Патриция Корнуэлл - Черная метка

– Приходится работать самому? – спросила я.

Его светло-голубые глаза, как всегда, казались отсутствующими, лабораторный халат запачкан пурпурными пятнами нингидрина, в нагрудном кармане протек фломастер.

– Это хороший отпечаток, – сказал он, указав пальцем на экран, и встал со стула. – Один парень купил новые туфли и, зная, какой скользкой может оказаться кожаная подошва, ножом вырезал на ней рубцы, потому что вскоре собирался жениться и ему не хотелось упасть, ведя невесту к алтарю.

Я была не в том настроении, чтобы выслушивать анекдотичные случаи.

– Потом его ограбили. Похитили обувь, одежду и все прочее. Через два дня по соседству изнасиловали женщину. На месте преступления полиция нашла эти странные отпечатки. Кстати, в последнее время в том районе много ограблений.

Мы вошли в лабораторию с альтернативными источниками света.

– Оказалось, что это мальчишка. Тринадцать лет. – Уандер покачал головой, включая свет. – Я больше ничего не понимаю в мальчишках. Когда мне было тринадцать, самое плохое, на что я был способен, – это стрелять в птиц из духового ружья.

Он водрузил "люма-лайт" на штатив.

– По мне, и это достаточно плохо, – сказала я.

Пока я раскладывала одежду на белой бумаге под химической вытяжкой, он включил "люма-лайт", и вентиляторы светильника начали вращаться. Через минуту Уандер зажег лампу, вывернув ручку интенсивности до отказа. Положил рядом со мной пару защитных очков и установил на светильник 45-на-нометровый оптический фильтр. Мы надели очки и погасили верхний свет. "Люма-лайт" отбрасывал на пол голубоватый отсвет. За Уандером двигалась его тень, ближайшие флаконы с реактивами светились яркими цветами радуги, разбросав по комнате созвездия неоновых звезд.

– Знаете, в полицейском управлении завелись идиоты, которые пользуются собственными "люма-лайтами" и с их помощью осматривают место преступления, – раздался в темноте голос Уандера. – Они обрабатывают следы на черном фоне, поэтому я опять должен фотографировать их с включенным "люма-лайтом", но на белом фоне.

Он начал осмотр с пластиковой мусорной корзины, найденной внутри контейнера, и был немедленно вознагражден слабым свечением смазанных отпечатков, на которые нанес красный дактилоскопический порошок.

– Хорошее начало, – подбодрила я его. – Продолжайте в том же духе, Нейлс.

Уандер придвинул штатив ближе к черным джинсам мертвеца, и вывернутый наружу карман начал светиться тусклым красновато-розовым цветом. Я несколько раз ткнула пальцем, защищенным резиновой перчаткой, в ткань и обнаружила на нем ярко светящиеся оранжевые мазки.

– Не помню, чтобы встречал такой оттенок красного, – задумчиво произнес Уандер.

Мы потратили целый час на одежду, в том числе ботинки и пояс, но больше ничего не нашли.

– Определенно это две разные субстанции, – сказал Уандер, когда я включила свет. – Две самостоятельно флюоресцирующие разные субстанции. Никаких пятен краски за исключением порошка, который я наносил на мусорную корзину.

Я подняла трубку телефона и вызвала морг. Ответил Филдинг.

– Мне нужно все, что было в карманах нашего неопознанного тела. Все его вещи сушатся на подносе.

– Там иностранные монеты, щипцы для сигар и зажигалка.

– Да.

Мы снова выключили свет, просканировали внешнюю сторону одежды и нашли несколько странных светлых волосков.

– Они с его головы? – спросил Уандер, когда я в холодном голубом свете пинцетом собрала волоски и положила их в конверт.

– У него на голове темные жесткие волосы, – ответила я. – Это не его.

– Похоже на кошачью шерсть. Какая-то длинношерстная порода, представителей которой я больше не разрешаю держать дома. Ангорская? Гималайская?

– Слишком редкие. Сейчас таких держат очень немногие.

– Моя жена обожает кошек, – продолжал говорить Уандер. – Одну она назвала Жемчужинкой. Проклятая тварь спала на моей одежде, а когда я собирался ее надевать, на ней всегда было полно шерсти.

– Уверены, что это кошачья шерсть?

– Слишком тонкая для собачьей, вам не кажется?

– Если только она не со скайтерьера. Длинная, прямая, шелковистая.

– Бледная палевая?

– Или рыжеватая. Может быть, подшерсток?

– Не знаю.

– Возможно, этот парень был заводчиком или общался с заводчиком, – предположил Уандер.

– А разве нет длинношерстных кроликов?

– Тук-тук, – послышался голос Филдинга за дверью. Он вошел с подносом в руках, и мы опять включили свет.

– Есть ангорские кролики, – вспомнила я, – из шерсти которых вяжут свитера.

– Вы выглядите так, словно опять начали заниматься собой, – обратился Уандер к Филдингу.

– Хотите сказать, что раньше я так не выглядел?

Уандер озадаченно посмотрел на Филдинга, будто не знал, что тот фанатик бодибилдинга.

– В одном кармане мы нашли остаточные следы, – пояснила я своему заместителю. – В том же кармане, в котором лежали деньги.

Филдинг снял с подноса полотенце.

– Мне знакомы фунты и немецкие марки, – проговорил он, – но не эти медные монеты.

– По-моему, это бельгийские франки, – сказала я.

– Но не имею представления, чьи вот эти бумажные деньги.

Банкноты были выложены рядком для просушки.

– Похоже, на них изображен какой-то храм и... что еще?

– Что такое дирхем? Арабские деньги?

– Скажу Розе, чтобы проверила.

– Зачем возить с собой четыре разные валюты? – спросил Филдинг.

– Если за короткое время нужно побывать во многих странах, – осмелилась предположить я. – Это все, что мне приходит в голову... Нужно как можно скорее отдать остаточные следы на анализ.

Мы надели защитные очки, и Уандер выключил свет. То же тусклое красновато-розовое свечение и сияющий оранжевый цвет на нескольких банкнотах. Мы просканировали все банкноты с обеих сторон и увидели встречающиеся то там, то здесь крапинки и пятна, а потом – едва заметные волнистые выступы смазанного отпечатка пальца на банкноте в сто дирхемов.

– Нам везет, – заметил Филдинг.

– Здорово! – возликовал Уандер. – Я сейчас же этим займусь. Попрошу одного из моих приятелей из Секретной службы пропустить их через все базы данных, чтобы сравнить с сорока пятью миллионами отпечатков.

Ничто не радовало Уандера больше, чем возможность сплести лассо из улик, которое можно забросить через киберпространство и заарканить преступника.

– Национальную базу данных ФБР уже запустили? – спросил Филдинг.

– У Секретной службы есть все образцы, которые имелись в ФБР, но, как обычно, бюро заново изобретает колесо. Тратит огромные деньги на создание собственной базы данных и использует разных поставщиков оборудования, чтобы они в конце концов оказались несовместимыми. Давайте работать, мне еще нужно подготовиться к ужину.