие несчастного случая, действий иностранных агентов или чего-либо подобного. Том и Джуди смогли наконец раскусить Фредрика Тобина, но было слишком поздно. В письме не было никакого упоминания о Поле Стивенсе, о его участии во всем этом деле.

Вот как заканчивалось письмо:

«Мы оба любим тебя и очень доверяем тебе, Джон. Мы знаем, что ты сделаешь все для торжества справедливости. С любовью, Том и Джуди».

Я отложил письмо и долго сидел, уставившись в никуда.

Получи это письмо раньше, и вся моя жизнь за последнюю неделю была бы совершенно иной. Эмма наверняка осталась бы в живых, но мы с ней вряд ли бы встретились.

Вот так в течение получаса я размышлял о смысле жизни. Прозвучал звонок в дверь. Это были полицейские из отдела внутренних расследований, которые, кажется, были недовольны моим поведением. Мы отправились в главное полицейское управление Нью-Йорка – объясняться, почему я не отвечал на официальные телефонные звонки, не являлся на встречи, уж не говоря о том, почему я стал без разрешения работать на полицейского из Саутхолда. Здесь был мой начальник лейтенант Вульф, что утомляло. Но был и Дом Фанелли, так что воссоединение прошло неплохо, и мы даже немного посмеялись.

Мой начальник подробно интересовался всем, что со мной происходило. Так что я вызвал своего адвоката и представителя Фонда помощи детективам. И ближе к вечеру мы решили почти все проблемы.

На десятой авеню падал легкий снежок. Сквозь огни уличных фонарей и свет автомобильных фар с шестого этажа было видно, как кружатся снежинки.

Моя классная комната наполнялась студентами, но я не оборачивался. Это было первое занятие в новом семестре, в список студентов я не заглядывал, но знал, что их должно быть около тридцати. Название курса – "Криминальное законодательство", более конкретная тема – "Расследование убийств". Курс рассчитан на тридцать два часа, по средам, плюс семинары.

На двух последних занятиях будем рассматривать наиболее нашумевшие убийства. Мы не будем касаться случая нескольких убийств подряд в Норт-Форке на Лонг-Айленде. Об этом я сразу заявлю студентам.

Я написал на доске свое имя, под ним – название курса для будущих Шерлоков Холмсов и номер аудитории, чтобы они были уверены: попали куда надо.

Сделка с департаментом полиции Нью-Йорка включала несколько пунктов: пенсия по инвалидности в три четверти жалованья, снятие с меня всех обвинений, помощь департамента с получением звания адъюнкт-профессора и двухгодичный контракт с колледжем криминальной юстиции имени Джона Джея. Взамен с меня потребовали ухода на пенсию и положительных публичных откликов о деятельности департамента полиции Нью-Йорка и его руководства.

Прозвенел звонок, от окна я подошел к кафедре.

– Добрый вечер. Меня зовут Джон Кори, я бывший детектив по расследованию убийств, департамент полиции Нью-Йорка. На доске вы найдете краткое описание курса, название обязательных и рекомендуемых учебных пособий, темы, предлагаемые для рефератов и проектов. Проекты будете представлять на классных занятиях.

"Это значительно укоротит время на чтение лекций", – подумал про себя.

Я встретился глазами с несколькими студентами в первых рядах. Их возраст – от восемнадцати до восьмидесяти лет, половина – мужчины, половина – женщины, белые, черные, выходцы из Азии и Латинской Америки, один парень в тюрбане, две женщины в сари, католический священник.

Итак, на меня смотрели умные глаза, одобрительные кивки сопровождали вступительное слово. Мы все испытывали радость общения, что далеко не всегда происходит в классной комнате.

– Мы будем также изучать некоторые ненаучные подходы в деле расследования убийств, такие, как использование предчувствий и интуиции. Постараемся понять их значение...

– Извините, детектив!

Я посмотрел вверх и увидел поднятую руку, помахивающую, чтобы привлечь мое внимание. Рука, естественно, принадлежала чьему-то телу, но это женское, судя по руке, тело не было видно из-за фигуры огромного парня.

– Да, что вы хотите?

Бет Пенроуз встала в полный рост. А я чуть не свалился от неожиданности на пол.

– Детектив Кори, будете ли вы касаться вопросов законности обысков и изъятий имущества, прав подозреваемых в случае несанкционированных обысков, вопросов о том, как вести себя с партнерами по профессии, чтобы не вызывать его или ее раздражения?

В аудитории раздался смех. Но мне не было забавно.

Откашлявшись, я сказал:

– Я... Сделаем пятиминутный перерыв, я сейчас вернусь.

Вышел из класса и пошел по коридору. В других классах шли занятия, и в коридоре было пусто. Я остановился у фонтанчика с водой и сделал пару так необходимых глотков.

С расстояния нескольких футов за мной наблюдала Бет Пенроуз. Постарался ее рассмотреть: тугие голубые джинсы, горные ботинки, фланелевая рубашка в клетку, рукава завернуты, верхние пуговицы расстегнуты.

– Как твое пулевое ранение? – спросил я ее.

– Все в порядке. Просто царапина, но шрам остался.

– Расскажешь о нем внукам.

– Точно.

Мы рассматривали друг друга.

– Ты так мне и не позвонил.

– Да. Не позвонил.

– Дом Фанелли держал меня в курсе твоих дел.

– Вот как? Я разобью ему нос, когда увижу.

– Ты этого не сделаешь. Он мне нравится. Жалко, что он женат.