Светлана Алешина - Все началось с нее (сборник)

Лариса понимала, что ей нужно было что-то срочно делать. Ведь если они ее сейчас здесь увидят, то ей — конец. Догадываясь, что в распоряжении у нее считанные секунды, Лариса проворнее лесной лани и тише полевой мыши забралась в первое показавшееся ей подходящим убежище — под деревянную кровать, стоявшую у стены и застеленную низко свисавшим по бокам покрывалом. Еще свежо было воспоминание о вчерашней ночной прогулке на земляничные поляны, в леса и овраги. Светлой памятью тому стала ее левая забинтованная рука.

— Ты один дома? — спросил Сергей.

— Да один он, один… Хозяин уехал, — ответил за Грачева Желудь.

— Ну пойдем, побеседуем, потолкуем.

Ларисе были видны только ноги вошедших в комнату людей. Ей показалось, что она дышит, как древний локомотив, разводящий пары. А вдруг они сейчас заметят, как непроизвольно шевельнется покрывало на кровати или как от ее дыхания в воздух поднимаются с пола микроскопические пылинки? Сердце ее стучало сдвоенными сильными ударами, как железнодорожный вагон на стыках рельсов.

— Где цацки, Музыкант? — поинтересовался Сергей.

В голосе его сквозили нетерпение и раздражение. Он явно волновался.

— Какие еще цацки? — огрызнулся Грачев. — Достал ты меня уже. Сколько раз тебе повторять, нет у меня ничего.

— А такие, гондон ты штопаный! Те, что вы с Крестом с ювелирторга поимели.

— Настырный ты мужик, Кныш. А может, просто тупой, — ответил ему Грачев.

И за это был награжден еще одним увесистым ударом в живот.

— Если я что-то понимаю, то душевного разговора у нас не получится, — заключил Кныш. — Я к тебе со всей душой, а ты, гляжу, мне совсем не рад. А ведь столько времени уже не виделись. Ну-ка, Гвоздь, пощекочи дядю ножичком, ты это любишь. Пускай развеселится. А то смотри, какой он хмурый.

— Стой-стой! Я все понял, — капитулировал Грачев.

— Ну так где же? — снова спросил Кныш.

— Там, на антресолях.

— А ты не обманываешь? Может, мышеловку туда поставил или капкан? А?

— А ты проверь, — предложил Валерий.

— Проверю, проверю, не волнуйся, — пообещал Кныш, удаляясь. — Волноваться вредно. Ты вот, например, знаешь, что серое вещество, вырабатываемое нервными клетками мозга, не восстанавливается? Желудь, иди сюда, помоги!

Не успел Желудь выйти из комнаты, как вслед за ним устремился и Гвоздь, причем пятками ботинок вперед. Сделав несколько быстрых неловких шагов, он повалился спиной на пол, сметая попутно с мебели какое-то мелкое хозяйское добро. А Грачев тем временем куда-то запрыгнул и исчез в шуме резко распахнувшегося окна. Громыхнув костями по полу, Гвоздь заорал:

— Стой, падла!

Невольная свидетельница неожиданной встречи старых знакомцев замерла. Ведь стоило только Гвоздю повернуть голову, как он наверняка увидел бы ее, распластанную под кроватью.

На шум и крик подоспели Желудь с Кнышем.

— Что такое?! — Кныш, не останавливаясь, подошел к окну.

— В окно сиганул, пидор. Оно только прикрыто было, не заперто, — объяснил Гвоздь, поднимаясь с пола.

— Вот тварь хитрая! Опять соскочил! — выругался Кныш. — Давай за ним, живо!

— Да здесь высоко, второй этаж. На хрен надо себе ноги ломать? — возразил Гвоздь.

— Через подъезд, бараны горные!

— А может, и вправду цацки здесь, где он сказал? — предположил Гвоздь.

— Ну, дал бог помощничков, — проворчал Кныш. — Поменьше долбиться надо. У тебя от травы, видать, мозги вообще плесенью покрылись. Хоть пенициллин вырабатывай. Чего яйца трете? Живо-живо!

И неожиданные гости, нестройно топая, поспешили к выходу.

«Как говорят в шпионских фильмах: «Пронесло!» — подумала Лариса, но на всякий случай решила еще минуту посидеть под кроватью после того, как смолк топот группы преследования, бросившейся в погоню за неуловимым, как тень, Грачевым.

От пережитых в квартире Михаила волнений Лариса отошла довольно быстро. Через два часа она уже сидела на своей кухне, пила кофе и размышляла над перспективой дальнейших действий. А что они должны последовать, в этом она не сомневалась.

Хотя, если принимать на веру то, что рассказал Грачев, подозреваемых оставалось не так уж много. Вернее сказать, их вообще не осталось. Если, конечно, поверить, что Грачев не убивал Гусько, а лихая компания под предводительством Кныша преследует свои корыстные цели и не имеет к убийству также никакого отношения. Однако добыча, которой не хотят ни с кем делиться, на самом деле еще существует.

И Лариса была согласна с Музыкантом, что найти клад мог только сам Гусько, если не произошло вообще чего-то невероятного. И в таком случае ей нужно заново начинать искать причину убийства Виталия Павловича, то есть опять — все сначала.

«Кстати, интересное прозвище — Музыкант. Любопытно, за что его так окрестили? И все-таки странно вела себя Ангелина… — Мысли Ларисы перебегали с одной на другую проблему. — А что, если на вдову посильнее нажать?»

Постепенно, в ходе размышлений Лариса пришла к выводу, что все-таки именно чета Гусько извлекла «посевы» Занозина, которые тот закопал, подобно Буратино, на поле чудес. Вот только золотых всходов так и не дождался. А раз так, то главной фигурой в расследовании остается безутешная вдова Ангелина.

Рассудив таким образом, Лариса в третий раз за последние дни — число три традиционно культовое в русских народных сказках, появилась в доме, где проживала вдова Гусько. Ей предстояла очередная беседа, которую она желала бы провести в деловом и конструктивном ключе.

В переоборудованной и модернизированной милой сердцу владелицы квартире, которая первоначально представляла собой воплощение победы человеческого разума над здравым смыслом времен триумфа социализма, все оставалось по-прежнему. Смерть мужа не внесла корректив в обстановку, окружавшую Ангелину Гусько.

— Ну что, вы что-нибудь узнали? Ведь уже больше недели прошло с нашей последней встречи? — сразу начала с расспросов вдова.

— Да, вы совершенно правы. Кое-что мне удалось узнать. Правда, с вашей помощью я могла бы это сделать намного раньше, — заметила Лариса.

— Что вы имеете в виду? — тут же быстро уточнила Ангелина.

— Как для меня это ни прискорбно, вынуждена заметить, что вы были не до конца откровенны со мной.

— Как это?

— Помните, мы с вами договаривались: я помогу вам, но для этого вы должны помочь мне. Вы рассказали мне об угрозах по телефону, но ни словом не обмолвились о причине ваших беспокойств — о кладе, зарытом на даче.

— Каком еще кладе? — Ангелина попробовала сыграть в недоумение, но актрисой оказалась никудышной. Сильное волнение выдало ее, внезапно отразившись на лице и в голосе. Во всяком случае, сегодня актерское вдохновение ее не посетило.