Ольга Володарская - О чем молчит ветер

— Или ее потерял кто-то посторонний. Зацепился, порвал свитер и обронил.

— Но все же мы ее возьмем с собой, — и Грачев опустил предполагаемую улику в полиэтиленовый пакет.

После этого коллеги стали подниматься выше. Кровь обнаружилась и на последней ступеньке. И это была уже лужица. Грачев вопросительно глянул на Льва.

— Да, этот образец тоже взят на экспертизу, — ответил на немой вопрос тот. — И клок волос. Но они, судя по цвету и структуре, с головы Киры: седоватые и довольно длинные, сантиметров десяти. — Они дошли до двери, ведущей на галерею. Она была распахнута.

— Киру тащили за волосы, она сопротивлялась, хваталась за стены, пыталась царапаться. Ее не изнасиловали?

— Бондарев… — такова была фамилия криминалиста, он же работал патологоанатомом, — уверен, что нет. По крайней мере следов классического проникновения он не обнаружил. Таких, как повреждений… кхм… интимной части тела, следов спермы…

— А трусы надорваны.

— Вся одежда повреждена. Но это неудивительно, если ее волокли, а потом скинули с высоты.

Они подошли к краю балконной галереи. Ее борт раскрошился от времени, а перила давно сгнили. Башню строили в начале прошлого века. И для своих ста с лишним лет она неплохо сохранилась. Жаль, запустили ее, когда зону отдыха в другое место перенесли. А когда-то была достопримечательностью города. Походила на маяк. У нее и смотритель имелся. Но башня обветшала, и ее даже хотели снести, однако оставили, потому что никому не мешала, а лишних денег в бюджете не имелось.

— Если столкнули женщину, то тут, — сказал Грачев.

— Но ее труп левее лежал.

— Скатился. Берег размытый, неровный.

— Тогда она могла о кирпичи, которыми усеяна земля под башней, удариться. У нее рана на голове. А где мы нашли ее, там трава мягкая и песок.

— Или ее ударили. Давай поищем что-то, чем можно было это сделать.

— Тут тоже полно кирпичей. И палок. Нам бы лампу ультрафиолетовую.

— Да. И Декстера.

— Кого?

— Суперкриминалиста из американского сериала. Он бы живо картину преступления нарисовал и нашел улики. Но мы работаем с тем, что имеем. И у нас есть допотопная переносная лаборатория, лупа и наша наблюдательность. Так что ищем глазками.

— Хоть лупу бы дали, — проворчал Лев.

— Нужно было спросить у Бондарева.

— Она у нас что, одна на весь отдел? Как же мы отстали…

— Хорошо, что у нас тихий городок. Воруют по мелочи, дерутся, мошенничают. Зато семь лет без тяжких преступлений прожили.

— И вот оно свершилось, а у нас ни кадров, ни аппаратуры, ни опыта раскрытия запутанных дел.

— Ничего, мы справимся, — хлопнул коллегу по плечу Грачев. — Знаю, кто может помочь.

— Я тоже. Поедем к старику?

— Ты тут оставайся. Осматривай территорию. Делай снимки на планшет, хорошо, кстати, что нам хотя бы их выдали. Я в «Лиру» пешочком. А вы меня потом заберете. Лады?

Костик кивнул, и товарищ майор покинул галерею.

Николай Грачев с детства мечтал стать милиционером. Пойти по стопам деда. Михаил Ильич был в Приреченске фигурой легендарной. Даже когда ушел на пенсию, к нему за советами шли и молодые коллеги, и те, кто находился по другую сторону закона. Сколько конфликтов дед уладил, не счесть. Городу мало культурой напитаться, ему еще и дисциплина нужна. За порядком, особенно в лихие девяностые и разнузданные нулевые, кто-то должен был следить. И не власть, к ней у народа всегда было скептическое отношение. Старейшина. Вожак. Мудрец. Справедливый вершитель. Человек, кого не боятся, а уважают. Когда старый завод делили, именно Михаил Ильич, или просто Ильич, так его все называли, проконтролировал, чтобы все мирно прошло. А после постройки второго завода сделал все для защиты города от приезжих беспредельщиков. В Приреченске тогда был смотрящим вор в законе Кудря, и Ильич смог сделать его своим союзником. Сейчас дед был уже стар. Ему перевалило за семьдесят пять. Он являлся почетным жителем города, но обитал в «Лире». Купил себе там дачку и перебрался в поселок, чтобы заняться огородничеством и разведением пчел. В Приреченске бывал редко. В его жизни перестал принимать участие. Ушел на покой окончательно.

Грачев-младший навещал деда регулярно. И не только, чтобы проведать, привезти вещей, нужных старику, помочь по хозяйству. Коле нравилось проводить с ним время. Больше, чем с кем-то еще, даже с женой. Не только говорить, но и молчать. Они могли сидеть на веранде в креслах-качалках, пить чай с травами и медом и думать о своем. Ильич овдовел в шестьдесят семь. Тогда-то и переехал в «Лиру». Как говорил, доживать свой век. Но здоровья он был богатырского, и горе Ильича не сломило. А от хандры спасался заботами. Поэтому и теперь был бодр и рассудком не ослаб. В прошлом году к нему за советом приезжал следователь из столицы, Колин сокурсник, и дед помог найти вора и убийцу, орудовавшего в подмосковных поселках, всего лишь изучив дело.

Коля дедом восхищался. Тот был ему примером во всем. В том числе в личной жизни. Он женился довольно поздно по тем временам, в двадцать семь.

Когда нагулялся и встретил ту, кого увидел своей половинкой. Бабуля Анюта стала той единственной. Дед ни разу ей не изменял. Хотя на него кто только не имел виды! Рослый, сильный, красивый, авторитетный Ильич сводил с ума бабенок. И простых, и тех, что посложнее. И поэтесса известная за ним бегала, она же заведующая библиотекой Эмма Власовна, и бизнесвумен, что открыла в Приреченске первый торговоразвлекательный комплекс. Но дед оставался верен своей Анютке, потому что дал клятву, когда надевал ей на пальчик кольцо.

Внук не хотел отличаться от Ильича. В этом тоже. Поэтому тщательно выбирал супругу. И когда ему показалось, что встретил ТУ САМУЮ, сделал предложение. Поженились. Вскоре появился на свет сын. И вроде все в порядке. А счастья нет. Хотя жена Наталья всем хороша: и хозяйка прекрасная, и мать. А выглядит просто всем на зависть. Коля ее из Москвы привез. Учились вместе. Она не столичная штучка, приезжая, но из крупного города, и семья у нее приличная. Могла бы, пожалуй, себе найти партию получше. Но выбрала Колю. И переехала с ним в Приреченск. Устроилась в банк, потом родила, ушла в декрет, сейчас снова к работе вернулась. Несмотря на занятость, всегда готовила ужины, держала в порядке дом. Грачев возвращался с работы и видел уют, ощущал аппетитный запах еды. Жить бы да радоваться. А не получалось! То ли ему нужно было что-то другое, то ли…

Кто-то другой!

С супругой Николай не ругался. Наташа и характером удалась. Спокойная, понимающая. И не то чтобы он мечтал о стерве. Нет! Просто хотелось драйва. Если бы не сын, Коля ушел бы от жены. И его никто бы не понял, потому что от хороших жен не уходят. Разве что к любовницам, но он супруге не изменял.