Цай Цзюнь - Вирус

– Сянсян… Меня зовут Сянсян! Меня била дрожь. Я не знал, радоваться мне или ужасаться, потому что я точно знал: Сянсян умерла. Собственными глазами я видел ее труп. Она умерла! По-взаправдашнему, по-всамделишному, как мы говорили в детстве. Ее же кремировали в том маленьком поселке Северной Цзянсу. Я ничего не понимал и только сказал с болью:

– Это невозможно.

Она придвинулась еще ближе. Теперь аромат ее тела буквально дурманил меня.

– На свете нет ничего невозможного. Я вернулась. Я выплыла из озера. Я вышла на берег. Я вернулась домой. Поступила в университет, окончила его, работала у доктора Мо и встретила там тебя, моего любимого… – Все это Роза (то есть Сянсян!) говорила каким-то странным тоном, словно сама сомневалась в правдивости своих слов. Словно ждала от меня подтверждения. И я поверил! Поверил сразу и бесповоротно.

Ее последние слова сокрушили мою оборону, и в душе я принял решение: да, я верю, что она – Сянсян, она – настоящая живая Сянсян. Кто и зачем стал бы притворяться умершей когда-то девушкой? Это моя Сянсян! И моя Сянсян опять жива, моя Сянсян не умерла. Она не умерла! Сянсян – это Роза, а Роза – это Сянсян.

Теперь я поверил: смерти нет – жизнь может быть вечной.

Я поверил в ее воскрешение.

Я поверил в черную дыру, искривляющую пространство и поворачивающую время вспять.

Сейчас моя Сянсян сидит передо мной. Она рядом, она льнет ко мне, она здесь, со мной, и нет никого другого. Я так долго жил без нее, что сейчас я овладею ею одним властным порывом. Я давно смирился с тем, что она уже никогда не будет моей, но, оказывается, я ошибался. Я могу обнять ее прямо сейчас.

Пусть рухнет этот мир, но я и она – мы существуем. Только мы.

Сянсян, я пришел к тебе. Я нашел тебя.

В этот вечер между нами свершилось то, о чем я давно перестал мечтать.

Мы были счастливы.

Мы лежали рядом, и я любовался ею, такой красивой моей Сянсян. Мой взгляд скользнул по ее груди, опустился ниже, на животе у нее был нежно-розовый шрам, тонкий, как шелковая ниточка в оправе нежной белой кожи.

Я прижался щекой к ее упругой груди и заснул как младенец, упиваясь дивным ароматом Сянсян.

Спал я очень и очень крепко.

Сквозь сон мне послышался птичий гомон. Уже утро, и я, кажется, проснулся. Открыв глаза, я увидел голубое-голубое небо.

Какой прекрасный небосвод!

Я лениво потянулся: можно еще подремать.

И в ту же секунду сладкую утреннюю истому как рукой сняло. Что-то не так! Я открываю глаза – и вижу над собой не потолок маленькой квартирки, а чистое небо. Я сажусь. Долго тру заспанные глаза и не могу поверить: я полулежу на зеленом шезлонге, меня окружает стена деревьев. Я одет, накрыт чьим-то чужим пледом. Всем телом ощущаю какую-то сырость. Потрогал плед – он весь влажный от утренней росы. А главное – я один. Рядом со мной никого нет!

– Сянсян! – завопил я.

В ответ – тишина. Только птицы щебечут как ни в чем не бывало.

Что же это такое? Я встал, огляделся: вокруг никого. На часах половина седьмого.

Я ясно помню все, что произошло вчера вечером. Я пришел к Розе. Она призналась, что она и есть моя Сянсян. Мы любили друг друга. Потом я положил голову ей на грудь и заснул.

Это не фантазия, не галлюцинация, не пьяный бред. Все именно так и было. И не когда-то давно – в прошлой жизни, – а только вчера вечером.

Но что же тогда происходит сейчас? Я должен был проснуться в постели Сянсян, увидеть ее, увидеть над собой потолок ее квартирки. Почему же я проснулся в лесу, будто я бездомный бродяга?

Иду искать Сянсян.

Машинально я схватил плед и побежал по тропинке, сам не знаю куда. Мои резкие движения, видимо, напугали птиц: они взлетели, шумно хлопая крыльями, и поднялись высоко вверх – к самому небу. Утренний лес был окутан легким туманом. Пройдя по мокрой от росы траве, я вышел наконец на широкую, мощенную камнем дорогу, которая вывела меня к пруду с золотыми рыбками. По изогнутому дугой мостику я перешел на другую сторону пруда и увидел высокий каменный забор.

За забором высились многоэтажные дома. Фу, по крайней мере, сейчас я нахожусь в родном Шанхае, а не в густом лесу неведомо где.

Я пошел вдоль забора и уперся в запертые ворота – открыть их я не смог. Наконец я понял – это же городской парк, где мы гуляли с Розой (тогда еще Розой) в День влюбленных. Я уселся под деревом и больше часа ждал, когда откроют ворота. Как только створки приоткрылись, я, к изумлению кассира и билетеров, выскочил на улицу. Они даже не успели меня остановить.

Я посмотрел на табличку с названием улицы. Похоже, это район Сюйхуй, неподалеку от дома Сянсян.

И вновь я явился туда, где был так счастлив еще вчера вечером: небольшой тупичок, трехэтажный дом. Стучу в дверь.

Никто не открывает.

Снова стучу, стучу долго. Мой громкий настойчивый стук, наверное, слышен во всем доме. Куда же она ушла?

Вдруг открылась соседняя дверь, и вышла какая-то старуха:

– Что вы тут стучите? Хотите снять квартиру? – спросила она.

– Нет, я ищу девушку.

– Должно быть, ту девушку, что жила здесь? Так она сегодня утром переехала.

– Это невозможно! Ведь только вчера… – Я не решился сказать, что ночевал здесь.

– Переехала, переехала, не сомневайся. Сегодня утром, часов в восемь, приехали из фирмы по перевозкам и все забрали. Она со мной полностью расплатилась. Если не веришь, я тебе открою. – Старуха извлекла из кармана связку ключей и отворила дверь. – Смотри, никого здесь нет.

Я врываюсь в совершенно пустую квартиру. Здесь действительно не осталось абсолютно ничего, только очень слабый аромат все еще витает в воздухе. Но я же не мог ошибиться, я помню эти стены, этот потолок, помню Сянсян, которая была здесь…

Почему она так внезапно скрылась?

– Тетушка, не знаете ли вы, куда она переехала?

– Откуда же мне знать? – невозмутимо молвила старуха.

– А когда она сняла здесь комнаты?

– В сентябре прошлого года.

– В таком случае она должна была пойти в полицию и зарегистрироваться.

Вероятность была невелика, но, в принципе, Роза должна была это сделать.

– Ах, вот ты зачем пришел! Паспорта проверять! Ну-ка, пошел отсюда! Вали-вали! – Старуха взашей вытолкала меня за дверь, невнятно бормоча: – Ходит тут жулье всякое.

Я понял, что здесь уже ничего не удастся узнать, и вышел из дома. На прощание я оглянулся, посмотрел в последний раз на окна пустой квартиры и остро ощутил собственные беспомощность и одиночество.

Сянсян, где ты?

Сегодня голова моя занята Сянсян. Ни есть, ни пить я не могу. Я вновь и вновь мысленно перебираю подробности того, что пережил в ту ночь, и своего странного пробуждения в парке. Я ничего не понимаю. Как я оказался в парке? Почему Сянсян уехала? Сянсян – это загадка, которая вдруг позволила себя разгадать. И сразу же загадала мне новую.