Марина Рощина - Прощай, мафия!

Андрей занял наблюдательную позицию в подворотне дома напротив. Идеальный шпионский пункт — двери в агентство как на ладони, жаль только, что не видно подступов к нему.

Зато — отлично слышно. Тишину ночного города прорезали чьи-то быстрые шаги. Ветров напрягся. Может, случайный прохожий, еще один любитель ночных прогулок по Москве? Андрей умирал от нетерпения узнать, кто же из них ошибся — он или шантажист?

Спустя мгновение Андрей сполна ощутил горькую сладость двойственного чувства. Его распирало от гордости за свое профессиональное чутье на неправду и… душило чувство отвращения к человеку, которого он считал товарищем и который докатился до столь омерзительного ремесла.

Роман Калугин возвращался в агентство. И это означало, что именно он и есть тот самый шантажист, на совести которого несколько разрушенных семей и смерть бизнесмена Дугарова. Но и это еще не все! Опасаясь разоблачения, он не погнушался повесить свои грязные делишки на человека, не имеющего ни малейшего отношения к шантажу.

Как ловко и как подло использовал он Андрея в своих играх! Сначала заверил его, что Натали по определению не может заниматься шантажом, затем предложил устроить обыск в ее кабинете. А потом улучил момент, когда Андрей отвернулся покурить, и сунул свою игрушку в сумку с аппаратурой Крушинской. Андрей, почти на сто процентов уверенный, что виновна именно Крушинская, воспринял находку как подтверждение своей правоты.

Как глупый щенок, он бы послушно побежал по ложному следу. И спас его маленький мальчишка, который до самой смерти живет в каждом взрослом мужчине и дуреет при виде оружия, скоростных машин и классной техники. Он взял фотокамеру в руки и тут же почувствовал что-то… неправильное. И только когда Роман предложил еще выпить «для сугреву», он понял, что именно его насторожило. Камера оказалась теплой! А в кабинете Натали было довольно свежо, и пепельница, к которой прикоснулся Андрей, обожгла его ледяным холодом. Фотоаппарат мог быть теплым, если его прямо сейчас вытащили из кармана и поспешно сунули в укромное место, чтобы тут же найти. И сделать это мог только Калугин.

Теперь он вернулся, чтобы забрать свое оружие, которое стоит кучу денег. И дает возможность заработать еще несколько таких куч. Неужели Роман Калугин банально продался за бабки? Или девочка-модель, несмотря на нездоровье, обладает отменным жизненным аппетитом и требует несусветных денежных затрат? А может, Роман залез в долги и не нашел другого способа раздобыть нужную сумму? Или подсел на наркотики — в индустрии моды, говорят, это дело двух дней, было бы желание.

Ветров изобретал версии одна другой краше, пытаясь понять причину падения его университетского товарища. А между тем Роман Калугин уже почти назвал ему эту причину — Андрею нужно было лишь свести в одно целое несколько разрозненных фактов. И мысленно не улыбаться, когда Роман рассказывал ему историю своей безумной любви к девочке-модели.

Из «Натали» Старцева ушла без всякого сожаления.

Она отлично понимала, как будет злиться на нее Ветров, знала, что он долго не простит ей предательства, но тем не менее не чувствовала ни капли вины.

Ситуация в агентстве была ясна для нее как белый день. Шантажисткой могла быть только Натали, и больше никто, и Аня, хоть убей, не понимала, что продолжает искать Ветров.

Ей было жалко тратить время и силы на задачку: ответ-то известен с самого начала! Другое дело — загадка Андреади. Сплошные тайны, одна другой краше. Ветров же упорно отказывался интересоваться этим делом и не поощрял ее любопытства. Для себя Старцева нашла причину очень быстро. Белостоцкая. Именно она написала громкую статью о последней коллекции Андреади, которая и толкнула несчастного модельера на самоубийство. Андрей, конечно, очень принципиальный журналист, но своя рубашка все равно ближе к телу. Очень ему не хочется, чтобы народ узнал, будто его дорогая Наташа по самые уши завязла в грязной истории.

Ему Белостоцкая невеста, почти жена. А Ане — никто. И ей ничто не мешает расследовать загадочное исчезновение Андреади и обстоятельства гибели его свежеиспеченной женушки.

Сразу после гибели Инги Старцева успела перемолвиться кое с кем из сотрудников агентства. Никто не знал ни о завещании Андреади, ни о Мике, поэтому Старцева получила отличную возможность послушать другие версии гибели Инги. В общем-то ничего интересного: все в голос утверждали, что смерть Инги — не более чем трагическая случайность. Передозировка или что-то в этом роде. Напряглась она лишь однажды, когда кто-то вспомнил о ненормальном обожателе Инги.

— Может, это он ее кокнул, из ревности? — предположил кто-то.

— Вряд ли. Инга только сегодня сказала, что вышла замуж.

В качестве убийцы безумный преследователь Старцеву устраивал мало. Она была уверена, что смерть Инги связана с завещанием Андреади, а вовсе не с патологической любовью какого-то психа. Другое дело, что псих, если он и правда не спускал с Инги глаз, мог видеть что-то имеющее отношение к убийству. Мог видеть Мику. Как бы невзначай Старцева поинтересовалась, где можно отыскать этого психа.

— Инга говорила, что он по утрам дежурит возле ее дома, — просветили Старцеву. — Чтобы отвезти ее, куда она попросит.

Теперь Инга вряд ли попросит отвезти ее куда бы то ни было, но вряд ли печальный факт так быстро дошел до перевернутых мозгов ее одержимого поклонника. Попробовать стоит, ведь других вариантов найти психа у Старцевой пока не было.

Пока в недавно купленных хоромах на Ленинском проспекте шел ремонт, Инга обреталась в съемной квартире в районе ВДНХ. Там-то Анна и обнаружила потрепанную «пежуху» ее преданного поклонника. Далеко в прошлом остались те времена, когда Старцева испытывала смущение, общаясь с незнакомыми людьми. Стеснительный репортер — убыток для газеты. Так любил говорить ее друг и учитель Андрей Ветров. Поэтому Аня, недолго думая, открыла дверцу «пежухи» и запрыгнула на переднее сиденье.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — поздоровался сидящий за рулем высокий белобрысый парень.

— Меня зовут Анна Старцева.

— Юрий Родичкин, — представился тот.

Для психа и преследователя моделей он вел себя более чем прилично.

В общих чертах Старцева объяснила, что от него требуется.

— А зачем тебе это? — хмуро спросил Родичкин.

— Я веду частное расследование. Хочу найти убийцу Инги Скворцовой.

— Модель, которая занимается частными расследованиями? — удивленно спросил Родичкин. — Это что-то новенькое.

— Я не модель, — обиделась Старцева. — Я журналистка. И уже распутала несколько преступлений!