Марина Серова - Бог велел делиться

— Наталья, так Сергей все-таки зашел к вам в гости? — спросила я.

— Зашел, — кивнула та. — Только ничего такого между нами не было. Да я понимаю, что так оно и должно было произойти. Он и был-то у меня недолго. Так, поговорили немного, я ему про жизнь свою рассказала. Чувствовала я, что не очень-то ему это интересно, так, ради приличия слушает.

— А о себе он что-нибудь вам рассказывал? — спросила я, поскольку для меня в первую очередь представляло интерес именно это.

— Рассказывал, только не очень много, — уставшим голосом продолжала Заманихина, прикрыв глаза. — Говорил, что работал где-то в другом городе, деньги заработал на машину, квартиру…

— Ну, ну, — заинтересованно поторопила я женщину. — А еще что?

— Ну, в таком же духе все. Что пока здесь поживет, а потом хочет квартиру продать и в Москву с женой переехать — у нее вроде бы там однокомнатная, он хотел денег добавить и побольше купить.

— А насчет того, где работать собирается, ничего не говорил?

— Да так, ничего конкретного, — пожала плечами Заманихина. — Да и меня, признаться, не это интересовало. Поняла я только, что мне рассчитывать не на что.

Проговорив это, она снова отвернулась в сторону, и я невольно про себя подивилась психологии одиноких женщин, мечтающих найти себе мужчину: насколько неадекватно порой они воспринимают ситуацию. Взять того же Перфильева — ведь не было никогда у него ничего серьезного с Натальей, не виделись они с ней много лет, приехал он в родной город с невестой — казалось бы, в самом деле, на что ей рассчитывать? Так нет же, все равно попыталась завлечь хоть чем-то, в гости насильно потащила, в голове наверняка построила какие-то надежды, может быть, даже планы… И ведь не любит же его, и не встреться он ей случайно — и не горевала бы сейчас! Но нет, внушила себе, чуть ли не насильно заставила себя влюбиться, лишь бы мужик был рядом. А впрочем, кто я такая, чтобы судить других? Дай бог, чтобы меня саму миновала сия чаша!

— Скажите, Наталья, — вернулась я к разговору. — А почему вы позвонили матери Сергея в день его похорон? Вы что, договорились звонить друг другу?

— Нет, не договаривались. Но он обещал зайти на следующий день. Но не пришел, поэтому я, собственно, и позвонила Тамаре Григорьевне — у меня в старой записной книжке их номер сохранился.

— Вот как? — до крайности удивилась я, но не тому, что у Заманихиной сохранился номер телефона, и не тому, что Перфильев к ней не пришел, а тому, что вообще должен был, оказывается, прийти. — Значит, вы договорились о встрече?

Наталья помолчала.

— Вот это мне и непонятно, — наконец ответила она. — Он засиживаться здесь не хотел, это видно было. А потом вдруг задержался… Во двор вышел, походил там. А потом и говорит: «Ты, Наташа, завтра дома будешь?» Я говорю — да, мол, дома. Я на третьи сутки через двое работаю, — пояснила она. — И вдруг он говорит: «Я к тебе заеду ближе к вечеру». Ну, я что? Давай, говорю, приезжай. Грешным делом подумала даже, что… заинтересовала его. Еще посмеялась про себя — накануне свадьбы, мол… Но он так и не приехал. А утром я позвонила ему домой, мне Тамара Григорьевна и сообщила, что с ним случилось. Я теперь думаю, что это он, наверное, так просто, из вежливости сказал, — со вздохом закончила Заманихина.

Я пока не знала, что думать. Можно было, конечно, согласиться, что Перфильев пообещал заехать к давней бывшей подружке из вежливости. Но в этом случае вряд ли он стал бы оговаривать конкретную дату и время. В таких случаях обычно отделываются ничего не значащими фразами типа «ну ладно, я как-нибудь заеду или позвоню». Почему же Перфильев назвал именно это время? И почему, по словам Натальи, он вдруг проявил неожиданный интерес к ней? Действительно, как к женщине? Маловероятно. Особенно если поставить рядом с Натальей Настю.

— Скажите, а как он себя вел под конец вашего общения? Что-то в его поведении изменилось? — спросила я.

— Да в общем-то ничего не изменилось, — усмехнулась Заманихина. — Во всяком случае, признаков того, что он резко в меня влюбился, не было. Я говорю, просто так он это сказал, лишь бы конец встречи хоть как-то скрасить. Он со мной не слишком-то и общался, о своем о чем-то думал. Во двор пошел прогуляться, а когда я за ним вышла, то попросил одного его на время оставить… Вот так.

— И долго он был один?

— Да нет, минут пять всего. Но я все равно чувствовала, что ему что со мной, что без меня — одинаково. Одинаково не-ин-те-рес-но, — отчеканила Заманихина, со вздохом кинув взгляд в окно.

Я по-прежнему не могла объяснить поведения Перфильева и готова была внутренне согласиться с Натальей в том, что он просто заехал к ней из вежливости, а затем из тех же соображений пообещал приехать вновь. Во всяком случае, ничего существенного в этом эпизоде я не видела. И на раскрытие преступления света он не проливал. Заманихина явно сказала все, что знала. Она действительно долгое время не общалась с Перфильевым и была не в курсе его дел. А их общение в последнюю встречу тоже не предполагало откровений на данную тему. Поэтому мне ничего не оставалось делать, как распрощаться с Натальей и отправиться на улицу, пробираться сквозь грязь к цивилизации.

Я вошла в кабинет к Мельникову, когда тот разговаривал с Арсентьевым и Коротковым.

— Работаем, товарищ подполковник, — услышала я стандартную фразу.

— Плохо работаем, — Мельников тоже не отличался оригинальностью. — Что по Батищеву? Как это так, не можете найти? Что, если по месту прописки преступник не проживает, значит, преступление не будет раскрыто, так, что ли, Коротков?

— Сейчас поднимаем связи, — отозвался Коротков.

Я прошла и села рядом с Арсентьевым.

— Вот, кстати сказать, — улыбнулся Мельников. — Таня! Ты же знаешь, у нас с ФСБ напряженные отношения, исторически, так сказать, сложившиеся… Этот деятель, Батищев. Никак не можем его найти! Может быть, подсобишь? У тебя там вроде бы знакомый какой-то работает. Через него пробьешь данные?

— А почему найти не можете? — спросила я.

— Ты вот у них спроси, почему найти не могут, — кивнул подполковник в сторону Короткова с Арсентьевым.

— Дома не живет, данных о том, где работает, нет, — объяснил Коротков. — Надо ФСБ подключать для быстроты.

— Понятно. Хорошо, позвоню сегодня, — отозвалась я, вспомнив об одном из своих знакомых еще со времен работы в прокуратуре, который сейчас трудился в ФСБ. — Могу прямо сейчас. А из Самары есть кое-какие интересные сведения, — я взглянула на Мельникова.

Андрей кивнул и приготовился слушать. Я коротко изложила суть своих разговоров со всеми самарскими фигурантами дела.

Когда я умолкла, Мельников застучал пальцами по столу.

— Это все надо обдумать. Но сейчас все равно давай по Батищеву проедемся…