Дэвид Хьюсон - Сезон мертвеца

– Здесь изложены его мысли, – подтвердил ее догадку Ник. – Я почти целый час копался в тетради и, скажу откровенно, почти ничего не понял. Он начал вести дневник в тот самый день, когда произошел несчастный случай на шоссе. Именно тогда он впервые подумал, что может потерять ее. Это... – Ник запнулся, не находя нужных слов, – небольшое сумасшествие, если говорить честно. Некоторые записи я вообще не разобрал. Мне кажется, Росси действительно опасался, что сходит с ума. А потом появилась ты, после тебя – Фальконе, а потом и я. – Он пристально посмотрел на собеседницу: – Тереза, эти записи не были предназначены для посторонних, поэтому не стоит принимать все близко к сердцу.

Тереза пролистала несколько страниц.

– Он считал меня милой? – удивленно спросила она. – Никогда еще я не слышала ничего подобного в свой адрес. Никогда. – Она перевернула страницу и надолго замолчала, погрузившись в чтение.

– Ничего, Тереза, все нормально, – успокоил ее Ник, видя, что она готова расплакаться. – Прочитай до конца. Может быть, ты поймешь что-то такое, что осталось загадкой для меня.

– "Этот парень Коста, – едва слышно, хотя в отделе никого не было, кроме них, прочитала Тереза, – очень умный и очень наивный человек. Но почему он выбрал именно меня?" – Тереза подняла глаза. – Что это значит?

– Продолжай, – попросил Ник. – Это еще не конец.

Через несколько страниц Тереза обнаружила, что Росси был весьма недоволен напарником. Он даже обиделся на Ника из-за острой критики Ватикана.

– Я не хочу больше читать это, – сказала Тереза, кладя дневник на стол. – Думаю, что это никому не доставит удовольствия. Это всего лишь соображения старого и не очень удачливого человека, и не стоит обращать на это никакого внимания.

– Ты действительно думаешь, что он обиделся на меня? – угрюмо спросил Ник.

– Может быть, – неохотно признала она. – Впрочем, думаю, что скорее всего он был обижен на себя самого.

– Тереза, ты не все еще прочитала, – возразил Ник. – Думаю, что больше всего он был зол на Фальконе. Он вообще никак не мог понять, почему шеф так рьяно опекает меня. Лука считал, что я слишком часто полагаюсь только на себя и слишком мало задаю ему вопросов, мало советуюсь с ним. Возможно, он был прав.

– Ник, не надо обижаться на покойника, – успокоила его Тереза. – Лука любил тебя и неоднократно говорил мне об этом. А это значит гораздо больше, чем корявые записи в дневнике.

– Нет, – запротестовал Ник, – я не обижаюсь на него. Я просто укоряю себя за то, что не смог увидеть то, что увидел он. Он не понимал, почему Фальконе выдвигал меня вперед и назначал на самые сложные операции. Не понимал, почему он разрешил Caps остаться на ферме моего отца. А больше всего его бесил тот факт, что Фальконе старался делать вид, что нас связывает нечто большее, чем простые служебные отношения. Как будто...

Ник благоразумно замолчал, решив, что сейчас вряд ли стоит распространяться на эту тему. Он понимал, что ока с большим напряжением слушает его, стараясь не пропустить ни единого слова, и ему очень не хотелось вовлекать ее в свои личные дела.

– Мне не нравится, Ник, все то, что ты сейчас сказал, – заметила Тереза.

– В таком случае тебе лучше забыть об этом, – в топ ей ответил Ник. – Но все же я хочу задать тебе один вопрос: почему он выбрал меня? Почему не взял себе в напарники кого-нибудь более опытного?

– Ты сделал все возможное, Ник.

– Не в этом дело, – отмахнулся Ник. – Я делал то, что мне приказывали. Я всегда безоговорочно выполняю приказы начальства. А это плохо, так как иногда полезно задавать хоть какие-то вопросы. Я должен был сделать так, чтобы Лука Росси рассказал мне все начистоту, вместо того чтобы изливать свою душу в этом дневнике, не рассчитывая, естественно, что это кто-нибудь прочитает.

Ник взял тетрадь и открыл ее в самом конце. Корявый почерк здесь был почти неразборчив, как будто Росси писал в крайней спешке. Ник ткнул пальцем в страницу и передал дневник Терезе.

– "Ринальди, – начала она с трудом читать. – В ванной наркотики. И они это пропустили! Сообщение на компьютере, в котором обозначено время встречи с убийцей. Это тоже прошло мимо их внимания! Что это? Простое разгильдяйство или нечто большее? Дальше: в то утро кто-то звонил ему из Ватикана и договаривался о встрече. Кто? Фоссе? Но он уже был в бегах. Тогда кто?"

Тереза с недоумением воззрилась на Ника. Только сейчас до нее дошло, что в чем-то Росси, безусловно, прав. Это открытие настолько поразило ее, что она испугалась возможных последствий.

– Это вполне закономерные вопросы, – выпалил Ник, – и я не могу поверить, что никто никогда не задавал их. Джино Фоссе никак не мог звонить Ринальди и договариваться с ним о встрече, так как за неделю до этого был изгнан из офиса Майкла Денни. А поведение Рикальди в библиотеке, когда он так настырно искал видеокамеру, подсказывает, что он ожидал гостей и хотел подстраховаться на случай каких-нибудь неприятностей. А это говорит о том, что кто-то имел прямой доступ в кабинет Денни. Но мы позволили себе забить головы всякой ерундой и совершенно упустили из виду этот очевидный факт. Словом, мы пошли на поводу у событий и не дали себе ни малейшего труда задуматься о сути происходящего.

– Ник, – возразила Тереза, – ты имел дело с серийным убийцей и хорошо знал, что он собой представляет. Чего еще ты ожидал от него?

Ник пропустил вопрос мимо ушей.

– И еще одно. Я все проверил. До того как Фальконе послан нас в квартиру Ринальди, ее самым тщательным образом исследовали шесть опытных специалистов. Ты понимаешь, о чем Лука Росси спрашивает себя в дневнике? Он спрашивает, как могло случиться, что сыщики не обратили внимания на улики, каждая из которых с полным основанием может считаться решающей в расследовании?

– Знаешь, люди часто устают и не обращают внимания на разные мелочи, – попыталась успокоить его Тереза. – Такое бывает сплошь и рядом.

– Нет! – запротестовал Ник. – Конечно, даже у самых опытных сыщиков бывают оплошности, но только не до такой степени и не столь очевидные. И Росси прекрасно знал, что это далеко не простая случайность.

– Хорошо, но почему же в таком случае он не рассказал об этом коллегам?

– Кому? – раздраженно спросил Ник. – Мне? Думаю, что он пытался это сделать, но я не слушал его, к сожалению. Кроме того, он хотел, чтобы я занялся этим делом спокойно, без лишнего шума и не подвергая себя опасности. А я, по его мнению, не мог этого сделать. Другими словами, он хотел защитить меня от возможных неприятностей и именно поэтому не поделился со мной своими соображениями. Еще один вопрос: мог ли он рассказать об этом Фальконе? Если Лука был прав в своих подозрениях, то сыщики, которые исследовали комнату Ринальди, ничего не могли там найти, потому что на самом деле там нечего было искать. А это значит, что кто-то, возможно, Ханрахан, подложил улики позже. И только после этого Фальконе послал туда бригаду полицейских. А теперь подумай, как мог Лука Росси истолковать все эти факты?