Юлия Шилова - Великосветские воровки, или Красиво жить не запретишь!

Никакой связи с внешним миром у нас нет. Сегодня Тигран везет Таньку вставлять зубы.

— Зачем?

— Чтобы работать могла. Ни один иностранец на беззубую не клюнет.

— А где Саня? Его похитили вместе с вами? Вадим тоже там?

— Сани нет. Танька его убила.

Выхватив у Марты трубку, я быстро затараторила:

— Он предатель, он продался Юсупу. Я его застрелила, а Юсуп сбросил в воду.

— Таня, что ты несешь?!

— У нас нет времени. Слушай, что я тебе скажу. Вадим на катере Юсупа. Он лежит в трюме, ему нужна помощь. Срочно свяжись с его людьми.

— Танюша, сестричка, я все сделаю. Скажи мне честно, как там Марта?

— Не волнуйся, она у тебя молодец! Я сейчас дам ей трубку.

Марта громко прокричала:

— Слава, я тебя люблю! Ты слышишь?! Мне без тебя плохо.

— Что ты орешь?! Сейчас весь дом разбудишь! — не выдержала я.

Марта заревела в голос. Отобрав у нее трубку, я сказала:

— Славка, не обращай внимания, у нее истерика. С ней все в порядке. Ее никто и пальцем не трогал. Она и в самом деле тебя ужасно любит. Мы обязательно выберемся из этого дерьма, можешь не сомневаться. Саня — гад ползучий! Я его грохнула и нисколько не жалею. Умоляю тебя, свяжись с людьми Вадима, иначе будет поздно.

— Таня, скажи, кто-нибудь видел, как ты убивала Саню?

— Юсуп и его люди, но они по ментовкам не бегают. Ты же знаешь.

— Таня, прошу тебя, поддерживай Марту. Береги ее. Смотри, чтобы ее никто не обидел.

— Да твоя Марта сама кого хочешь обидит! Она за словом в карман не лезет!

Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился Тигран. Я замерла с телефоном в руке. Он подошел ко мне и, размахнувшись, ударил в челюсть. Я отлетела к стене. По губам текла кровь.

— Ты что, сука, вытворяешь! — Тигран высветил номер, по которому я звонила. — Чей это номер?

— Моего брата.

— Что ты ему сказала?

— Что мы живы, — ответила я, глотая кровь.

— За такую самодеятельность будете работать бесплатно до тех пор, пока я вас не убью. Если одна из вас еще раз вздумает приблизиться к моему телефону, то я перережу вам глотки. Шепнули братцу, чтобы он вас в Москве искал?! Ну ничего, я переиграю. На работу пойдете через неделю. Пусть он покрутится по московским гостиницам и поищет вас. А Юсупу я скажу, чтобы он немедленно грохнул Дрозда.

— Нет! — закричала я.

— Ведь ты уже успела сообщить братцу, где находится твой любимый?!

— Не успела. Я только хотела, а тут ты зашел.

— Дрозда по-любому надо убить. Так будет спокойнее.

Тигран вышел из комнаты, а я, закрыв лицо руками, громко заревела.

— Не надо было так долго говорить. Я думала, ты перебросишься парой фраз, и все, — глухо произнесла Марта.

— Ты сама не лучше. Начала трубку целовать, плакать…

— Просто услышала Славкин голос и расслабилась.

— В общем, получилось, что своим звонком мы только подписали Вадиму смертный приговор.

Дверь вновь открылась. Это опять был Тигран.

— Вставай, поехали зубы вставлять, — сказал он мне. — А ты, — обратился он к Марте, — в мое отсутствие приготовь что-нибудь поесть.

— Я не повариха, — фыркнула Марта.

— Хочешь, я сделаю так, что ты захочешь ею стать?

— Нет уж, не надо. Я лучше приготовлю.

Мы сели в машину. Я потрогала распухшую губу и попыталась отодрать запекшуюся кровь.

— Болит?

— Болит.

— На хрен звонить куда не надо.

