Кен Фоллет - Третий близнец

Она слышала, как Лиза нервно спросила:

– Кто там?

– Охрана, – ответил мужской голос. – Это вы поставили там стеклянную банку?

– Да.

– Могу узнать зачем?

– Чтобы никто не мог подкрасться незаметно. Я, знаете ли, немного нервничаю, когда засиживаюсь на работе в столь поздний час.

– Имейте в виду, я там убирать не стану. Я не уборщица.

– Ладно. Оставьте как есть.

– А вы здесь одна, мисс?

– Да.

– Могу я удостовериться?

– Ради Бога.

Джинни придерживала дверцу изнутри обеими руками. На тот случай, если он попытается ее открыть.

Она слышала, как охранник расхаживает по лаборатории.

– И что это за работа такая срочная? – Он подозрительно покосился на Лизу.

– Я бы с удовольствием поболтала с вами, – ответила та, – но времени нет. Я действительно очень занята.

Если б не была так занята, придурок ты эдакий, стала бы она торчать здесь ночью? Так что проваливай подобру-поздорову, оставь человека в покое!

– Ладно, какие проблемы… – Теперь голос его звучал совсем близко. – А здесь у вас что?

Джинни затаила дыхание и еще крепче вцепилась в дверную ручку.

– Здесь мы держим радиоактивные вирусные хромосомы, – ответила Лиза. – Да нет, ничего такого страшного, в подобном состоянии они почти безопасны, так что можете открыть и проверить.

Джинни с трудом сдержала смех. Такой вещи, как радиоактивные вирусные хромосомы, в природе не существовало.

– Загляну на всякий случай. – Джинни почувствовала, как он дергает дверь снаружи, впрочем, не очень сильно. – Заперто.

Повисла пауза. Затем снова послышался его голос – уже издалека. И Джинни расслабилась.

– Станет скучно, заходите к нам в дежурку. Угощу вас кофе.

– Спасибо, – сказала Лиза.

Джинни просидела в шкафу еще пару минут, просто чтобы удостовериться, что опасность миновала. Затем Лиза отворила дверцу.

– Вылезай, он ушел, – сказала она. – Я видела, как он выходит из здания.

Они вернулись к телефонам.

Мюррей Клод – еще одно необычное имя, и нашли они его довольно быстро. Звонила Джинни. Мужчина, снявший трубку, назвался Мюрреем Клодом-старшим и с горечью в голосе сообщил, что его сын угодил в афинскую тюрьму три года тому назад. Срок он получил за драку в кафе и выйдет самое раннее в январе.

– Этот парень мог стать кем угодно, – сказал он, – астронавтом, лауреатом Нобелевской премии, кинозвездой, президентом Соединенных Штатов. Все было: и внешность, и ум, и обаяние! Все пошло псу под хвост! Просто бросил все псу под хвост.

Джинни понимала, как больно и обидно Клоду-старшему. Он считает, что раз он отец, то несет ответственность за то, что произошло. Ей очень хотелось утешить его, сказать всю правду, но она пока была не готова к этому, да и время поджимало. Джинни поклялась себе, что непременно потом позвонит этому человеку и постарается его утешить, и молча повесила трубку.

Всех Харви Джонсов они оставили напоследок. Потому что понимали – с ними будет сложнее всего.

Джинни предполагала, что в Америке проживает не меньше миллиона Джонсов, с буквы «X» также начиналось очень много имен. Второе имя у него было Джон. Родился он в госпитале Уолтера Рида в Вашингтоне, округ Колумбия. И Джинни с Лизой начали обзванивать каждого Харви Джонса, каждого X. Дж. Джонса и каждого X. Джонса, числящихся в вашингтонском телефонном справочнике. Но не нашли ни одного, который бы родился приблизительно двадцать два года тому назад в госпитале Уолтера Рида. Мало того, вопросов лишь прибавилось, поскольку во многих случаях к телефону никто не подходил.

И Джинни снова начала сомневаться, что их затея увенчается успехом. У них набралось три неопознанных Джорджа Дассолта и вот теперь еще целых двадцать или тридцать X. Джонсов. Чисто теоретически подход был правильным, но если люди не подходят к телефонам, как прикажете их допрашивать? Глаза начали болеть и слезиться, к горлу подкатывала тошнота от голода и усталости.

В четыре часа утра они с Лизой принялись за Джонсов из Филадельфии. В четыре тридцать Джинни его нашла.

Сначала ей показалось, что и здесь прокол. После четвертого гудка в трубке послышался характерный щелчок – включился автоответчик. И в этом не было бы ничего удивительного, если бы не голос, записанный на автоответчике. Он показался Джинни страшно знакомым.

– Привет, вы позвонили Харви Джонсу, – произнес он, и по спине у нее побежали мурашки. Показалось, что с ней говорит Стив: тембр голоса, интонация, построение фразы – все в точности как у Стива. – В данный момент я не могу подойти к телефону, прошу оставить сообщение после сигнала.

Джинни повесила трубку и проверила адрес. Проживал он в университетском городке на Спрус-стрит, совсем недалеко от клиники «Эйвентайн». Только теперь она заметила, как дрожат у нее руки. Наверное, потому, что ей хотелось удушить этого мерзавца.

– Я нашла его, – сказала она Лизе.

– О Господи!

– Там автоответчик, но голос его. И живет он в Филадельфии, неподалеку от того места, где на меня напали.

– Дай послушать. – Лиза набрала номер. И едва услышала голос на автоответчике, как ее розовые щеки побелели, как полотно. – Это он! – сказала она и повесила трубку. – Так и слышу, как он говорит: «Давай-ка снимай свои хорошенькие трусики!» Так он тогда сказал. О Боже мой!…

Джинни сняла трубку и позвонила в полицейское управление.

В ту воскресную ночь Беррингтон Джонс не спал ни минуты. До полуночи он проторчал на автостоянке перед Пентагоном, не сводя глаз с «линкольна» полковника Логана, затем позвонил Прусту и узнал, что Логан арестован, но Стиву удалось удрать. Очевидно, мальчишка воспользовался автобусом или метро, потому что машина отца оставалась на месте.

– Что они делали в Пентагоне? – спросил он Джима.

– Посещали главный информационный центр. Сейчас я как раз пытаюсь выяснить, чем именно они там занимались. Может, попробуешь проследить за мальчишкой и этой девицей Феррами?

Беррингтон уже не возражал. Ситуация становилась критической. Времени думать о чувстве собственного достоинства не было. Если ему не удастся остановить Джинни, достоинству в любом случае конец.

Он вернулся к дому Логанов и увидел, что в окнах темно, а красный «мерседес» Джинни исчез. Он прождал около часа, но никто так и не появился. Полагая, что Джинни вернулась домой, Беррингтон поехал в Балтимор. Добрался до ее дома, несколько раз проехал мимо него, но «мерседеса» так и не увидел.

Уже светало, когда он остановил машину возле своего дома в Роланд-Парке. Вошел и позвонил Джиму, но ни дома, ни в кабинете у того никто не отвечал. Беррингтон улегся на постель, не снимая одежды, закрыл глаза, но заснуть не удавалось, хоть и вымотался он за этот день ужасно.