Юлия Шилова - Великосветские воровки, или Красиво жить не запретишь!

— Ну что ты сидишь?! — разозлилась она. — Возьми в моей сумке платок и вытирай за мной отпечатки пальцев. Тщательно вытирай все, чего я касалась.

Я опомнилась, вытащила платок и принялась вытирать все вещи, которых касалась Марта, стараясь при этом не оставлять своих отпечатков пальцев. Марта достала «дипломат» и начала колдовать над кодовым замком. Я стала рассматривать фотографию, выпавшую из портмоне. На ней был ослепительный Мишель с женой, детьми и пятью внуками.

— Боже мой, у него пять внуков, — поразилась я.

— Не говори, пять внуков, а все туда же. Потрахаться захотелось на старости лет, так пусть знает, чем чревата супружеская измена.

— Марта, а ты моему брату изменяла?

— Не успела пока. Зато он весьма успевает?

— Глупости.

— Ничего не глупости. Думаешь, я не знаю, что он с друзьями каждый раз в сауну проституток заказывает да субботники устраивает! — Марта злилась оттого, что «дипломат» не открывался.

— Вранье это все. Разве от такой, как ты, можно гулять?! Он на тебе поэтому и женился, чтобы больше не гулять. Может, они в сауну кого и заказывают, только Славка там просто парится да о делах беседует.

— Милая, да ты открой глаза! Он же трахает все, что шевелится! Конечно, он никогда не признается. Его в постели поймай с бабой и схвати за ногу, он тут же заорет, что это не его нога. Вот и этот Мишель жене, наверное, в верности клянется, пятерых внуков растит, а увидев меня, отымел уже глазами тысячу раз!

— Хорошо, что хоть только глазами.

— По-другому он не успел. Мы мотали нашего французского друга по полной программе. Только бы все затраты окупились. Я ведь номер за семьсот баксов сняла. Оплатила за три дня.

— Зачем за три?

— Чтобы подозрений ни у кого не было. Мы же не можем смотреть Петербург всего один день.

— Ой, да на эти деньги можно было мне платье купить.

— Чтобы столько тратить на платье, надо уметь зарабатывать! Так что давай приобщайся к делу. Чертов Мишель! Закодировал свой «дипломат», не откроешь! Это все из-за твоего братца! Посадил меня дома и дрожит, чтобы я лишний раз никуда носа не высунула. Я стала квалификацию терять. Раньше я такие «дипломаты» за десять минут открывала. Мне нужна постоянная практика, чтобы никаких сбоев в работе не было. Чертов «дипломат»! Знать бы, что не напрасно мучаюсь!

Я посмотрела на сидящую на коленях Марту, пытающуюся открыть кодовый замок, и перевела взгляд на Мишеля.

— Марта, а он не проснется?

— Будет теперь до обеда в лучшем случае дрыхнуть, а вообще должен только к вечеру проснуться.

— Так долго?

— А ты как думала?! От такой дозы!

— Выходит, что торопиться нам некуда…

— На часах пять утра. Нужно быстрее все сделать и свалить отсюда.

Я посмотрела на спящего Мишеля и в сердцах произнесла:

— Эх ты, дурень! И какого черта тебе так сильно захотелось трахаться?!

— Это точно, — засмеялась Марта. — Наконец-то!

Марта открыла «дипломат» и с гордостью посмотрела на меня.

— Ну, ты даешь, — присвистнула я.

— Просто это заняло больше времени, чем обычно. Любая работа требует практики. На одной теории никуда не уедешь.

В «дипломате» лежала аккуратно упакованная пачка денег. Мы пересчитали и радостно переглянулись. Ровно пятнадцать тысяч долларов.

— Держи. Тут пять тысяч баксов. Это твое.

Я посмотрела на протянутые мне деньги и не поверила своим глазам.

— Это мне?

— Конечно, а кому же еще.

— Но я же ничего не сделала.

— Бери, кому говорят. Мне остается десять. Две я положу на место — брала у твоего брата в нашей семейной копилке, а восемь пойдет на меховой салон на Невском. Я там себе одну шубку приглядела — закачаешься. Совсем коротенькую, но из белой норки. У Славки просила, а он говорит, что мне самой впору меховой салон открывать. Что ж, не захотел покупать, я ее сама себе куплю.

— А как ты ему объяснишь? Что скажешь, когда он эту шубку увидит?

— Скажу, родственники прислали. Я ему соврала, что у меня родственники богатые живут в Америке. У меня там и в самом деле есть родня, только они обычные работяги. В общем, мне пришлось рассказать сказку, что эти родственники меня очень балуют и присылают дорогие подарки.

— Ну, ты даешь. И он поверил?

— Куда он денется. Плоха та женщина, которая не умеет сделать так, чтобы мужчина поверил ее вранью. Мужики ведь как дети малые, им можно внушить все, что угодно.

Я взяла протянутые деньги и тихо спросила:

— Разве можно заработать столько денег за один раз?

— Я зарабатывала намного больше. Это как карточная игра. Иногда случались промахи. Закажешь себе шикарный номер, потратишься, доведешь клиента до кондиции, а у него долларов триста в кошельке. Вот ты и в минусе. Снимать номер попроще нельзя. Очень важно снимать такие апартаменты, где останавливаются только богатые клиенты. Нужно всегда быть на уровне. Это очень важно. Часто работать тоже нельзя, а то служба безопасности отеля заволнуется. Лучше подождать, пока все успокоится, и вновь выходить на работу. Почаще надо менять отели. В следующий раз тебе придется снять другой номер, чтобы мы жили в разных номерах, так будет менее подозрительно.

Марта сунула деньги в сумочку и подошла к столу.

— Ну что, допьем шампанское? У нас еще есть время. Отметим удачный куш.

Марта разлила шампанское по бокалам и один протянула мне.

— Марта, — спросила я, сделав глоток, — а клофелин на вкус ощущается?

— Нет, можно сыпать и в кофе, и в суп.

— Послушай, а на что, кроме шуб, ты тратишь деньги? Ведь не могут же родственники тебе каждый месяц дорогие подарки присылать.

— У меня есть еще одна болезнь, и довольно сильная. Кстати, этой болезнью болеет и твой братец. Она неизлечима.

— Я догадываюсь, о чем ты говоришь. Это казино.

— Точно. Я играю в рулетку. Раньше столько проигрывала, что утром даже на продукты не было. Отказывала себе во всем и играла. Ненавижу рулетку, но не могу отказаться! Я теряю чувство реальности, понимаешь! Иногда бывает, что делаешь одну ставку за другой, а выигрывает крупье. Ты меня не поймешь, потому что никогда не играла. Один раз я осталась без бриллиантовых украшений. Проиграла все — серьги, кольца, браслет, колье. Выигрывать удается довольно редко. Я никогда не осторожничаю. В игре вообще нельзя быть осторожной, на то она и игра.

Марта допила шампанское и внимательно посмотрела на Мишеля.

— Что ты? — поинтересовалась я и перевела взгляд на него. Мишель был неестественно желтый. Его нос как-то странно вытянулся и заострился.

— По-моему, ему плохо, — прошептала я. Марта ничего не ответила, взяла Мишеля за руку и попыталась нащупать пульс.

— Он умер, — произнесла она дрогнувшим голосом.

— Что?!

— Кажется, он умер.