Кэтрин Кимброу - Дом на семи ветрах

— Все еще дрожу, — ответила я.

— Тогда снимайте свою мокрую ночную рубашку и наденьте сухую, — приказала она материнским тоном. Стянув мою ночную сорочку с меня через голову, Зенит, пока я вытиралась полотенцем, достала из гардероба свежую. — Ну вот и хорошо, — ласковым, успокаивающим голосом проговорила она, помогая мне надеть рубашку.

— Мне уже лучше, — улыбнулся я.

— Вы и выглядите получше, дорогая. А теперь ложитесь в постель, под теплое одеяло, — приказала она, затягиваясь сигаретой.

Я улеглась, а Зенит прошла в ванную и вернулась оттуда со стаканом воды.

— Но мне не хочется пить, — закапризничала я, как маленький ребенок. — Я уже выпила стакан теплого молока.

— Я принесла вам транквилизатор, — весело возразила она. — Сама постоянно их принимаю. Они выписаны мне одним замечательным лондонским врачом и гарантируют прекрасный полноценный ночной сон.

Без малейших колебаний я взяла таблетку и проглотила ее.

— Благодарю вас, Зенит. Мне необходимо что-то в этом роде, мои нервы на пределе.

— Может, вы хотите, чтобы я провела с вами ночь, дорогая? — спросила Зенит с таким добрым выражением на улыбающемся лице, что мне вдруг стало стыдно, как я могла ее в чем-то подозревать.

— О, а вы сможете? — Сев на постели, я взяла ее руки в свои.

— Если хотите. — Она направилась к двери. — Пойду оставлю записочку сквайру.

Я обняла прижатые к груди колени. В комнате было тепло. Взяв со стоящего возле кровати комода молитвенник, я открыла его наугад, но не успела еще начать читать, как зевнула и почувствовала, что засыпаю. Неужели транквилизатор подействовал так быстро? Да нет, не может быть. Наверное, дело в теплом молоке. Буквы расплывались у меня перед глазами, и последнее, что мне удалось разглядеть, было изречение: «Не сотвори себе кумира». Вернув книгу на место, я откинулась на подушку. Кумира? Опять это слово!

Зенит вошла в дверь без стука.

— Вы уже спите?

— Почти, — вздохнула я.

— Я же говорила, что это очень хороший транквилизатор. — Сняв халат, она присела на край постели и скинула туфли. — Ах да, свет! — Поднявшись, Зенит щелкнула выключателем.

— Разве вы не закроете дверь? — Глаза у меня слипались.

— Если вам так будет лучше, дорогая, — сказала она, и раздался звук поворачивающейся ручки двери. — Ну вот и все. Спокойной ночи, Вера.

Я почувствовала, как под тяжестью ее тела просела кровать. Соседство Зенит успокоило меня еще больше.

— Спокойной ночи, Зенит. Спасибо за то, что остались со мной.

Она ласково потрепала меня по плечу. Я зевнула и последнее, что мелькнуло в моем затуманенном мозгу, было слово, выхваченное мною из Священного Писания: «…кумира».

Не знаю, как долго я спала, но, когда вдруг проснулась, за окном было еще темно. В комнате висело какое-то странное сияние. Зенит крепко спала. Внезапно, неизвестно откуда, послышались рыдающие звуки. Я натянула на голову одеяло, но звуки становились все громче, пока не стали столь назойливыми, что выдержать это не представлялось возможным. Я резко села на кровати. В дальнем конце спальни, казалось вышедшая из стены лишь наполовину, стояла Флора Айдс. Сквозь ее почти прозрачное тело можно было видеть рисунок деревянных стенных панелей. Она стояла, опустив голову и не обращая на меня никакого внимания. Я тряхнула Зенит за плечи.

— Да, сквайр, в чем дело? — пробормотала она сквозь сон.

— Это я, Вера, — объяснила я и тряхнула ее еще раз.

— В чем дело, дорогая?

— Посмотрите! — негромко сказала я, указывая на призрак Флоры Айдс.

Повернувшись, Зенит слегка приподнялась на локтях.

— Посмотреть? Но на что?

— Разве вы не видите?

— Что я должна видеть, Вера?

— Флору Айдс! Вот же она, — воскликнула я.

— Но там никого нет, дорогая, вам просто что-то приснилось, — заверила меня она, собираясь лечь обратно.

— Да нет же, она здесь, — настаивала я.

— Где именно? — спросила Зенит.

— У дальней стены. Я вам сейчас покажу. — Поднявшись, я направилась к стене, но, увидев, что видение уже исчезло, истерически воскликнула: — Говорю вам, что она была здесь! Вы должны верить мне! Я видела ее собственными глазами!

Вскочив на ноги, Зенит осторожно проводила меня к кровати. Ее голос звучал спокойно и твердо. Уложив меня под одеяло, она попыталась уговорить меня уснуть, но я все время оглядывалась на стену, возле которой видела Флору Айдс. Неужели мне это все только привиделось?

Я уже почти уснула, когда услышала мужской смех, доносящийся как будто из коридора. Рука Зенит по-прежнему обнимала меня, но я выскользнула из ее объятий, села на постели и посмотрела в направлении двери. Смех за дверью стих, но спустя мгновение раздался уже в самой комнате. Внезапно в алькове возле двери появилось неяркое сияние, в котором стоял манивший меня дядя Алекс.

— Что вам надо? — спросила я, толкая кузину.

— Тебя, Вера, — ответил призрак густым, раскатистым голосом.

— Но зачем?

— Я… хочу… чтобы ты… пошла со мной… — очень медленно, как будто с усилием сказал он.

— Нет! Вы мертвы! — вскричала я, и Зенит зашевелилась. — Оставьте меня в покое!

— В чем дело, Вера? — спросила кузина.

— Вон там! Видите его? — показала я на призрак.

— Но там никого нет, — спокойно возразила она.

— Есть! — разозлилась я. — Он там!

— Кто он, дорогая?

— Дядя Алекс!

— Но это невозможно, Вера, — урезонила меня Зенит. — Ваш дядя мертв.

— Я знаю! Знаю! Но он все равно здесь! — Я повернулась к призраку. — Может она вас видеть?

— Нет… Вера… только… ты… — покачав головой, он исчез.

— Подождите, дядя Алекс… — закричала я.

Ласково обняв, Зенит уложила меня обратно на подушку.

— Вам просто что-то приснилось, дорогая. Не волнуйтесь, я с вами. — Она погладила меня по голове и поцеловала в лоб, потом обняла и через несколько минут вновь уснула.

Я вся дрожала и долго не могла сомкнуть глаз. Потом, вероятно, вследствие сильной усталости я все-таки уснула.

Я проспала до позднего утра, и, когда проснулась, Зенит в постели не было. В южное окно ярко светило солнце. На часах было уже почти одиннадцать часов. Мне не давали покоя мысли о Зенит, вызывающей у меня весьма противоречивые чувства.

Несмотря на все перипетии прошедшей ночи, я чувствовала себя сравнительно неплохо и приписала это принятому мной транквилизатору. Но вскоре все подробности происшедшего вновь всплыли в моей памяти. Несколько минут я провела в постели, пытаясь привести свои мысли в порядок. Может быть, мне это все просто приснилось?

Пройдя в ванную, я смыла с себя остатки сна. Рука болела от полученного в коридоре третьего этажа пореза, и это полностью опровергало теорию о ночных кошмарах.