Лана Балашина - Работа над ошибками

Женька недовольно тряхнула рыжей копной:

— Да погоди ты! Я ни о чем таком и не думала. Просто в этом случае его будет легче сбить с этой мысли. Ну, там, найти тебе замену, например. Трудностей с этим особых не предвижу, Платонов — мужик видный, вон Ольга на него сразу глаз положила. Девка она молодая, и из себя вполне ничего, глядишь, он о тебе и думать забудет.

Она помолчала и жарко зашептала мне в ухо:

— А то еще рассказ такой есть, из средних веков, можно свет потушить, чтоб он думал, что это ты рядом с ним, а это вовсе не ты…

Я с жалостью посмотрела на нее, и решительно отказалась:

— Нет уж, пусть свои любовные делишки сам устраивает. А вот встретиться надо. Еще одного ночного звонка я, боюсь, не переживу. И перед Демидовым неудобно…

Женька оживилась:

— А кстати, чего ты мужу не хочешь пожаловаться? В самый раз будет. Серега — парень крепкий…

Я прервала ее:

— Ни за что. Моя мама всегда говорила, что, если с женщиной ведут себя недостойно, значит, она это позволяет. Понимаешь, значит, я сразу не смогла показать Платонову, что ничего между нами не может быть.

— Тогда, может, Михайлову скажешь? Все-таки они старые друзья…

— С ума ты сошла? — возмутилась я. — И что он обо мне подумает?

Женька прошипела:

— Лизка, ты всегда была букварем и занудой, но сегодня превзошла себя. Я дело предлагаю, а ты…

Мы разошлись по своим местам, Женькины слова мне не давали покоя, мешая сосредоточиться на расчете.

Я с завистью смотрела, как пальчики подруги порхают по клавиатуре.

Наконец, она откинулась в кресле:

— Чья очередь варить кофе?

Я поднялась. Всыпала волшебный порошок, нажала кнопочку и через несколько минут сделала первый глоток. Неожиданно в голове прояснилось, и я сказала твердо:

— Вот, что, Женька. Никакой нейтральной территории, встречаться будем здесь. Сегодня отправим Эдика домой пораньше, ты тоже можешь отправляться на свидание, а я с ним поговорю сама.

Женька с сомнением на меня посмотрела и сказала:

— Давай, я останусь? Постою на шухере, пока вы будете разговаривать. Вдруг, он — маньяк, и бросится тебя душить?

Эта мысль мне в голову не приходила, и я согласилась.

В обед мы вышли в сквер возле института, и я достала телефон.

— Кирилл Сергеевич? Здравствуйте. Я хотела бы с вами встретиться. Если это возможно, приходите сегодня вечером в лабораторию, мы сможем поговорить.

Его голос прозвучал как-то подозрительно участливо:

— Лиза, может, нам можно обсудить это по телефону?

Я удивилась:

— Вы боитесь встретиться со мной? Я думала, нам обоим будет легче понять друг друга при личной встрече.

Он сухо возразил:

— Я не думаю, что это — хорошая идея. До свидания, Лиза. Постарайтесь быть благоразумнее.

Я пожала плечами и повернулась к Женьке:

— Он, по-моему, сошел с ума. И вообще, разговаривал со мной так, будто это я ему навязываюсь!

Я покусала губу и повернулась к Женьке:

— Слушай, может, мы перемудрили и Платонов тут вовсе не при чем? Ну, цветы эти, и сообщения…

Она кивнула:

— Ага. А телефонные звонки тебе приснились просто?! Нет, подруга, он что-то задумал.

Все выяснилось в ближайшее время.

Мы вернулись в отдел, и Эдик сообщил, что мне звонила свекровь, просила обязательно перезвонить ей.

Особой теплоты в наших отношениях не было, мы редко перезванивались и никогда — без важного повода, и я поторопилась набрать ее номер.

Марина Николаевна замороженным голосом сказала:

— Лиза, я все знаю. Кирилл Сергеевич приходил сегодня, и мы имели долгую беседу. Я считаю, что он проявил душевное благородство и такт, решившись довериться мне. Страшно подумать, до чего довели бы тебя твоя неразборчивость и неопытность, если бы на месте Кирилла Сергеевича оказался другой человек. Я не хотела бы еще раз возвращаться к этой теме, поэтому прошу тебя прекратить всякие попытки связаться с ним. Ты должна понимать, что позоришь не только себя, но и Сережу, и вовлекаешь в неприятности Кирилла Сергеевича, а ведь он — человек семейный, у него жена и взрослый сын.

Я попыталась вклиниться в холодную размеренную речь Марины Николаевны:

— Не знаю, что он наговорил вам!..

Она с достоинством прервала меня:

— Ты забываешь, что я сама слышала ваш разговор по телефону. Если мы с тобой договоримся, что ты прекратишь преследовать Кирилла Сергеевича, перестанешь звонить ему по ночам и назначать свидания, я обещаю, что ни о чем не расскажу Сергею. Поверь, мне крайне неприятен этот разговор, и давай на этом остановимся. Ты меня очень разочаровала, очень. Иметь такого мужа, как Сережа…. Не понимаю.

В трубке зазвучали гудки.

Женька увидела мое лицо и подскочила, присела рядом:

— Лиза, Лиза, что случилось? Несчастье, да? Ну, что, да не молчи ты!

Я положила трубку и тихо сказала ей:

— Платонов был у моей свекрови и сказал ей, что я его преследую ночными звонками и назначаю ему свидания.

Женька рухнула на стул.

— И что?

Я мрачно улыбнулась:

— Она верит ему и совсем не верит мне. Правда, обещала скрыть все от Сергея, если я пообещаю впредь вести себя достойно. О, как!

Телефон в моей сумке залился трелями, я машинально вынула его и ответила.

Насмешливый голос в трубке спросил:

— Пообщалась с родственницей?

Я рявкнула в трубку:

— Послушайте, чего вы хотите?

— Тебе как, программа-минимум или программа- максимум?

— Давайте максимум. Хотелось бы знать, как далеко вы предполагаете зайти.

Он хмыкнул:

— Ты мне нравишься.

Я дерзко ответила:

— Это я уже поняла. Непонятно только, почему вы это выражаете таким странным способом.

Он даже хохотнул:

— Почему же странным? Вот если бы мне просто хотелось развлечься с тобой — я поступал бы стандартно: цветы, конфеты, рестораны, дорогие подарки. А ты заслуживаешь гораздо большего, чем встречи на квартирах и поездка в Испанию на пару недель. Я думаю, что у нас с тобой большое и светлое будущее. Я женюсь на тебе, ты родишь мне сына. Я сделаю тебя счастливой. Это и есть моя программа-максимум.

Очень некстати я вспомнила детскую книжку про тетю Дяди Федора, которая уверяла, что всех сделает счастливыми. На резонные возражения окружающих, что они и так счастливы, она отвечала, что счастливы они неправильно, а она сделает их правильно счастливыми.

Я подавила смешок и ровным голосом сказала:

— Вы — просто сумасшедший. Я сегодня же расскажу обо всем мужу.

Он хмыкнул.

— Во-первых, ты ничего не сможешь доказать, а во-вторых, ты до сих пор ему ничего не рассказала. Я думаю, что у тебя для этого есть причина, и подозреваю, что это и будет самым серьезным препятствием в реализации моей программы. Обычно детская влюбленность в преподавателей с возрастом проходит, а ты, кажется, счастливое исключение.