Ирина Меркина - Сверху видно всё

Больше допрашивать черномазого хама не имело смысла. Дойдя до конца прохода, Грибоедов понял, что под стаканом имелся в виду кабинет со стеклянными стенами. Бильдредактором был, очевидно, маленький худой гуманоид с наморщенным лбом и напряженным взглядом. Он почему-то не сидел, а стоял над заваленным бумагами столом и раскачивался, опершись руками на столешницу. Глаза его были полузакрыты.

«Творческий процесс», — подумал Юрий Павлович, стараясь уже ничему не удивляться в этом заведении для особо буйных.

С другой стороны стола сидел худой парень в куртке-аляске. Его лицо с высокими скулами и острым носом подполковник видел в три четверти. В руках парень держал большой желтый конверт, из которого не спеша выкладывал на стол глянцевые фотографии, — не те , успел через стекло рассмотреть гость.

В этот момент, едва не сбив Грибоедова с ног, в «стакан» ворвался кудлатый толстый тип в футболке, совершенно неуместной зимой даже в теплом офисе.

— Что происходит? — завопил он. — Ни от кого не могу толку добиться! Где Потапов?..

Человек, чья должность звучала как-то похоже на бультерьера (ветеран уже забыл это замысловатое название) указал на сидевшего напротив парня.

— Ты послушай, что он говорит, — промычал он.

Но пожилой мужчина с военной выправкой, на которого никто не обращал внимания, уже не слышал этих слов. Он шагал к выходу из безумного муравейника редакции, потому что наконец узнал то, что хотел, и нашел того, кого искал. Ему удалось разглядеть человека, на которого показал гуманоид из «стакана», когда его спросили, где Потапов. Больше рисоваться здесь нечего, он подождет Потапова на улице и передаст его с рук на руки своим бойцам.

— Ну, точно ты говорила — не того разбудили, — сказала Наташа подруге. Любочка зябко поежилась. Невероятная оттепель кончилась, по улице гуляла метель, и в предбанник салона, где они курили, задувал холодный ветер с крупинками снега. Наташа с утра предусмотрительно облачилась в дубленую жилетку, а Любочка выскакивала покурить как была, в легком свитерке, а потому мерзла.

Барабас собрал их на большой военный совет. Всех, включая вахтершу Ольгу Васильевну. Последняя была несказанно рада — не столько факту своего приглашения, сколько тому, что восторжествовала ее концепция ведения дела: обсуждать все и вместе. Но спокойно посидеть вокруг чудесного столика не удалось — почему-то именно в этот вьюжный, труднопроходимый день в «Шпильке» была пропасть клиентов. Штаб пришлось разместить в кабинете Марины Станиславовны, куда девочки забегали в свободную минуту и где сесть больше чем втроем было просто некуда. Поэтому обсуждение стихийно выплескивалось в курилку, но курить ходили не все и в разное время. Одним словом, опять начался разброд, и единства места, времени и действия достичь не удалось.

— Мало того — не те разбудили. А кстати, этого Потапова так ведь и не нашли.

Потапов в редакции не появлялся. Барбос успел это выяснить перед походом в «Шпильку». Бильдредактор Алексей Мозров рассказал, что к нему явился молодой человек с неплохими, кстати, работами и сообщил, что Потапов уехал отдыхать в Таиланд. Сейчас уже вроде все найдены, и погибшие, и пропавшие без вести, но Потапова среди них нет. Может, юноша ошибся? Сам он тоже больше не появлялся, хоть они и договорились о сотрудничестве и Мозров возлагал на него большие надежды, особенно если страшные известия в отношении редакционного фотографа оправдаются.

С помощью медлительной секретарши бильдредактор откопал на своем заваленном бумагами столе листок с именем и телефоном того парня. Ну точно, Всеволод Грищенко. Но с тех пор он не приходил и не звонил, и редакция ничего о нем не знает, еще раз заверил Мозров, с тревогой заглядывая в лицо милиционеру. Казюпа в этом и не сомневался.

Он не стал рассказывать Мозрову о печальной судьбе Грищенко и лишь попросил немедленно сообщить ему, если в редакции появится Потапов. Бильдредактор в унынии покачал головой, показывая, что сам он в эту возможность почти не верит.

Таким образом, капитан Казюпа явился сегодня в салон не с протянутой рукой, а с фактами и ответами на многие вопросы. Теперь было ясно, как и почему убитый Грищенко оказался под дверью профессора Кабирова, а также кто подбросил на балкон Карине листовки (Саша успел рассказать ей об этом перед отъездом, а она передала Любочке). Непонятным оставалось главное. В деле был труп, к которому раскрытые тайны не имели никакого отношения, и убийца до сих пор не найден. Убойный отдел на Петровке был завален новыми делами, и на раскрытие убийства Грищенко группа получила еще неделю. Дальше дело превращалась в висяк.

Все собранные до сих пор доказательства, как выяснилось, касались не Севы Грищенко, а другого человека — фотографа Потапова. Именно он летал на параплане над поселком «Витязь». Инструктор Олег Егоров вроде бы вспомнил фамилию Потапова, когда услышал ее от капитана по телефону, но дотошный Казюпа послал к нему курьера с позаимствованным в редакции номером журнала, где был портрет фотографа. Олег сразу узнал на портрете своего клиента, добавив при этом, что сам он занимался поисками в другом журнале. Неудивительно — Потапов, как оказалось, был признанным мастером и сотрудничал с разными изданиями. Но никто и нигде не знал, куда он исчез перед Новым годом.

Фотограф Потапов был объявлен в розыск, но ориентировка поступила только вчера, и вряд ли можно было в скором времени ждать результатов. А следственная группа опять осталась у разбитого корыта — то есть у трупа Севы Грищенко.

Оставались еще версии, связанные с наркотиками, но это было то, что называется ищи ветра в поле. Случалось, что находили и не такое, но на это требовалось время, которого не было.

— Это точно, что его не убивали те ребята? — допытывалась Любочка. — Мало ли что ваш афганец соврет.

— Точно, — сокрушенно подтвердил Барабас. — Афганцу я бы и сам верить не стал. Но нашлись свидетели, соседи, которые видели, как его бойцы днем входили в дом Грищенко. А тот умер ночью, часов на десять раньше, с экспертизой не поспоришь. Я проверял, где пацаны были в это время: у них алиби, сидели в ночном клубе, и сто человек могут это подтвердить.

— А может, это были другие бойцы? — не сдавалась Любочка. — Их же у вашего ветерана целая армия.

— Вот мы его и колем, — сказал Казюпа, — но только, чувствую я, напрасно. Здесь тупик. С Грищенко что-то совсем другое.

После этого Любочка с Наташей отправились курить, где их и застала Ольга Васильевна, только сейчас сумевшая добраться до салона.

— Вот это метет! — радостно сказала она, топая ногами и стряхивая снег с пальто. — Как вы тут, не замерзаете?