Лана Балашина - Кофе с молоком

Я всплеснула руками и полезла к Зине с поцелуями.

Мы все переживали за ее Сашку и боялись медкомиссии. Но раз сам профессор сказал, значит, все и правда хорошо.

Ворошилов скрылся в своем кабинете, а Зина тихо спросила меня:

— Чего? Подъезжал к тебе, что ли?

Я смутилась, а она сердито сказала:

— И чего человеку надо? Жена — красавица, дочки — умницы, так нет же… У него роман с Ленкой Колесниковой из юротдела. Только Ленка — дура. Она для Ворошилова — вроде игрушки. Поиграет и бросит. А девка-то надеется. Она вон нашему прорабу Ромке Нагайцеву ужас как нравится, только Ленка на него и смотреть не хочет. Где уж ему до Ворошилова… А по мне, так Ромка в сто раз лучше. Как-то, по весне, у нас на промбазе кошка, всеобщая любимица, родила котят. Один из малышей вылез прямо в периметр, а там волкодавы с меня ростом. Все растерялись, Манька мечется, а Ромка перепрыгнул через заграждение и котенка вытащил.

— И чего, волкодавы его не тронули?

Она засмеялась:

— У Ромки лицо такое, когда он сердитый, что его и волкодавы испугаются.

Время шло, а я все сомневалась, идти ли мне на корпоратив, как в офисе называли совместное празднование Нового года, все-таки праздник семейный… Услышав о моих сомнениях, и мама, и тетя дружно стали меня уговаривать:

— Чего тебе с нами дома сидеть?

И я решилась.

За оставшиеся до праздника три дня купила тонкий шелк цвета гранатовой кожуры, и с помощью тети раскроила материал.

Платье получилось замечательным. Переворошив мамину шкатулку, я вышила верх платья стеклярусом и бусами.

Пришлось, правда, разориться на новые туфли, но они того стоили, честное слово!

Критически осмотрев меня, тетя вздохнула и принесла атласный футляр. Открыв его, я ахнула: в уютных гнездах лежали гребни необыкновенной красоты, щедро украшенные речным жемчугом.

Тетя ловко устроила на моей голове что-то вроде короны из мелко заплетенных кос и гребней, а оставшиеся волосы распустила:

— Жалко прятать такую красоту!

Мама поцеловала меня и вздохнула:

— Все-таки жаль, что тебе пришлось уехать из Питера.

Я наклонилась к ней:

— Не расстраивайся, я и так всех своих скоро увижу! А там преддипломная практика начнется, мы и так все разбежались бы по предприятиям.

Вещи, которые я должна была взять с собой в поездку, я давно уже упаковала. Большую часть багажа составляли чертежи, учебники и папки с курсовыми.

Ближе к назначенному сроку под окнами посигналила машина Лены Колесниковой. Совершенно неожиданно она позвонила и предложила заехать за мной, и я согласилась.

В машине Ленка оказалась не одна. На заднем сидении я увидела девочку лет восьми с целой копной завитых в мелкие локоны волос.

— Моя дочка. Оставить не с кем. Новый год, и ни за какие деньги няньку я найти не смогла.

Улыбнувшись, я кивнула девочке:

— Привет, я — Полина. А тебя как зовут?

— Юля.

— Говорят, там, в пансионате, даже зверинец свой есть. Сходим завтра?

Она кивнула.

Лена виновато посмотрела на меня:

— Ты не возражаешь, если мы с тобой в один номер поселимся? Понимаешь, у меня в офисе подруг нет, и просить некого.

Я засмеялась:

— Да что и говорить-то об этом? Конечно, поселимся вместе, тем более, что я с вами только один раз переночую, а завтра вечером в Питер уезжаю. Сессия у меня, — пояснила я на вопросительный взгляд Лены.

Администратор гостиницы нас уже ждала, мы получили ключи от номера и забросили сумки. Банкет был назначен на 10 часов вечера, и мы с Юлькой пошли полюбоваться на тропических рыбок в роскошных аквариумах вестибюля.

Когда мы вернулись в номер, я сразу заметила, что-то случилось.

От предвкушения счастья, выражавшегося в сиянии глаз и невольных улыбках, на лице и в глазах Лены не осталось и следа.

Юлька, не обращая внимания на изменившееся настроение матери, щебетала, рассказывая ей о рыбках и черепахе. Может, мне показалось, но в комнате я уловила знакомый запах мужской туалетной воды.

Улучив момент, я тихо спросила Лену:

— Что случилось?

Она тихо сказала:

— Уже ничего. Зря я все это затеяла. Слушай, ты никому не говори, а мы с Юлькой потихоньку уедем домой. Не то у меня сейчас настроение, чтобы праздновать…

— Здрасьте! Вот и ничего подобного, слышишь? Собирайся, идем в зал. И Юльке я назавтра зверинец обещала…

Мы затормошили ее, и Лена покорно переоделась в нарядное платье.

Не знаю, насколько случайно это вышло, только на банкете за одним столом с нами оказались Рома Нагайцев и Костик, наш программист. Думаю, что их притащила Зина.

Все подобные мероприятия похожи, и истинное удовольствие от шуток и розыгрышей Деда Мороза получила, пожалуй, только наша Юлька.

Она первой отгадывала все загадки, и в результате получила кучу призов.

Рома наклонился к Лене:

— Ты никогда не рассказывала, что у тебя такая замечательная дочь!

Лена порозовела от всеобщего внимания и, кажется, чуть отвлеклась от своих мыслей.

Мы с Костей тоже не остались без приза. Оказалось, что он хорошо танцует, и мы исполнили что-то среднее между русской плясовой и Марлезонским балетом, заработав бутылку шампанского, которую тут же и распили.

С моего места хорошо была видна компания, сидевшая за центральным столом: сам Каратаев, Ворошилов, незнакомая крупная светловолосая женщина, высокий мужчина с красивым мужественным лицом, поглядывавший по сторонам. Еще с ними за столом сидел один из наших инвесторов с молодой спутницей, видимо, дочерью, потому что Ворошилов с ней отчаянно флиртовал. Пара мест пустовала, но уже ближе к полуночи я увидела, что Каратаев поднялся навстречу седому мужчине с короткой стрижкой и его немолодой, улыбчивой спутнице.

Лицо седого показалось мне знакомым, и я наклонилась к Зине.

Она засмеялась:

— Светловолосая женщина — сестра нашего Каратаева, а этот красавчик — ее муж. Вот новоприбывших ты зазря не узнала — это глава районной администрации Меньшов Павел Ильич.

Точно! Как же я его не узнала, ведь каждый день то в газете, то по телевизору!

— А что за дела у него с нашим Александром Алексеевичем?

Зина пожала плечами:

— Не знаю. Только они с Каратаевым давно знакомы, Меньшов раньше крупным заводом руководил.

Впрочем, гости надолго не задержались.

От выпитого шампанского кружилась голова, и я вышла на высокое крыльцо, вдохнуть морозной свежести.

Как раз в этот момент Каратаев усаживал гостей.

Меньшов пожал ему руку, прощаясь, и непонятно сказал:

— Решай, Саша! Вместе мы их задавим.

Каратаев со смурным лицом поднимался по ступеням.

Заметил меня, удивился:

— Ты чего здесь? Простудишься, пойдем-ка!

В зале обстановка была уже совсем непринужденная.