Марина Серова - Танец отважной валькирии

— И, значит, очнуться ты можешь в любой момент, друг любезный. Потому как пострадал, видимо, не очень сильно, — пробормотала я, переворачивая его на живот, — поэтому извиняйте, если что не так.

Из глубин декольте я достала тонкий ремешок пластиковых наручников. Свела запястья парня за спиной и туго застегнула. Потом выпрямилась и закричала:

— Наталья, ты где там?

Через несколько мгновений из-за ветхого дощатого клозета робко выглянула моя «напарница» и помахала рукой — тут я!

— Посиди здесь, — кивнула я на перекладину лестницы, — и больше можешь не прятаться.

— А что же мне тогда делать?

— Вот, можешь последить за этим субъектом. Если вдруг начнет умирать — задыхаться или наручники снять попытается, сразу зови меня. Справишься?

— Конечно, — уверенно кивнула она.

— А я сбегаю к Генке, пусть вызывает кавалерию. И пойду осмотрюсь в поисках заложницы.

— Женя, кого ты искать собираешься? Не совсем поняла.

Но мои слова, видимо, не внесли особой ясности:

— Милую девушку по имени Маша, — а сообщать подробности времени не было.

Через некоторое время воздух наполнился ревом полицейских и медицинских сирен. Территорию оцепили войска спецназа. По двору и в самом доме деловито сновали оперативники и криминалисты из управления. Похоже, недолгие минуты ожидания Генке Петрову тоже показались вечностью. И он успел подтянуть сюда практически всех спецов из главного управления.

Я устало присела на завалинке около дома. Потерла виски, стянула надоевший до зубовного скрежета парик и распустила свои волосы. Как водится, после прилива адреналина наступил спад и резко накатила усталость. Приятель, стоявший рядом, некоторое время молча рассматривал меня, потом закурил сразу две сигареты и одну протянул мне.

— Я вроде как бросаю, — устало пробормотала.

— Не сейчас, — покачал головой Генка, — это тебе необходимо, бери давай!

— Ага.

Чуть погодя приятель добавил:

— Я за эти минуты вообще думал, поседею. И в ожидании, мне казалось, времени прошло часа полтора, не меньше. А от тебя ни слуху ни духу. И тишина стоит прямо-таки гробовая. Ты как сама-то? Прилив адреналина, смотрю, пошел на спад уже.

— Нормально, — мрачно кивнула я, — тот, что был на чердаке, медики сказали, выкарабкается. А остальных, Генка, мне пришлось уложить всех до единого. Я просто не могла так рисковать. На кону была и жизнь девочки, и моя собственная.

— Ты знала, что так поступить придется. Тут уж или ты, или тебя с заложником. Плюс гражданская особа за спиной. Как она, кстати?

— Нормально, — я поискала Наташу глазами. Она стояла рядом с кинологами и, хлопая ресницами, с интересом наблюдала за суетой, царящей вокруг, — хорошая девочка, неглупая. Ей бы учиться да работу нормальную.

— Ага, — с нейтральным выражением кивнул Генка.

— И, кстати, почему мне не позволили самостоятельно освободить заложницу? Почему бедная Мария до сих пор под замком в погребе сидит?

— Пусть криминалисты сначала осмотрятся. Хотя бы предварительно. Потом кинологи с собаками все проверят, а потом и люк откроем, чтобы без сюрпризов обошлось.

— А ребенок пусть пока в подвале посидит?

— Сидела дольше, — философски протянул приятель, — десять минут погоды не сделают, а нам спокойнее.

— Вот некому на вас ее родителя натравить, — посетовала я, затягиваясь сигаретой. — а где Сидоренко, кстати? Там у него в офисе моя сумка с вещами осталась.

— Вадим отпаивает безутешного отца валерьянкой или коньячком, уж не знаю, чем там. Но я предпочитаю, чтобы пока столичный бизнесмен побыл подальше. А что касается вещей, сегодня вечером, самое позднее завтра, тебе все привезут прямо на дом. Не извольте беспокоиться.

— И сюрикены мои, — строгим тоном добавила я, — в теле первого и второго преступника, да в большой комнате по стенам!

— Они нужны в качестве вещдоков. Так что это вопрос нескольких дней. Потом заберу у криминалистов и патологоанатомов.

— Смотри, Генка, под твою ответственность! Если хоть один пропадет — шкуру спущу полосками! И всем не поздоровится, предупреждаю!

— Да не кипятись ты! Сказал же, проконтролирую лично!

— Ладно.

— Женечка, — тон Генки стал заискивающим, — ты ведь не откажешься дать показания прямо сегодня? А потом я лично отвезу тебя домой, если ты устала. А машину твою пусть кто-нибудь пригонит. И тетю Милу предупредим заранее! Чтобы не переживала.

— Сейчас? Это же провозишься с вами до самой ночи! — возмутилась я.

— Понимаешь, Жень, один из членов банды в живых остался. И похищенная девочка, видимо, жива. Так что теперь нужно доказывать, что это те самые преступники, что после получения выкупа убивали заложников. А его показания мы вряд ли скоро получим, парня в реанимацию увезли.

— То есть ты на что сейчас сетуешь? Что один преступник в живых остался или что остальные мертвы? — искренне изумилась я. — хотя все вы, доблестные коллеги, одинаковые! Вечно опасаетесь, что вам работы лишней прибавится.

«Доблестными коллегами» я язвительно именовала полицейских. И Генка об этом знал. Приятель скорчил непередаваемую гримасу и собрался что-то возразить в защиту мундира, но в этот момент к нему подбежал лейтенант с докладом.

— Товарищ полковник, мы проверили все с приборами. Вроде чисто. В подвале человек, живой, фигура женская или подростковая. Разрешите вскрывать?

— Давайте, раз все чисто, — великодушно разрешил Генка и, уже обращаясь ко мне, добавил: — Твои показания нужны, сама понимаешь. И доказать, что это те самые бандиты, нам необходимо. В первую очередь для того, чтобы применение силы обосновать. И для того, чтобы дела закрыть.

— Того бандита, что в большой комнате, я зарезала его же ножом. Финка, самодельная, приметная. Сделайте сравнительный анализ лезвия с ранами, что наносили предыдущим жертвам. Ручаюсь, они были сделаны его рукой. Вот и свяжете вместе все дела, включая это похищение.

— Откуда знаешь, — заинтересовался приятель, — что именно он убивал?

— Пообщались немного, — протянула я, — поверь, мужик был классическим психопатом. И заложникам не нужно было давать ему повода. Он сам его находил или выдумывал. И просто наслаждался, орудуя ножом. Ты ведь мне про эти дела не рассказывал? Подробности, я имею в виду.

— Нет, — пожал Генка плечами.

— Так вот. Если я права, заложникам не просто перерезали горло. На их телах должны были находить следы прижизненных порезов, таких, будто их пытали. Или психопат развлекался.

— Эта информация не разглашается, — помрачнел Генка.

— Ага, — кивнула я, — остальные члены банды вряд ли в убийствах активное участие принимали. Можешь у «летуна» спросить, когда очухается. Думаю, он подтвердит мою догадку: я прирезала того самого психопата. У него, кстати, военное прошлое.