Майкл Маршалл - Соломенные люди

Ему нужно нечто такое, что для него еще впереди, чего он еще не совершал. Ему не помогают даже талисманы, сохранившиеся у него вещи, доказывающие, что когда-то он уже это сделал. Они лишь напоминают ему, что подобное возможно. Ему крайне необходимо сделать это снова, и он знает, что не сможет без этого жить, – и в любом случае, как бы он ни пытался, он уже это совершил, и для него никогда не будет ни покоя, ни прощения. Его жизнь сломана, и возврата нет.

И тогда, почти непредумышленно, он снова начинает искать. Он может убеждать себя, что он всего лишь ищет, что сейчас он куда лучше владеет собой, что на этот раз он только посмотрит – но делать ничего не станет. Но он все равно начинает искать, и как только сделает этот шаг – остается лишь один выход. Он забывает о том, как чувствовал себя в прошлый раз, так же как воспоминание о похмелье не останавливает перед тем, чтобы в следующую пятницу напиться снова. Теперь для него имеет значение только одно. Он идет в то же место, что и тогда, или в подобное ему.

К этому времени у него уже есть план. Это опасное занятие, и ему приходится изобретать способы уменьшить возможный риск. Именно тут в игру вступают пересечения его путей – прошлых и нынешних. Эти пути ведут из тех мест, где он чувствует себя в безопасности, где он может чувствовать себя собой. Некоторые могут считать их охотничьей территорией, другие – местом, с которым можно слиться, где нет никого постороннего, где ты становишься невидимым. Где он не слабое создание, но обладает властью; где он не часть толпы, но стоит над ней. Это его укрытия, где он подстерегает свою намеченную жертву.

Какое-то время он просто наблюдает, и наконец однажды вечером, когда идущая по улице девочка оборачивается, она видит кого-то у себя за спиной – и на этом для нее все заканчивается. А потом он в страхе уничтожает следы преступления, ощущая тошноту и обещая Богу или кому-то еще, к кому, по его мнению, он может обратиться, что никогда, никогда больше так не поступит.

– И именно таким образом ты его и нашел, – предположила Нина.

– Нет. Мы не нашли ничего, что связывало бы вместе всех девочек. Мы никогда так и не приблизились в своих поисках к какому-либо результату, поскольку так и не сумели выяснить, где он увидел каждую из них впервые. Вот почему, когда пропала Карен, я снова начал обследовать места, откуда похитили девочек, – единственные, о которых нам было известно, что они связаны с убийцей. Больше мне ничего не оставалось. Нет никакой связи, и нет никакой возможности ее найти. Если не считать того, что в последний раз он все-таки вернулся на место преступления, и, как мне показалось, – для того, чтобы вновь оживить в памяти то, что там случилось. А как только я увидел его в двух таких местах, я решил, что это тот самый человек. И я его выследил.

– Но потом, – сказала Нина, осторожно подбирая слова, – ты обнаружил, что это вовсе не тот человек.

– Не так. Тот, кого я убил, похитил по крайней мере некоторых из несчастных девочек.

– Хочешь сказать, что тот, который действует сейчас, ему подражает?

– Нет. Я хочу сказать, что убил официанта, а не того, кто заказывал пиво.

– Не понимаю.

– Тот, кто слал посылки, и тот, кто похищал девочек, – разные люди.

Нина уставилась на него. Человек прямоходящий решает, что ему нужна девочка, и делает заказ? А потом кто-то просто доставляет ему ее, словно пиццу?

– Вот почему после Карен больше ни одна девочка не пропадала, хотя кто-то и доставил посылку. Человека, который похищал их, уже не было в живых. В отличие от убийцы.

– Но серийные убийцы так себя не ведут. Да, были некоторые, работавшие совместно. Леонард Лейк, Чарльз Джон и Ричард Дарроу. Фред и Розмари Уэст. Но ничего подобного не было.

– До сих пор не было, – согласился он. – Но мы живем в меняющемся мире, где все делается для удовлетворения нужд человека. Какими бы они ни были.

– Тогда каким образом получается, что девочек ничто между собой не связывало? Как ты сказал, похититель, вероятно, действовал стандартным образом, и мы вполне могли бы выяснить, каким именно.

– Если это каждый раз был один и тот же человек.

Нина посмотрела на него и моргнула.

– Похитителей было двое?

– Может быть, и больше. Почему бы и нет?

– Потому, Джон, что Человек прямоходящий за последние два года заполучил лишь одну потенциальную жертву. Сару Беккер.

– Кто сказал, что это он? – Он поднял бутылку и обнаружил, что та пуста. – У тебя наверняка есть еще вино.

Он вошел в дом, и Нина последовала за ним. Открыв холодильник, он недоверчиво уставился в его пустое нутро.

– Джон, у меня больше нет ничего выпить. Что ты имеешь в виду – кто сказал, что это он?

– Сколько серийных убийц вам удалось поймать за все время работы в Калифорнии?

– По крайней мере семь, может быть, даже одиннадцать. Зависит от того, как считать...

– Именно. И это только те, которые тебе известны. В одном лишь штате, причем в штате, который по уровню преступности далеко не на первом месте. А по всей стране их сотни, если не больше. Может быть, даже намного больше. Огромная клиентская база. И чтобы всю ее перерыть – потребуется немало времени и сил.

– Даже если ты и прав – что, честно говоря, еще нужно доказать, – как это может помочь нам найти Сару Беккер?

– Никак, – согласился он, и все его раздражение внезапно куда-то исчезло. Он сильно потер лоб. – Как я понимаю, федералы все еще проверяют все концы, ведущие к ее семье?

Нина кивнула.

– Ну что ж, – устало проговорил он. – Тогда, полагаю, нужно просто подождать.

Он взглянул на немой телевизор, все еще показывавший сводку о недавних массовых убийствах на оживленной улице в Англии.

– Следишь за этим?

– Пыталась не обращать внимания, – ответила Нина.

Они еще немного постояли в кухне, глядя на экран. Никаких реальных новостей не сообщалось. Никто до сих пор не знал, из-за чего убийца так поступил. При обыске в его доме были найдены несколько пропагандирующих ненависть книг, еще один пистолет, забитый порнухой компьютер и очень плохой рисунок, изображавший несколько темных фигур на белом фоне, подобных призракам на снегу.

Все это было сочтено не имеющим особого значения для дела.

– Вы должны мне дать не только воды, – сказала Сара.

Голос ее звучал едва слышно даже для нее самой. Эту фразу она повторяла уже много раз, как только открывалась крышка в полу.

– Тебе не нравится вода?

– Мне нравится вода. Спасибо вам за воду. Но мне нужно кое-что еще. Вы должны мне дать не только воды.

– Чего ты хочешь?

– Мне нужна еда. Я хочу есть.

Сара закашлялась. В последнее время она много кашляла, и каждый раз при этом ее начинало тошнить.