Светлана Алешина - Африканские страсти

Лариса обернулась на голос и второй раз за короткий промежуток времени открыла рот.

Теперь перед ней стояла очень красивая и ухоженная женщина, с гладко зачесанными волосами, с большими зелеными глазами, с чувственным ртом и тонкой ниточкой бровей. На ней был длинный халат с широкими рукавами, выгодно подчеркивающий ее слегка располневшую фигуру. Теперь можно было с уверенностью сказать, что это и есть хозяйка всего этого антиквариата. Довольно улыбнувшись от произведенного эффекта, она села в кресло и жестом предложила гостье сделать то же самое. Лариса тут же буквально утонула в его недрах.

Рыбакова, дотянувшись до журнального столика с резными ножками, взяла пачку сигарет и, достав одну, прикурила ее от золотой зажигалки. Передав пачку Ларисе и выпустив дым, она откинулась на спинку кресла и извиняющимся тоном объяснила:

— У нас скоро премьера, а у меня никак не получается эта кошелка. Просто беда какая-то. Представляете — у женщины есть все: деньги, муж, дети, а она ходит, как выдра ощипанная. Как же так можно совершенно махнуть на себя рукой! В конце спектакля она, правда, все-таки вспоминает, что она женщина, но только после того как у мужа появляется любовница. В общем, ничего интересного, — махнула она рукой.

Рыбакова снова затянулась сигаретой и стряхнула пепел в хрустальную пиалу.

— Так чем я могу быть вам полезна? — с любезной улыбкой осведомилась она.

— Я из Тарасова. Меня зовут Лариса Котова, — представилась Лариса.

— Ну, как зовут меня, вы знаете, — улыбнулась Рыбакова. — Так чем я могу помочь?

— Понимаете, я журналистка и пишу статью об актрисах, закончивших наше училище и работающих в тарасовских театрах.

Юлия Евгеньевна удивленно подняла брови.

— Но я никогда не делала ни того ни другого, — сказала она. — К тому же в вашем городе, к своему стыду, конечно, я никогда не была. Говорят, что там необыкновенно красиво.

— Если честно, меня интересует личность Анастасии Горецкой, — прервала Лариса витиеватые комплименты ее родному городу. — Вы же были с ней знакомы?

Рыбакова задержала во рту дым, давая таким образом себе время для раздумий. Потом она выпустила его колечками и только после этого ответила:

— Да, я ее знала. И даже очень близко, но это было так давно…

— Но может быть, вы помните, с кем она тогда общалась особенно близко?

— Давайте лучше перейдем на кухню, — предложила хозяйка, — заодно и кофе попьем.

Лариса была не против подобного предложения, и они вскоре переместились на просторную кухню, которая была отделана под дерево.

Рыбакова быстро сварила кофе и разлила его по малюсеньким чашечкам. Чинно отхлебнув один глоток, она начала говорить:

— Это было чудесное время. Мы были молоды, полны оптимизма и радужных надежд. Я и сейчас все это вспоминаю с удовольствием. Настя была очень красива. В ней уживались, по моим понятиям, совершенно несовместимые вещи: она была холодна и высокомерна, но одновременно непосредственна и ужасно наивна. У нее была способность удивляться и радоваться буквально всему. Ей, кстати, сулили большое будущее… Да, у Горецкой было много романов. Каждый раз она влюблялась на всю жизнь, но через месяц, а то и раньше она об этом забывала, и все начиналось сначала. Очень серьезно у нее было только с Антоном Неводовым. Слышали, может быть? Он пишет стихи.

Лариса кивнула. «Да, не только слышала, но и видела, совсем недавно и в очень интересной ситуации», — с ехидцей подумала она.

Рыбакова тем временем продолжала:

— Дело даже шло к свадьбе. Но… как это обычно бывает, что-то там не сложилось. Весь курс за них переживал. Очень красивая пара была. Да они, кажется, из Тарасова оба и перевелись.

— Да, это так. И никто не знает, почему у них все распалось?

Рыбакова посмотрела на Ларису слегка насмешливым взглядом, словно решая, стоит ли продолжать говорить или нет. Наконец природная женская болтливость взяла свое:

— В общаге Настя познакомилась с каким-то там конголезцем или бенинцем, точно я не знаю, из университета Патриса Лумумбы, — в интонациях Рыбаковой промелькнули осуждающие нотки. — Она почему-то мало мне об этом говорила. И у них даже было что-то вроде романа. Правда, я этому не очень верила.

— А куда делся потом этот негр? И, кстати, как его звали?

— По-моему, Дени. Но точно я не помню… У него еще здесь была жена, ее звали Констанция, прямо как в «Трех мушкетерах». Настя, как только узнала об этом, с ним рассталась. Потом его жена родила, и он уехал вместе с ней на свою историческую родину.

— А Неводов?

— С Неводовым так и не получилось ничего, — со вздохом повторила Рыбакова. — И Горецкая возвратилась в свой родной Тарасов. Правда, сначала она съездила туда с этим самым африканцем.

— Как это? — удивилась Лариса.

— А так… Было лето, и они поехали на машине знакомых вместе под Тарасов в какой-то санаторий, то ли «Три дуба», то ли «Три березы». Примерно как-то так называется — точно не помню. По-моему, именно из-за этого и произошел разрыв с Неводовым.

— Печальная история, — вздохнула совсем в тон хозяйке дома Лариса.

— Обычная, — пожала плечами Рыбакова. — Вы меня извините, — она взглянула на стоявшие на столе часы, — мне надо спешить на репетицию. Меня ждет моя «кошелка». Я вам так ничего и не рассказала по вашей профессиональной части…

Юлия Евгеньевна виновато посмотрела на Ларису.

— Ничего страшного, — успокоила ее Лариса. — Скажите, когда вы сможете уделить мне время?

— Может быть, завтра? В первой половине дня, — немного подумав, ответила Рыбакова.

— Хорошо, — сказала Лариса, про себя подумав, что она и так достаточно узнала от Рыбаковой по своей «профессиональной части», чтобы встречаться с ней еще и завтра.

— Спасибо, — еще раз поблагодарила Лариса. — Вы очень интересно рассказываете.

— Да я вам таких историй тысячу расскажу! — просияла Юлия Евгеньевна.

Лариса распрощалась с гостеприимной актрисой и вышла на лестничную площадку.

Вечерним поездом она отправилась обратно в Тарасов. И тут ее поджидала неожиданная встреча. Все началось с того, что прямо рядом с вагоном СВ притормозила белая «Ауди». Из нее вылез весьма импозантный мужчина, вежливо поздоровался с проводниками и зашел в купе, в котором уже сидела Лариса. Это был не кто иной, как «друг Юрка», которого она видела на банкете, посвященном избранию в депутаты Ивана Клубнева, в своем ресторане.

Вальяжно расположившись на своем месте, он тотчас наговорил кучу комплиментов Ларисе. Она же, мило улыбаясь, решила вытянуть из попутчика все, что касалось семьи Клубнева. Собственно, приглашение в ресторан от Юрия последовало очень скоро. Лариса, разумеется, не отказалась.