Я промолчала и уставилась в окно.

Тигран закурил сигарету и ласково спросил:

— Может, свернем в лесок, пока зубы не вставили?

— Если хочешь получить в ухо, как в прошлый раз, то заезжай. Тигран грязно выругался, но больше ко мне не приставал. Дантист сделал свою работу на совесть.

— Нравится? — поинтересовался Тигран, когда мы выходили из клиники.

— Мог бы и на керамику раскошелиться. Это же самая обычная дешевая пластмасса.

— На керамику еще заработать надо. Ты мне и за эти должна отдать.

— Мне кажется, ты уже получил от нас с Мартой хороший аванс.

— Что ты несешь?

— Помнишь ту десятку, которую ты нашел в Мартиной сумочке?

— Так это не ваша десятка. Вы ее у француза свистнули.

— А Мартину квартиру кто обчистил?

— Я к этой квартире не имею никакого отношения.

— Конечно, учитывая то, что в Мартиной сумочке были ключи.

— Хватит рассуждать! — разозлился Тигран. — Давай садись в машину.

Всю дорогу я думала о Вадиме. Найти катер Юсупа не так уж сложно. Пацаны, наверное, уже знают, где он. А что, если Вадима уже нет в живых? От этой мысли мне захотелось кричать, но я сдержалась, казаться слабой рядом с этим ублюдком — непозволительная роскошь.

Мы вернулись в дом. Марта сидела на кухне, читала газету. Рядом сидел Лешка и пытался с ней заговорить.

— Какие вкусные запахи! — повела я носом.

— В духовке курица с картошкой.

— Здорово. Я так хочу есть!

— Руки сначала помой. Ну-ка, покажи, что тебе сделали.

Я широко улыбнулась.

— Вот жмот, что, трудно было керамику сделать? А вообще ничего!

— А это что? — Я посмотрела на небольшую железную мисочку, стоящую на плите. Из нее исходил неприятный запах.

— Это Леша себе какую-то наркоту варит, — ответила Марта.

Запах становился все сильнее, и я поняла, что пахнет ацетоном. Вскоре Леша набил сигарету вонючим варевом и закурил. Еще через какое-то время стало ясно, что ужин есть нельзя: ацетоном пахла не только курица, приготовленная Мартой, но и стены, мебель, наша одежда — словом, все, что было в доме. Марта, зажав рот, выскочила в туалет. Ее рвало.

— Вот что, мы здесь есть не будем, — решительно сказала я, обращаясь к Тиграну. — Давай вези нас в ресторан. Мы хотим нормально поужинать.

— Куда тебе с такой губой в ресторан?! Она опухла. Это еще хуже, чем без зубов. Теперь ты похожа на Мальвину, — засмеялся Тигран и вышел из кухни.

Я подошла к окну и открыла створку. Ротвейлер тут же подбежал к решетке, просунул пасть между прутьями и жалобно заскулил. Оторвав куриную ногу, я сунула ее псу. Он заглотил ногу целиком и довольно облизнулся.

— А Тигран говорил, что ты с чужих рук не ешь, — удивилась я. — Все ты ешь, только подавай.

Увидев, как я скармливаю курицу собаке, Леша вскрикнул:

— Ты что делаешь?

— Песика кормлю.

— А мы что будем есть?

— Тигран всех в ресторан повезет. Он угощает.

— Он что, так сказал?

— Конечно.

Леша затянулся папиросой и закатил глаза.

— Кайф. Будешь?

— Не увлекаюсь.

Через несколько минут ему не было до меня никакого дела, и я скормила псу не только курицу, но и всю картошку. Высунув руку в окно, я хотела было почесать ротвейлера за ухом, но он оскалил зубы и глухо зарычал.

— А где курица? Сгорела, что ли? — раздался за спиной голос Марты.

Я показала на ротвейлера и грустно произнесла:

— Этот гребаный кобель смел все подчистую. Интересно, сколько в него влезает? У этой псины желудок с ведро.