Марина Серова - Алый привкус крови

Я не стала обсуждать с Ольгой дальше ее вязание, просто пожелала, чтоб у нее получилась красивая вещь для ее дочери, и повесила трубку.

Свитер — яркий, осенний… Может, это единственное, что способно сейчас спасти Ольгу?..

Я приехала домой, посмотрела на часы. Не было и полудня — представляю себе состояние матери Лены, которой нужно ждать полуночи. Мне и самой не терпелось поскорее поставить жирную точку во всем этом деле, чересчур переполненном кладбищами, магией и эзотерикой.

Увы, я не в силах поторопить часы и заставить их ускорить свой бег. Вязанием, как Ольга, я никогда не увлекалась, да и вообще с рукоделием нахожусь не в ладах. Кулинария — тоже прерогатива тетушки Милы, она, похоже, опять что-то готовит. Может, это у нее уже болезнь? Не знаю, куда она девает приготовленные блюда, сама она столько съесть при всем желании не сможет. Может, подкармливает своими шедеврами соседей?..

Мне пришлось все-таки порадовать тетушку и наконец попробовать тот самый рис с карри, до которого у меня никак не доходили руки. Иногда, когда мне нечем заняться или нужно ждать чего-то, на меня нападает желание постоянно запихивать что-то в себя, таким образом хотя бы время проходит. А бывает и такое, что от долгого ожидания кусок в горло не лезет.

Сейчас, похоже, для меня наступил именно такой период — я буквально силком заставляла себя жевать тетушкин рис, который, будет сказано к ее чести, на вкус как всегда был превосходным. Но что сделать, если в настоящее время мне не до еды…

Кое-как я заняла час обедом с тетушкой, потом принялась за просмотр фильмов. Когда мне уже опротивели все комедии и мелодрамы (я особо не выбирала, что ставить на воспроизведение, включала первое попавшееся видео), я наконец поняла, что можно приступить к сборам. Давно наступил вечер, время близилось к десяти. Я не спеша положила в карман револьвер, приготовила джинсы и куртку. Оглядела себя в зеркале, но краситься «под гота» не стала — теперь не нужно изображать из себя поклонницу «вампирской культуры».

Я набрала Ольгин номер и спросила, готова ли она к выходу. Женщина ответила, что скоро выходит из дома. Значит, я успею подъехать к ней, чтобы потом проследить за Карбышевой. Я быстро спустилась на первый этаж, села в машину, завела двигатель. Еще раз посмотрела на часы. Итак, пора выезжать.

Я припарковала «Фольксваген» на том же месте возле дома Карбышевой, как и обычно. Из машины выходить не стала, лучше подожду, когда Ольга выйдет из подъезда. На улице заметно похолодало, видимо, ночью будут заморозки. Скорее всего, в скором времени наконец-то выпадет первый снег, по крайней мере, погода готовилась к наступлению зимних холодов.

Я сначала и не узнала в закутанной в темно-синий плащ сгорбленной фигурке ту Ольгу Карбышеву, которая нанимала меня на работу. Определила, что это она, только по черной матерчатой сумке, которую женщина крепко сжимала в правой руке. Ее движения казались резкими и нервными, со стороны она больше походила на слишком дерганого ребенка, которого замучили в школе и дома. Женщина огляделась по сторонам, торопливо пересекла дорогу и направилась по малолюдной улице.

Я дождалась, когда она удалится на достаточно большое расстояние, и лишь после этого вышла из машины. Стараясь не потерять Ольгу из виду, я ускорила шаг. Я не хотела, чтобы Карбышева знала, что я иду за ней — иначе она будет постоянно оглядываться, ища моей поддержки. Если похититель Лены наблюдает за Ольгой, его такое поведение женщины может насторожить. Хотя я заверяла Карбышеву, что держу ситуацию под контролем, возможно, она догадалась, что я слежу за ее действиями.

Мы дошли до конца улицы, завернули в какой-то глухой переулок. Я прочла название на табличке: улица Рождественская. Значит, скоро мы доберемся до пересечения с Мирной. Как Ольга говорила раньше, она этот район знает хорошо, видимо, не раз здесь бывала.

Вдали я заметила улицу, пересекающую ту, по которой мы шли, и сделала вывод, что конечная цель нашего пути уже близка. Вдоль дорожки возвышались пятиэтажные дома, странно, вроде центр города, а постройки такие неказистые. А может, просто улица Рождественская — старая, вот и не построили еще девятиэтажек, кто знает…

Я приметила впереди низкие лавочки, как раз на нужном пересечении Рождественской и Мирной улиц. Идти дальше за Ольгой не стала — затаилась в арке, удобной для наблюдения. Как я и предполагала, Карбышева подошла к одной из лавочек и поставила на нее сумку.

Огляделась по сторонам, достала мобильник, видимо, решила посмотреть на время. Я тоже взглянула на часы — было без четверти двенадцать. Ольга постояла некоторое время в задумчивости, а потом повернула в сторону дома.

Она и не заметила меня, хотя проходила совсем рядом. Оглядываться назад — не оглядывалась, может, вспомнила легенду, когда обернувшийся Орфей, не справившийся со своим любопытством, навсегда потерял свою возлюбленную. В записке не было сказано «уходить не оглядываясь», но Карбышева, по-видимому, по-своему истолковала текст письма.

Я дождалась, пока женщина скроется из виду, а затем тихо подошла поближе к лавочке, чтобы хорошо видеть и сумку, и окрестную территорию. Рядом с местом моего нахождения росло дерево, и я понадеялась, что его широкий ствол скроет мою персону от человека, который придет забирать сумку. Другого, более подходящего места для своего укрытия я поблизости не нашла, поэтому притаилась рядом с деревом, попытавшись слиться с ним в единую тень.

Мне казалось, что прошло по крайней мере часа два. И почему за сумкой никто не приходит? Однако когда я осмелилась поднять руку и взглянуть на наручные часы, то с изумлением поняла, что стою так только пятнадцать минут. Часы показывали ровно полночь.

Я принялась ждать дальше. Просто удивительный день — все время я только и делаю, что жду. Уж не знаю, что лучше: ожесточенная погоня с перестрелкой, или долгое, томительное ожидание. Наверное, я предпочту первое — пожалуй, никогда бы не выбрала профессию снайпера. Для меня предпочтительнее более динамичная работа. Увы, иногда приходится заниматься и такими нудными и скучными вещами, как ожидание…

К счастью, мне не пришлось стоять возле дерева всю ночь: таинственный похититель «сжалился» надо мной и появился в безлюдном переулке где-то в час ночи. То, что этот человек пришел за деньгами, я не сомневалась: на человеке была надета черная толстовка, голову скрывал капюшон. Непонятно было, парень это или девушка, равно как и какого человек возраста. Ноги скрывали свободные черные штаны, поэтому человек мог оказаться кем угодно.

Он — или она — подошел к лавочке, схватил сумку. Деловито заглянул внутрь, видимо, оказался доволен увиденным, и заспешил в противоположную от меня сторону.