Марина Рощина - Прощай, мафия!

— Что именно? — полюбопытствовал Фролов.

— То, что все это она выдумала, — глубокомысленно заявил Андреади и удовлетворенно откинулся на спинку стула.

— А зачем?

— А зачем она сказала, что я взял платье Дугаровой? Чтобы оклеветать меня. Черт, никогда не думал, что моя София такая интриганка. Вот только не пойму, чего она добивается? Без меня она все равно что ноль без палочки. Будет шить старушечьи платья да подгонять одежду в дешевом ателье.

— Чем вы занимались после того, как покинули Дом моды? — вернулся к цели разговора Кирилл.

— Я отвез журналистку домой, в Лебяжий переулок. Затем перекусил в первом попавшемся мне ресторане и поехал в свой загородный дом. Немного поработал… и примерно в двенадцать лег спать. Я жестко соблюдаю режим, это залог жизненного и творческого долголетия.

— Кто-нибудь может подтвердить ваш рассказ?

— Боюсь, что нет, — огорченно всплеснул холеными ручками Андреади. — Я, знаете ли, живу один, пока не нашел свою вторую половинку, — трогательно пояснил он Фролову, как будто в бульварных газетах не сообщалось, сколько половинок мужского полу стройными рядами промаршировали через холостяцкое жилище господина Андреади.

Следующей для дачи показаний была приглашена Наталья Белостоцкая. Журналистка в тот вечер общалась с Андреади последней и частично подтверждала его алиби касательно того пункта, что в десять вечера он никак не мог находиться в мастерской. Кирилл записывал в протокол данные Белостоцкой, а сам исподтишка разглядывал ее: хороша, ничего не скажешь! Эффектная блондинка с правильными чертами лица и дивной фигурой. Говорила она с легким иностранным акцентом, что если и было понтом, то вполне уместным — последние три года девушка прожила в Лондоне.

— В девять вечера я приехала в Дом моды, — рассказывала Белостоцкая, — Андреади уже ждал меня в своем кабинете. Он заранее предупредил, что располагает только часом, и я построила свое интервью так, чтобы уложиться в отведенный мне отрезок времени.

— О чем вы говорили?

— В основном о моде. У меня есть расшифровка диктофонной записи нашего разговора, если хотите, могу дать почитать. Только вряд ли вам это будет интересно.

— А вам это было интересно? — неожиданно спросил Кирилл.

— Мне… да, — как-то неуверенно ответила Белостоцкая.

— А почему вы решили написать об Андреади?

— Ну, я долго жила в Лондоне, к стыду своему, мало что знаю о русской моде. Вот и решила наверстать упущенное. А с кого же еще начинать, как не с Андреади?

— Вы получили конкретный заказ от какого-то издания? — поинтересовался Фролов, от которого не укрылось смущение Белостоцкой.

— Нет. Это моя инициатива.

— Понятно. Во время интервью Андреади не отлучался?

— Нет.

— А вы?

— Да, я выходила поговорить по телефону. Но вы же не думаете, что это я подожгла мастерскую Андреади?

— Не думаю, — мягко ответил Фролов. — Я просто воссоздаю картину. Что вы делали после того, как покинули Дом моды?

— Андреади был очень любезен, отвез меня домой. Время было позднее, мы добрались очень быстро, ни в одну пробку не попали. В двадцать минут одиннадцатого я была уже дома. Приняла душ, немного почитала и часов в двенадцать легла спать.

— Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?

— Нет, никто.

— Вы живете одна? — несколько более эмоционально, чем того требовала ситуация, спросил Фролов. Он представить себе не мог, чтобы такая женщина была одинока.

— Нет, я живу с другом. Но он журналист, много работает, и в этот день вернулся домой под утро, — нервно выпалила Белостоцкая, из чего Кирилл понял, что невольно задел самое больное место.

После общения с богемным Андреади и рафинированной Белостоцкой неплохим контрастным душем для Кирилла стал разговор с охранником Николаем Шапошниковым. Парнишка не отличался ни умом, ни эстетскими запросами и больше всего переживал из-за того, что теперь он наверняка потеряет хлебное место.

— В восемь часов заступил на смену, — подробно пересказывал он события того дня. — В половине девятого весь народ разбежался, в Доме остались только хозяин да София.

— Почему вы так решили?

— А чего решать? Машина хозяина на парковке, значит, и он сам на месте. А София сроду раньше двенадцати не уходит. А куда ей уходить? Семьи у нее нет, мужики в ее сторону не глядят.

— Что было дальше?

— В девять часов явилась журналисточка. Девчонка — высший класс! — мечтательно протянул он. — Я провел ее к Андреади, а сам спустился в подвал.

— Зачем?

— Поглядеть, не остался ли кто в мастерских. Никого не было, только в мастерской Андреади свет горел. Ну, думаю, София заседает. Я постучал в дверь, крикнул: «София, как дела? Замуж еще не вышла?»

— Что она вам ответила?

— Ничего. У нее вообще с чувством юмора кранты. Как и со всем остальным. Вот уж на ком природа отдохнула в полный рост, — довольно расхохотался Шапошников, уверенный, что уж над ним природа поработала до полного изнеможения.

— Вы проверяли дверь, ведущую из подвала на улицу?

— Нет. Это не мое дело. Ключи только у хозяина и Софии. Если через нее и прошмыгнул посторонний, это не моя вина.

— Когда вы проверяли помещения в подвале, не заметили ничего подозрительного? Запах дыма или бензина?

— Упаси боже. Я бы сразу вызвал пожарных. Зачем мне лишняя головная боль?

На десерт Кирилл Фролов оставил супермодель Ингу Скворцову. И не прогадал. По правде сказать, такой красотки живьем ему видеть еще не доводилось — высокая и стройная, с длинными черными волосами, кошачьими зелеными глазами и мягкой пластикой пантеры. Узнав о пожаре, Инга решила не рисковать и добровольно призналась, что в этот вечер она была в месте происшествия.

— Я забыла у Андреади мобильный телефон, — охотно рассказывала Инга, — и вернулась за ним. Почему так поздно? У меня в этот вечер были съемки, и я освободилась только в половине одиннадцатого. К Андреади попала часов в одиннадцать. Я была уверена, что София на месте, она никогда не уходит раньше двенадцати. И — как назло! — именно в тот день девица решила свалить с работы вовремя! Я покрутилась немного возле запертой двери и поехала домой.

— Вы говорите о двери, ведущей прямо в подвал? Вы уверены, что она была закрыта?

— Намертво, — кивнула Инга и длинным красным ногтем прочертила в воздухе крест. — Как пещера Али-Бабы.

— А почему вы не попробовали войти в здание через главный вход?

— Я звонила, но охранник почему-то не отреагировал.

— Что было после того, как вы не смогли попасть в мастерскую?

— Что было потом? — переспросила Инга. — Потом я взяла такси и поехала в ночной клуб «Эгоист» — близкий приятель пригласил меня поужинать. Позвольте не называть его имя. Мне бы не хотелось впутывать его в эту историю, поскольку он немножечко женат.