Арлин Хант - Пропавшая без вести

— А что именно он вам говорил?

— Просто пришел, попросил показать квартиру и… знаете, что-то с ним не так… напоследок он поцеловал меня.

— Поцеловал? Он?

— Да, в лоб. Знаете, Сара, я много лет работаю в недвижимости и никогда… ну, он поцеловал меня и сказал… как же он сказал? Да, вот так: «Будьте умницей, красотка!» Представляете? И это вовсе не был тонкий комплимент, судя по его тону.

Внезапно Саре стало трудно дышать. Согнувшись, она оперлась рукой о стену, стараясь прийти в себя.

— Знаете, в какой-то момент я даже подумала, не позвать ли мне полицию. А когда Хелен сказала, что это ваш партнер, я просто лишилась дара речи. Если вы хотели меня проверить, я…

— Глория, как выглядел этот человек?

— Что?

— Я говорю, как он выглядел?

— Сара, у меня нет времени играть с вами в игры! Не знаю, что вы с ним на пару затеяли, только не впутывайте меня. Хелен мне о нем порассказала. Вообще-то, я и не хотела заниматься вашей квартирой и согласилась только потому, что меня попросила ваша сестра.

— Глория, пожалуйста, расскажите мне, как выглядел этот человек!

Глория недовольно вздохнула:

— Ну хорошо, хорошо… Крупный, лет под сорок, говорит с английским акцентом. Один глаз у него ярко-синий, а другой совсем белый, как будто с бельмом. Да, и лицо такое — скуластое.

— Спасибо, достаточно.

— Вот и прекрасно. Сара, мне надо делом заниматься. Извините, но у меня больше нет времени на подобную ерунду! — И она повесила трубку.

Сара постаралась взять себя в руки. Она тоже отключила телефон и вернулась на свое место.

— Все в порядке? — равнодушно спросил Барри.

— Так, работа.

— Ну да.

Сара сидела, уставившись на свои туфли. Барри рассматривал висевшую на стене дрянную репродукцию с таким видом, будто перед ним был подлинник Моне. Немного погодя Сара опять попробовала дозвониться до Джона, но у нее так тряслись руки, что она чуть не уронила телефон, не говоря уж о том, чтобы набрать номер. Убрав телефон в карман, она скрестила руки на груди. Но все тело прожигала боль, и она еле сдерживала рвотные позывы.

— Сара, что-то случилось?

— Что?

— С тобой все в порядке? — Над ней стояла Хелен со стаканчиком горячего кофе. — Ты бледная как смерть!

Сара кивнула.

— Я… Хелен, я скоро вернусь. Мне надо отлучиться.

— А как же Джеки?

— Я вернусь.

Сара встала и надела куртку.

— Сара, что случилось?

— Ничего. Я скоро. — Она поцеловала сестру в щеку и торопливо вышла.

Барри посмотрел ей вслед.

— Смылась, — недовольно заметил он. — Вечно убегает.

Сказать, что Джону было неудобно, значит, ничего не сказать. Он сидел на корточках между замасленным ящиком с инструментами и листом металла, прислоненным к задней стенке кабины. Поначалу он устроился на стопке поддонов. Они были скреплены между собой и привязаны к металлическому брусу, проложенному вдоль борта, но, по-видимому, громилам доставляло удовольствие проезжать каждый поворот на двух колесах. В первый раз Джон не удержался и упал в кучу мусора у задней дверцы. После второго поворота он решил, что лучше пересесть на пол.

Минут через десять фургон остановился, и он услышал, как из него выбрались громилы. Распрощавшись с ними, Фрэнк поехал дальше. Оказалось, что он еще больше, чем громилы, любит экстремальное вождение.

Прошел почти час — к этому времени Джон уже научился угадывать очередной поворот, — и фургон начал сбавлять скорость, а потом и вовсе остановился.

Фрэнк вышел из машины и открыл заднюю дверцу.

— Ты мне правду говоришь?

Джон не без удовольствия отметил, что все еще цел, но с ужасом увидел, что колени его последних чистых джинсов заляпаны маслом.

— Вот пропасть! — пробормотал он.

— Чего?

— Это были мои последние чистые джинсы.

— Это самая маленькая из твоих проблем, если я узнаю, что ты соврал, — со злостью произнес Фрэнк, и Джон пожалел, что его не оставили в «Королевском гербе».

Из фургона он видел, что они находятся на усыпанной листьями улице. В солнечных лучах позднего утра гордо стояли элегантные особняки в георгианском стиле.

— Где мы?

— Тебе не все равно? Сейчас приду, жди здесь. — И Фрэнк захлопнул дверцу фургона.

Джон подергал ручку, но изнутри она не открывалась, попасть в кабину тоже было невозможно.

Он закурил сигарету и устроился ждать. Лениво подумалось, увидит ли он снова Сару, потом он решил, что эта мысль идиотская, даже если ты заперт в фургоне и понятия не имеешь, куда тебя завезли.

Фрэнк направился к ближайшему дому, завернул за угол и позвонил в незаметный медный колокольчик у садовой калитки.

Почти сразу дверь открыла стройная, безупречно одетая женщина небольшого роста. Доброе смешливое лицо, голубые глаза. Подкрашенные волосы уложены в мягкий узел. Очевидно, она что-то пекла: на ней был чистейший желтый фартук в полоску, а рукава темной блузки припорошила мука.

— Фрэнк! — воскликнула она с мелодичным североирландским акцентом, таким же сильным, как и в тот день, когда они познакомились. — Вот это сюрприз!

— Привет, Лиззи, — ответил Фрэнк, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку. — Что нового? Ты все хорошеешь.

— Да, только в последнее время на это уходит все больше трудов. — Она заглянула ему за спину и, увидев, что он один, улыбнулась. — Зачем пожаловал?

— Хочу поговорить с тобой. Насчет Кэти.

Радушная улыбка не исчезла, но она не могла обмануть Фрэнка. Он прекрасно знал, что Лиззи палец в рот не клади.

— Я могу войти?

У нее вытянулось лицо.

— Ну что же ты, Фрэнк, не позвонил, не предупредил, что приедешь? Время такое неудобное. Ты же знаешь, у меня ни минуты свободной… если бы ты хоть позвонил, я бы выкроила время. Может, завтра придешь?

— Я тебя не задержу, обещаю. — Он не просил, и Лиззи сразу уловила это.

— Ну, конечно, проходи, — произнесла она, — я чайник поставлю.

Он прошел за ней по длинному темному коридору. По всему дому ароматно пахло выпечкой, и у Фрэнка даже заурчало в животе.

Лиззи привела его в ярко освещенную, образцово чистую кухню и подошла к плите. На столе лежало раскатанное тесто, рядом стояла тарелка с почищенными и нарезанными яблоками.

— Печешь?

— Немножко, несколько пирогов для церкви, на ежемесячную благотворительную распродажу. Отец Винсент говорит, мои пироги идут нарасхват, и он не преувеличивает.

— Я даже не сомневаюсь! — Фрэнк прислонился к холодильнику, наблюдая, как она хлопочет у плиты.

— Садись, садись туда, Фрэнк. — Она указала на стол, покрытый ярко-голубой клеенкой. — Чаю хочешь?

— Да, не откажусь.

Он сел, а Лиззи принялась собирать на стол. Она вынула тарелку с печеньем, молоко, налила в чайник воды. Все шло очень чинно, как на небольшом приеме, пока Фрэнк не произнес: