Лана Балашина - Работа над ошибками

Михайлов уточнил:

— Значит, вы знали… Как давно?

Она вынула сигарету, и Михайлов поднес ей зажигалку. Затянувшись, она ответила:

— Конечно, о Нине я знала еще с того времени, когда у них с моим мужем был роман. Да, нашлись доброжелатели. Знаете, всегда и в любом коллективе есть люди, которым не терпится раскрыть глаза жене или мужу. У нас тогда были очень сложные семейные обстоятельства. Наша с Глебом единственная дочь родилась инвалидом. Такое ужасное сочетание букв: ДЦП. Ее диагноз поставил крест на моей счастливой семейной жизни. Я не работала, дома у нас всегда и все разговоры были только о врачах, болезнях и лекарствах. Может быть, от этого и Глеб ввязался в этот роман… Впрочем, может быть, там были любовь и страсть, не знаю. Мы с ним это не обсуждали. А потом я поняла, что-то изменилось. Я предприняла кое-какие действия, и узнала, что пассия мужа вышла замуж за одного из его учеников. Вскоре у них родился сын, а через некоторое время они уехали за границу. Глеб остался в семье. Это было только его решение, и я искренне благодарна ему.

— О том, что это ребенок вашего мужа, вы не знали?

Она спокойно подняла глаза на Игоря:

— Нет. До тех пор, пока не прочитала завещание.

Я полюбопытствовала:

— А что именно было в завещании?

— Глеб оставил мальчику очень приличную сумму. Деньги до сих пор находятся в доверительном управлении, и по достижении 21 года должны быть переданы ему. За это время сумма значительно выросла. Мой муж был не только талантливым ученым, он и бизнесом занимался успешно. Все предприятия, организованные им, успешно работают и сейчас.

— Что такое доверительное управление? — снова вмешалась я.

— Выбирается лицо, на которого и возлагается завещательная обязанность исполнить какие-либо действия. Раньше это называлось душеприказчик, — любезно пояснила вдова. — Наверняка вы захотите узнать, кого мой муж назначил душеприказчиком. Так вот, это и был Платонов Кирилл Сергеевич.

Михайлов почесал переносицу.

— С его смертью эта обязанность должна перейти к кому-то?

— Нет необходимости привлекать посторонних людей к нашим семейным тайнам. В октябре Диме исполнится 21 год, и я сама с удовольствием произведу все необходимые формальности.

Игорь спокойно посмотрел на нее:

— Все эти годы вы не пытались разыскать сына вашего мужа, с чего вдруг такая внезапная симпатия?

Ада Турчинская насмешливо посмотрела на него:

— Я виделась с мальчиком на кладбище. Он — действительно сын Глеба. Тогда, много лет назад, врачи не оставили мне возможности родить еще одного ребенка, и Глеб с этим смирился. И вот, спустя много лет, я встречаю молодого человека, так похожего на него… — Она поднялась, сказав все, что хотела сказать.

Игорь тоже поднялся.

Уже в дверях я спросила ее:

— Почему вы были с нами так откровенны?

Вдова усмехнулась и сказала:

— У нас в Израиле хорошие врачи, но даже они бессильны против моей болезни. Мне осталось совсем немного. Моя дочь умерла, других наследников у меня нет. Я собиралась завещать все деньги фонду, помогающему детям, больным детским церебральным параличом. Я много лет руковожу им. И вдруг эта встреча… Этот мальчик должен унаследовать дела моего мужа, и я разговаривала с ним, он сможет их продолжить. Поймите, по прошествии стольких лет во мне уже нет ревности к этой женщине. Есть только благодарность и признательность за сына. — Она чуть помедлила и сказала: — Я знаю, что Глеб одобрил бы все, что я собираюсь сделать для этого мальчика.

Мы спускались в роскошном лифте, сияющем зеркалами и золочеными поручнями. Перед моими глазами так и стояла мрачная одинокая женщина. Я подняла глаза на Игоря и сказала:

— Надеюсь, Димка не обманет ее ожиданий.

Он кивнул.

— Ты заметила, она даже не поинтересовалась, зачем нам все это знать?

Я была рада, когда мы выбрались на свежий воздух. Честно сказать, роскошь этого отеля несколько давила на меня.

В машине Игорь спросил:

— Куда?

Я объяснила, и вскоре мы въехали в арку рядом с черно-белой вывеской пиццерии.

— Ты уверена? — спросил он, задирая голову.

Во дворе, на лавочках, пенсионеры играли в шахматы, и я направилась к ним.

Черными играл лысый толстяк, а белыми — худощавый мужик в клетчатой ковбойке.

— Ильин? — Они переглянулись, и отрицательно покрутили головами. — Нет, у нас такой не живет.

Игорь вмешался в нашу беседу:

— Его зовут Володя, прихрамывает немного, хорошо играет в шахматы…

Я добавила:

— Когда-то он здесь жил с отцом…

Мужчина с обширной лысиной встрепенулся:

— Так это они Володьку ищут, точно… Только на работе он, придет после восьми, не раньше.

Мы решили дождаться Ильина, и отошли чуть в сторону. Я наблюдала от нечего делать за игрой, а Игорь вынул сигареты и закурил.

Когда-то, еще в институте, с шахматами была связана забавная история. Несмотря на то, что практически каждое лето я проводила на море, плаваю я до сих пор плохо, и только на мелководье. И, если бы не мое умение играть в шахматы, не видать бы мне зачета по плаванию, как своих ушей. Впрочем, это совсем другая история…

С моего места хорошо было видно, что противник лысого, тот, что в клетчатой рубашке, готовит западню для ферзя черных. И я не удержалась, посоветовала:

— Дяденька, не мешало бы вам рокировочку сделать, а то ферзя потеряете, не ровен час!

Клетчатый возмущенно поднял на меня взгляд, но, разглядев мощную фигуру Игоря, только скривился и пробормотал недовольно:

— Тоже мне, Нона Гаприндашвили…

Зато толстяк, видимо, из благодарности за спасение ценной фигуры, посоветовал:

— Если уж вам нужно с Володькой поговорить, вы лучше к нему на работу пройдите. А то он после дежурства еще в пивную зайдет, так побеседовать вам с ним после этого вряд ли удастся.

Игорь спросил:

— А как его найти?

— Да тут рядом. Он ведь работает сантехником при сауне, так что с места своего точно не отлучается. В соседнем дворе стоит большое квадратное здание, вот туда и идите. Да, только вход для обслуги там сзади.

За тяжелой деревянной дверью располагался длинный коридор, в который выходили несколько дверей. Мы наугад толкнули одну из них и не ошиблись, она была не заперта. В уютной светлой комнате за столом сидел худощавый мужчина неприметной наружности. Он пил чай из симпатичной кружки в крупный белый горох.

Я хотела, было, поинтересоваться, где нам найти Ильина, но Игорь меня опередил.

— Ну, здравствуй, Володя.

Ильин кивнул, спокойно показал нам на стулья:

— Здравствуйте. Усаживайтесь, а я вам чаю налью.

От чая мы отказались, и он хмыкнул:

— А я выпью, если не возражаете.

Игорь молча уселся напротив него и внимательно рассматривал.