Дэвид Хьюсон - Сезон мертвеца

Похоже, толстяк обиделся, сочтя, что Коста намекает на внешность Бешеной Терезы. Между тем многие мужики в ее возрасте выглядели куда хуже.

– Я просто не хочу привлекать к себе ее внимание. Я молод, строен, симпатичен и все такое прочее.

Росси широкой ладонью шутливо потрепал напарника по щеке, впрочем, не слишком нежно:

– Запоминай. Тестаккио. Улица Калигулы, тринадцать. Ресторан Альберони. Восемь вечера. Не опаздывай. Я плачу.

– Годится.

Росси врезался в толпу, на ходу обменявшись взглядами с одним из журналистов, который Косте показался знакомым. Вскоре оба исчезли за углом. Может, у них и впрямь было о чем потолковать. Хотя вряд ли истинная причина ухода Луки заключалась именно в этом. Фальконе говорил о необходимости отыскать самое простое объяснение. Так вот, толстяк просто не хотел видеть Сару Фарнезе.

Но, попав в ее квартиру, Ник усомнился в правильности своего предположения. На Саре были темно-красная хлопковая рубашка и джинсы модной линялой голубизны. На сей раз волосы она убрала в пучок. Умные, широко распахнутые зеленые глаза слегка искрились, что поразило Ника. Она передвигалась по комнате легко, с выверенной грацией, словно заранее все обдумала и контролировала ситуацию.

Квартира была отделана и обставлена с большим вкусом, который отвечал представлениям Ника о зажиточном среднем классе: стильная деревянная мебель, полированный обеденный стол в центре и огромное количество картин на стенах – пейзажи, средневековые портреты и даже несколько абстракций, которые тонко сочетались с ними. Стены, словно в пятизвездочной гостинице, были оклеены плотными бумажными обоями с объемным рисунком. И конечно, книги – десятки полок, забитых разноцветными томами в твердых обложках или кожаных переплетах. Телевизора Ник не приметил, но углядел очень дорогой музыкальный центр и рядом с ним большой стеллаж компакт-дисков с классическими произведениями. Пока увиденное не слишком вязалось с его представлением о Саре Фарнезе. Джинсы из бутика, да и весь завораживающий облик этой женщины с таинственно-лучистым взглядом плохо сочетались с обстановкой, которая больше пристала богатой старой деве.

Он кивнул на окна, под которыми галдела невидимая толпа:

– Существуют специальные законы о защите личности от беспокойства. Если хотите, вызову наряд муниципальной полиции.

Она присела в изящное кресло с высокой спинкой, на вид не слишком удобное.

– Рано или поздно они разойдутся, верно? Я так и не поняла, чего они хотят.

Он-то знал – им нужна ее фотография. Чтобы это привлекательное лицо украсило первые страницы их изданий – дескать, вот та самая дамочка, из-за которой поехала крыша у почтенного профессора.

Он осторожно опустился на мягкий диван, чувствуя себя довольно неловко в изысканной обстановке.

– Они хотят получить вашу фотографию. Вот и все.

– Ну, тогда им долго придется ждать. Я договорилась, чтобы мне доставили продукты из магазина прямо сюда, их принесет консьерж. А в университет я не пойду, пока эта ерунда не прекратится. Если охота, могут разбить здесь лагерь хоть на неделю. Ничего они не получат.

"Легко сказать, – подумал он. – Она еще не знает, как быстро человек теряет самообладание от назойливого внимания и насколько журналистская братия изобретательна".

– Вы так и не сказали мне, как вас зовут.

– Коста. Ник Коста.

– Что вам угодно, синьор Коста?

Он вытащил из кармана блокнот:

– Несколько вопросов. Если не возражаете, разумеется. Основные данные и некоторые личные подробности.

– Прекрасно.

Базовую информацию о себе Сара Фарнезе изложила за пять минут. Оказывается, они ровесники (он думал, сна немного моложе). У нее двойное гражданство – Италии и Великобритании – благодаря национальности покойных родителей. Работает она в университете в должности профессора средней категории. Ее интимная связь с Ринальди закончилась несколько месяцев назад. Насколько она помнит, в его присутствии она никогда не упоминала о скором приезде в Рим Хью Фэрчайлда, хотя это и не исключено. О проблемах Стефано Ринальди с деньгами и наркотиками понятия не имеет и, похоже, не врет.

Она по памяти процитировала источник зловещего высказывания по поводу крови мучеников и выразила недоумение, каким образом оно связано со случившимся. Коста зачитал ей полный вариант дурацкого стихотворения о Сан-Айвсе.

– Так это загадка? – удивилась она.

– Наверное, для решения вам понадобится калькулятор.

– Это еще зачем? Ответ и так очевиден: в Сан-Айвс идет лишь один человек, тот, что сочинил загадку. Остальные идут в противоположном направлении.

Ему стало ясно, почему Росси в ее присутствии теряется. Она слишком умна, слишком рассудительна, слишком хладнокровна. Любой, наверное, рядом с ней чувствует себя маленьким и глупеньким, причем без всяких усилий с ее стороны унизить, оскорбить. Она помимо своей воли отталкивает людей. Над ней словно витает облако одиночества, особенно заметное в этой стерильной, изощренно украшенной квартире, которую и жилищем-то трудно назвать.

– Профессор Ринальди знал кого-нибудь из Ватикана?

– Там у него был практически тот же круг знакомых, что и у всех нас. В основном академические связи. Прежде всего чиновники, контролирующие доступ в библиотеку.

– Но чтобы попасть туда, нужен специальный пропуск, не так ли? Ведь только в этом случае вас пропустят как частное лицо и вам не придется стоять в очереди с туристами?

Она открыла дорогую кожаную сумку голубого цвета, лежавшую на соседнем стуле и выглядевшую, как и все в этой комнате, слишком солидно для молодой женщины. Порывшись в ней, Сара Фарнезе достала ламинированную карточку, на которой были ее имя и фотография.

– Разумеется. В их библиотеке огромное количество уникальных источников периода раннего христианства. Поэтому я и переехала в Рим.

Коста пригляделся к пропуску.

– Но этот документ дает доступ на всю территорию Ватикана, а не только в библиотеку.

– Иногда, – ответила она после небольшой паузы, – бывает нужно ознакомиться с объектами, расположенными в разных местах.

У него не было ни одного знакомого, не считая ватиканских служащих, с подобным пропуском.

– И у Стефано была такая карточка?

– Не думаю. Ему каждый раз приходилось стоять в очереди. Может, из-за этого и случился такой переполох, когда он вчера ворвался в читальню. Будь у него пропуск, никаких проблем не возникло бы.

"Тут что-то не так, – подумал Коста. – Она работает в университете каких-то три года и уже обладает столь ценным документом, а Ринальди, проведший на том же факультете более двадцати лет, каждый раз, чтобы посетить Ватикан, вынужден томиться в толпе туристов".