Джанет Иванович - Роковая восьмерка

Я вскочила и рванула к Полсону. Ноги подкосились, и я упала на колени, заорав:

— Полсон, свинья ты этакая!

Тот втянул голову и исчез.

Я пыталась сорвать маску с лица, а парамедики старались удержать ее. Опять повторялась гусиная атака.

— Я было решила, что ты умерла, — заявила Бабуля.

— Не совсем. Случайно вступила в контакт со своим электрошокером, когда он ожил.

— Сейчас я вас узнал, — обратился ко мне один из парамедиков. — Вы охотница за головами, которая сожгла похоронное бюро.

— И я тоже его сожгла, — похвасталась Бабуля. — Вам стоило посмотреть. Настоящий фейерверк.

Я встала и проверила, могу ли идти. Немного шаталась, но зато не упала. Хороший признак, верно?

Бабуля вручила мне мою сумку. Со словами:

— Этот вежливый толстяк отдал мне твой электрошокер. Наверно, уронила в суматохе. Я положила его в сумку.

При первой же возможности выброшу проклятую фиговину в реку. Я осмотрелась, но Эвелин давно ушла.

— Мне не надеяться, что ты видела Эвелин или Энни? — спросила я у Бабули.

— Нет. Я наткнулась на эти большие мягкие крендели и помакала их в какао.

Я подбросила Бабулю к дому родителей и поехала в свою квартиру. Постояла секунду в холле перед дверью, прежде чем вставить ключ в замок. Набрала воздуха, отомкнула дверь и распахнула. Постояла в маленькой прихожей, тихо напевая «нам не страшен серый волк»… Заглянула в кухню и облегченно выдохнула. В кухне все было в порядке. Я пошла в гостиную, все еще напевая. На диване сидел Стивен Содер. Он немного съехал на бок, держа в правой руке пульт от телевизора, только телевизор Содер не смотрел. Он был мертв, сто крат мертв. Невидящие глаза его заволокло пленкой, рот раскрыт, словно от удивления, кожа омерзительно бледная, а в центре лба дырка от пули. На нем были мешковатый свитер и брюки-хаки. И босой.

Черт, разве мало того, что на моем диване сидит труп? Он что, обязательно должен не иметь долбанных башмаков?

Я молча ретировалась из гостиной и вышла из квартиры. Встала в холле и попыталась набрать на сотовом 911, но руки так тряслись, что понадобилось несколько попыток, прежде чем я добилась успеха.

Я торчала в холле, пока не появилась полиция. Когда квартиру заполонили полицейские, то прокралась в кухню, обхватив, прижала к животу клетку с Рексом и забрала с собой в холл.

Я все еще пребывала в холле, обнимая клетку с хомяком, когда явился Морелли. Со мной были соседки миссис Карват с моей площадки и Ирма Браун с верхнего этажа. Из-за двери мистера Уолески можно было услышать голос Региса, «Кто хочет стать миллионером». Даже убийство по соседству не оторвет мистера Уолески от Региса. И неважно, что это повтор передачи.

Сидела я на полу с хомячьей клеткой на коленях. Морелли присел на корточки рядом со мной и взглянул на Рекса:

— Он в порядке?

Я утвердительно кивнула.

— А ты как? — спросил Морелли. — Ты в порядке?

Глаза наполнились слезами. Куда уж там в порядке.

— Он сидел на диване, — просветила Ирма копа Морелли. — Можешь себе представить? Просто сидел там с пультом в руке. — Она помотала головой. — Диван теперь во вшах смерти. Я бы тоже плакала, если бы мой диван был завшивлен смертью.

— Вшей смерти не бывает, — возразила миссис Карват.

Ирма высокомерно посмотрела на нее:

— Ты бы села сейчас на этот диван?

Миссис Карват поджала губы.

— Ну? — настаивала Ирма.

— Может быть, если бы его хорошенько почистили.

— Вшей смерти отчистить нельзя, — заявила Ирма. Конец дискуссии. Глас авторитета.

Морелли сел рядом со мной, прислонившись спиной к стене. Миссис Карват удалилась. Ирма тоже. Остались только Морелли, Рекс и я.

— Так что ты думаешь насчет вшей смерти? — спросил Морелли.

— Не знаю, что это за чертовы вши смерти, только меня аж колотит, как я хочу избавиться от этого дивана. А пульт прокипятить и сунуть в отбеливатель.

— Жаль, — сказал Морелли. — Не будет больше развлечений и спортивных матчей. Миссис Карват что-нибудь слышала или видела необычного?

Я потрясла головой.

— Дом ведь твое убежище, — пожаловалась я Морелли. — Куда идти, когда дом перестал быть убежищем?

— Не знаю, — ответил он. — Никогда с таким не сталкивался.

Спустя долгие часы тело убрали, а квартиру опечатали.

— Что дальше? — поинтересовался Морелли. — Здесь ты не можешь оставаться.

Наши взгляды встретились, и мы оба подумали об одном и том же. Пару месяцев назад он бы не стал даже спрашивать. Я бы просто осталась у него. Сейчас все изменилось.

— Переночую у родителей, — сказала я. — Только ночь перекантуюсь, пока не придумаю, что делать.

Морелли зашел внутрь, собрал кое-какую одежду и предметы первой необходимости и засунул в спортивную сумку. Потом погрузил меня и Рекса в свой пикап и отвез в Бург.

В моей спальне спали Валери и ее дочки, поэтому я устроилась на диване, поставив клетку с Рексом рядом на полу. Кое-кто из моих знакомых пьет «ксанакс», чтобы уснуть. Я же принимаю макароны с сыром. А если их еще приготовит матушка, то лучшего снотворного не бывает.

Я приняла дозу макарон с сыром в одиннадцать и провалилась в тревожный сон. В два часа еще раз приняла макароны внутрь, и в четыре тридцать — в третий раз. Отличное изобретение — микроволновка.

В семь тридцать меня разбудил гвалт на втором этаже. Папаша вызвал обычную утреннюю пробку на подходе к ванной комнате.

— Мне нужно почистить зубы, — требовательно говорила Энджи. — Я опаздываю в школу.

— А я? — полюбопытствовала Бабуля. — Я ведь старенькая. У меня вообще ничего не держится. — Она заколотила в дверь ванной. — Да что ты там делаешь?

Издавая лошадиное фырканье, туда же галопом прибежала Мэри Элис и забила копытом о пол.

— Перестань тут скакать, — прикрикнула на Мэри Элис Бабуля. — У меня от тебя голова болит. Иди-ка в кухню и поешь блинчиков.

— Сено! — возразила Мэри Элис. — Лошадки едят сено. И я уже покушала. Мне нужно почистить зубки. Такая беда, если у лошадок будут дырки в зубах.

Послышался шум спущенного унитаза, и дверь ванной открылась. Последовала короткая потасовка, и дверь снова захлопнулась. Валери и девочки застонали. Бабуля победила в драке за ванную.

Час спустя папаша отправился на работу. Девочки отбыли в школу. А Валери пребывала в расстроенных чувствах.

— Не слишком кокетливо? — спросила она, стоя передо мной в тонком коротком платьице с цветочками и открытых босоножках. — Не лучше ли надеть костюм?

Я просматривала газеты, выискивая упоминание о Содере.

— Неважно, — ответила я. — Надевай, что хочешь.

— Мне нужна помощь, — хлопнув в ладоши, заявила Валери. — Сама я не могу решить. Как насчет туфель? Стоит надеть эти розовые на шпильках? Или ретро от Вайтцмана?