Оксана Обухова - Темная лошадка

Молодая майская травка щекотала брюхо машины, без приключений, гвоздей и колдобин я доехала до противоположного угла сарая, выскочила из Рено, подкралась к краю и выглянула.

Мне повезло. Желтая крыша Форда виднелась у второго от околицы дома, макушки девчонок наблюдались там же, Рената и Любава стояли у плетня и с кем-то разговаривали.

Собеседника видно не было. Я нащупала ногой булыжник, влезла на него, поднялась на цыпочки и увидела то, что раньше скрывал пригорок и пышный куст сирени — возле калитки стояла сухонькая старушка и, сдвинув платок с одного уха, слушала девчонок. Они весело жестикулировали и, пожалуй, смеялись.

А мне хотелось плакать. Двадцать минут нервной гонки, — прошу вспомнить, я принципиальная черепаха! — и игры в прятки, довели меня до такого состояния, что казалось, по позвоночнику ползает выводок мышей и скребет лапками по нервам. Мыши точили зубы о позвоночник, рыли норы в утробе, нервный тик грозил превратиться в подарок на всю жизнь. Переходя на молодежный сленг, меня в натуре колбасило.

А эти. Подруги. Стоят себе у забора и хихикают. Подъехать что ли, и прибить, в самом деле?

Впрочем, с выводком мышей в желудке я врядли способна дать серьезную оплеуху. Кто кого еще побьет. Не исключено, что Рената, обиженная слежкой.

Я вздохнула, сползла с булыжника и, прижавшись спиной к нагретым доскам, посидела минут несколько, отдышалась и вновь встала на ноги. Сидя, я не видела даже девчачьих макушек. Когда-то они задумают возвращаться, — судя по стоянию у плетня, на чай они не нацелились, — и тогда мне надо успеть перегнать машину за угол сарая. Пока это сделать невозможно, узкая стена сарая не закроет Рено от деревни. А уезжать и ждать на автостраде поздно, девчонки в любой момент могут тронуться в обратный путь, и востроглазая Рената узнает свою машину даже с полутора километров.

Эх, тяжела ты сыщицкая доля!

Разговаривали девчонки и в самом деле не долго. Скрываясь за кустом сирени, пообнимались со старушкой, уселись в Форд и начали разворачиваться в обратную сторону. За рулем опять была Рената, так что я мухой метнулась к Рено, прыгнула на водительское место и так поддала газу, что правым колесом попала в глубокую дождевую промоину под крышей сарая и застряла, хуже некуда. Колесо скользило в яме, заросшей влажной, молодой травкой, я пыхтела, двигатель рычал, Рената и Любава вот-вот должны были появиться на дороге. Кошмар!! Что за день?!?!

Заглушив мотор, я скрючилась на сиденье, сдернула с головы предательски яркую бейсболку и вроде как спряталась.

Наивная. Проезжая мимо сарая, Любава бросила рассеянный взгляд направо, и мне показалось, что я встретилась с ней взглядом. В долю секунды на лице девушки отразилось узнавание, — не меня, а машины, — недоумение и что-то вроде того — «нет, не может быть».

Я рухнула носом в сиденье. Сейчас Любава заставит Ренату развернуть Форд и явиться к сараю с инспекцией. Как шпион-дилетант Софья Иванова погибнет в глазах общества безвозвратно. Любовью к загородным прогулкам и колесом, попавшим в промоину здесь не отбрехаться. Я бездарно провалила всю операцию, подставила Кутепова (тяжело ему будет объяснить своим женщинам, почему он поселил дома шпионку!), я самое ничтожное существо из всех, когда-либо красивших губы!

Высунув нос из-за сиденья, я не увидела Форда, подпирающего бампер Рено. Любава не смогла уговорить упрямую Ренату развернуться? Или решила, что ей померещилось? Врядли, за краткое мгновение она смогла разглядеть номер. И как бы там ни было, временная передышка получена.

Я набрала на сотовом номер Кутепова и пустилась каяться.

— Я все знаю, — довольно приветливо, перебил меня «дядя Миша», — мне сначала Васильев позвонил, потом охранники. Куда они ездили?

— Сначала в дом престарелых, потом в деревню Козлово, — отрапортовала я.

— А-а-а, — протянул Кутепов, — это ничего, это можно. Тогда до встречи, у меня тут люди…

— Михаил Петрович, подождите! — воскликнула я. — Во-первых, я застряла, во-вторых, меня заметили!

— Кто тебя заметил? — не понял Кутепов.

— Любава ваша, — с плаксивыми интонациями, пожаловалась я. — Проезжали мимо, она голову повернула и увидела Рено за сараем.

— А тебя? — резонно спросил Кутепов.

— А я за сиденьем пряталась. Михаил Петрович, не могли бы вы, если что, сказать Ренате, что я приглядывала за ней по вашей просьбе? А?

— Это, значит, следила, что ли? — угрюмо тот.

— Нет! Именно приглядывала! Мол, волнуетесь вы за нее и все такое, а я слово дала, что глаз не спущу.

— Подожди, дай подумать, — попросил Михаил Петрович и спустя несколько секунд, сказал вот что: — Пожалуй, надо предупредить Ренату об опасности, что б фортелей таких больше не выкидывала. Охрана чуть умом не тронулась.

— Вот-вот, я тоже тут трогаюсь. Лучше ее предупредить. Так я сошлюсь на вас, ежели что? А?

— Ссылайся, — разрешил Кутепов и оборвал связь. У него люди, у него бизнес, он деньги зарабатывает, а я одна в чистом поле, точнее за сараем, с застрявшей машиной.

Но это ничего. Я девушка взрослая, реветь не буду, да и мужичонка какой-то от шоссе к деревне бредет.

По пыльной дороге, повесив голову, брел невысокий щуплый мужичок в длинном брезентовом плаще, когда-то белой кепке и высоких резиновых сапогах. На одном его плече болтался пустой выцветший рюкзак.

— Уважаемый! — крикнула я и пошла наперерез. — Не могли бы вы мне помочь? Я тут застряла. Немного…

Мужичок снял кепку, обтер ей лицо, вновь надел и прищурился на Рено у сарая.

— Как это, милая, тебя сюда занесло?

— Да вот, хотела развернуться, да колесо в яму попало.

Мужичок оглянулся на пустую и ровную дорогу, подумал, видимо, — а чего здесь разворачиваться-то подле сарая, когда везде пустыня?! — но ничего не сказал, спустил рюкзак с плеча на землю и потопал внутрь деревянной постройки. Минуты через две он вернулся с обломком доски, подсунул его под шину и объяснил:

— Ты тут до завтра скользить будешь, пока совсем не закопаешься. А с доской-то она сподручней будет. Давай садись, газуй потихоньку, а я тебя подтолкну.

Селянин помог мне выехать из ямы, я задом допятилась до дороги и развернула машину в сторону деревни Козлово:

— Садитесь, я вас подвезу.

— Да тут осталось-то, — засмущался мужичок.

— Садитесь, садитесь. Я вам обязана.

— «Обязана» в стакан не нальешь, — намекнул, как мне показалось, мужичок, и, пока он аккуратно обтирал ноги о придорожную траву и усаживался рядом, достала из кошелька сто рублей и протянула их селянину. — Возьмите, пожалуйста.

— Что ты, милая! Я ж пошутил!

— Берите, берите, если бы не вы, не знаю, сколько времени я здесь проторчала. Не все вокруг такие любезные, недавно желтый Форд проезжал, так даже не затормозил.