Т. Паркер - Безмолвный Джо

Уилл тяжело воспринял это известие. Он не был знаком с Франклином, но считал, что если бы приветливее обошелся с Сэмми тем вечером, выслушал бы его кредитно-сберегательную идею и не ответил бы взглядом бешеного пса, то, возможно, этот задира ушел бы из клуба в более благожелательном расположении духа, а не с желанием убить.

Все, чем помешал Франклин этому Сэмми, заключалось в том, что тот тормознул его за превышение скорости на Болса-авеню. Уилл и Мэри-Энн внесли пятьдесят тысяч долларов на имя вдовы и двухлетней дочери полицейского. Газеты заинтересовались этим, пытаясь выяснить, почему семья Троны так отметила Денниса Франклина. Уилл, не упоминая о своем разговоре с Сэмми, объяснил репортеру, что просто это был очень хороший полицейский.

Покинув пост охраны, я направился в камеру Сэмми. Матовый свет, почти полная тишина, располагающая к дреме. Из угла на меня уставилась особа неопределенного пола – нечто среднее между мужчиной и женщиной. Кларксон, серийный убийца детей, сделал вид, что не заметил меня. За примерное поведение он разносил пищу, и я шагнул за ним к двери, в окошко которой он сунул поднос с завтраком для Сэмми.

– Привет, помощник Джо. Сожалею о твоем отце. Слухи в тюрьме разносятся со скоростью света.

– Спасибо.

Сэмми сидел с подносом на коленях, но на еду даже не смотрел.

– Ты знаешь, мы с ним однажды встречались.

Я быстро взглянул на него, но промолчал. Об этом он и раньше мне рассказывал.

– Он тогда оскорбил меня и Бернадетт. Я вполне мог убить его за такое поведение в тот вечер и был бы абсолютно прав.

– Да, ты мне уже это говорил. Но так считать – это совсем по-детски, Сэмми.

Сэмми на секунду задумался, снял очки и положил их на подушку.

– Но я этого не сделал. И оставил без последствий.

Я ему верил, поскольку был знаком с содержанием его входящей и выходящей переписки с момента ареста. Мне было известно, что он руководит делами банды через Бернадетт. Она была его женщиной и одновременно лейтенантом, и в письмах к ней он был откровенен. Да, Сэмми сидел за убийство, но его профиль – торговля оружием, мошенничество, квартирные грабежи и кража товаров. Ни разу ни в одном письме он не упоминал Уилла или нанесенное им оскорбление. Если бы он действительно задумал разобраться с Уиллом, то написал бы об этом в письме к подруге.

Меня несколько удивляло, что такой смекалистый и подозрительный тип, как Сэмми, не соображал, что его почта просматривается.

– Ты видел, как это случилось?

– Да. Их было пятеро.

– Это заказное убийство, Джо.

– Так это и выглядело.

– Ты был близко?

– Очень густой туман. А на всех длинные плащи с поднятыми воротниками. Вожак высокого роста.

По хитрой широкоскулой роже Сэмми скользнула тень подозрения. Обычно, общаясь с Сэмми и другими зеками, я привираю – иногда ложь слишком очевидна, чтобы в нее поверить, а бывает внешне так невинна, что выглядит вполне правдиво. Если заключенному сообщать только правду, он общиплет тебя, как пиранья. Надо держать их на поводке, и приходится немного блефовать. Нужна приманка. Так они ведут себя с нами, тот же прием используем мы сами.

Поэтому, даже когда говоришь им правду, как сейчас делал я, они думают, что ты врешь. За решеткой не только заведомая правда звучит правдиво.

– "Кобровые короли", – произнес Сэмми. – Они любят длинные плащи, хорошую одежду. Непредсказуемы, потому что в их жилах течет смешанная кровь. Вьетнамцы и американцы. Вьетнамцы и негры. Вьетнамцы и мексиканцы. Тупые роботы, или, как их называют в газетах, "дети войны". В общем, отморозки. Их все ненавидят. Их ряды растут, они отыскивают друг друга, уже сколачивают банду в Малом Сайгоне. Все их ненавидят. Вот они и лезут сюда, на свободные земли. В таком духе.

– Твои друзья?

Он отрицательно мотнул головой.

– Стрелявший знал Уилла по имени, – продолжил я, – но не думаю, что Уилл был с ним знаком.

Он улыбнулся, обнажив ослепительно белую полоску зубов.

– У твоего отца были друзья, которые не слишком-то ему подходили. Такое в политике бывает. Люди помогают тебе, хотя они тебе и неровня.

– Не такая уж это и новость.

Сэмми опять улыбнулся, в уголках глаз появились лукавые морщинки.

– А ты заметил лицо стрелявшего, Джо?

– Трудно было разглядеть.

На лице Сэмми появилось циничное выражение.

– Ты слышал, как он назвал отца по имени, но не видел его лица?

– Я же сказал – туман.

Он внимательно взглянул на меня, прикидывая мой уровень лживости. Я рад был предоставить ему такую возможность. Какое-то подобие удовлетворения мелькнуло в его лице, и меня это вполне устроило.

– Я слышал, трое парней мертвы, а один еще жив. Это твоя работа?

– Моих двое.

– Ну и как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Особенно по сравнению с тем, когда я увидел умирающего отца.

– А ты раньше убивал?

– Нет.

– Печально, Джо. Очень печально. А кто уложил еще двоих?

– Это Длинный решил укоротить список свидетелей.

Сэмми задумался.

– Жестокий начальник. И очень хладнокровный. Здорово смахивает на почерк "Кобровых королей". Думаю, дело касалось денег, Джо, не надо ни с кем делиться.

– Там была девчонка, – добавил я.

– Что за девчонка?

– Саванна.

– Ее тоже застрелили?

– Нет. А ты ее не знаешь?

– Я – нет.

– Все, что касается девчонки, могло бы мне помочь, Сэмми. Еще, возможно, какая-то информация о человеке по имени Алекс. Ни фамилии, ничего другого о нем мне неизвестно.

Сэмми убедительно и четко, словно хороший актер, выражал свои чувства. Наблюдая за ним в ходе наших встреч и бесед, я убедился, что он великий мастер изображать удивление, ярость, невинность, страх. Ему нравится демонстрировать свои переживания.

Но когда он хочет скрыть свои эмоции, его лукавое личико становится тупым и простодушным, как ромашка. В такой момент за ним ничего не увидишь, сколько ни вглядывайся. Именно так он на меня сейчас смотрел.

Сэмми заменил свою простодушную маску на искреннее оптимистичное выражение.

– А ты достал для меня крысоловку?

– Тебе крысоловка не полагается.

– У меня завелась огромная крыса. Приходит и уходит когда захочет. Через трубы.

Разумеется, у нас есть и крысы, и мыши, и тараканы. Но мне казалось, что крысоловка ему нужна для чего-то другого хотя и не знал, для чего именно. Сэмми любит всякие инструменты и приспособления. Во время обыска в его камере на прошлой неделе мы обнаружили щипцы для собачьих когтей, абсолютно новые, еще в упаковке. У них небольшие острые лезвия закругленной формы и мощные изогнутые рукоятки. Из них вышла бы недурная заточка, но не думаю, что у Сэмми так плохо развита фантазия. Он не просто панк – Уилл по этому поводу ошибался. Он существенно изобретательнее, опаснее и непредсказуем.