Кэтрин Кимброу - Дом на семи ветрах

Потом она упомянула Священное Писание. Библия! — осенило его. С этим, несомненно, было связано и слово «расклеенный». В Библии нужно расклеить заднюю обложку. Вот в чем дело!

Необходимо было немедленно пройти в мою спальню. Накинув на себя один из халатов Дуайна Бретча, Клайд внезапно замер, пораженный пришедшей ему в голову мыслью. Он находится в комнате человека, который еще совсем недавно был жив — смеялся, плакал, чувствовал боль, любил или ненавидел, — но которого больше уже нет, причем умер он насильственной смертью. Был убит, и убили его люди, «гостеприимством» которых он сейчас пользуется.

Эта мысль заставила Клайда поежиться.

Выйдя из спальни, он наткнулся на миссис Парвер. Она, казалось, прочно обосновалась в коридоре.

— Могу я вам чем-нибудь помочь, доктор Уолтерс?

— Что? Ах, миссис Парвер, вы меня напугали, — сказал Клайд. — Я просто собираюсь заглянуть к мисс Блейк.

— Не думаю, что ее стоит сейчас беспокоить, — отрезала домоправительница, преграждая ему путь.

— О чем вы говорите, мисс Парвер? — чарующе улыбаясь, возразил Клайд. — С каких это пор доктор, навещающий пациента в такую погоду, беспокоит его?

Поединок взглядов он выиграл. Отступив в сторону, миссис Парвер проследовала вслед за ним до порога моей комнаты.

Дернув дверь, Клайд обнаружил, что она закрыта, и потребовал от домоправительницы ключ. Та неохотно подчинилась и попыталась было остаться в проеме, но он резко закрыл дверь перед самым ее носом.

Подойдя к кровати, Клайд сел на нее и коснулся моего лица рукой.

— Вера, дорогая, ты меня слышишь?

Проверив зрачки и убедившись в том, что я нахожусь под действием каких-то наркотических веществ, он поднял меня и похлопал по щекам, безуспешно пытаясь привести в чувство.

Потом он вытащил меня из постели и начал медленно водить по комнате. Я находилась в сознании, но была совершенно одурманена и обессилена. Он хотел было прибегнуть к бренди, но обнаружил, что в него что-то подмешали. Внеся меня в ванную, Клайд умыл мне лицо и, подержав кисти рук в холодной воде, приложил холодный компресс на затылок.

Вызвав искусственную рвоту и заставив меня выпить как можно больше воды, он наконец отнес меня обратно в постель и, усевшись рядом, ласково поцеловал. Протянув руки, я обняла его за плечи.

Выждав еще несколько минут, Клайд вынул из кармана капсулу и дал ее мне, предупредив, что это лекарство может опять вызвать тошноту, однако поможет мне прийти в себя.

— И ни в коем случае больше, — посоветовал он, когда решил, что я в состоянии понять его, — не ешь и не пей ничего из того, что дают тебе эти люди. — Поцеловав меня, Клайд взял в руки Библию и, надорвав заднюю обложку, которая действительно оказалась склеенной, вытащил листок бумаги.

Листок оказался театральной программкой пьесы, поставленной в Ветшире несколько лет тому назад. Дядя Алекс финансировал постановку драмы «Непостоянный призрак», автором которой значился Алан Тоби Айнсворт.

— Алан Тоби Айнсворт, Вера, — возбужденно прошептал Клайд. — Он драматург. — Пробежав список действующих лиц и их исполнителей, он отыскал среди них Дуайна Бретча и Фарнсворта Ипсли, сыгравшего роль мальчика. Но что самое удивительное, там значилось имя Юстина Игера. Он явно являлся звездой постановки.

В тот момент я с трудом понимала, о чем именно он говорит, но впоследствии вспомнила предупреждение тети Циннии.

Программка содержала краткую биографическую справку, в которой подчеркивалась способность Игера играть самые разнообразные роли всех возрастов и отмечался его уникальный талант к перевоплощению.

Среди других фамилий Клайд отыскал также костюмершу Еву Фарнсворт.

— Ева Фарнсворт, — повторил он. — Е.Ф.

— Е.Ф.? — спросила я, начав немного соображать.

— Инициалы, вырезанные на скамейке павильона вместе с А.Б., — объяснил Клайд. — И я не удивлюсь, если Ева Фарнсворт приходится Фарнсворту Ипсли матерью. — Он соображал несравненно быстрее, чем я.

Внезапно раздался стук в дверь. Быстро положив Библию обратно на комод, он сунул программку в карман пиджака и подошел к двери.

— Доктор Уолтерс… — величавым тоном начала вошедшая Зенит.

— Мне кажется, что мы перешли на имена, — перебил ее Клайд.

— Хорошо, Клайд, нас беспокоит ваше пребывание в комнате Веры в столь неподходящий для этого час, — сказала она.

— Для визита врача к пациенту неподходящего времени не бывает, Зенит.

— Вряд ли Вера настолько больна, чтобы ее можно было назвать пациенткой, — возразила Зенит.

— Но об этом может судить только специалист, не так ли? — вежливо спросил он.

— Тем не менее я полагаю… то есть мы все полагаем, что будет лучше, если вы оставите нашу дорогую кузину в покое.

— Зенит, не надо… — начала я.

— Может быть, вы и правы, Зенит, — неожиданно согласился Клайд и подошел, чтобы обнять и поцеловать меня, затянув поцелуй, как будто выступал на сцене.

Не знаю, какими мотивами он при этом руководствовался, но результат меня вполне устраивал. Наконец, поцеловав напоследок мою ладонь, Клайд направился к двери, по дороге прощально махнув Зенит рукой.

Кузина проводила его глазами.

— Может быть, мне напомнить вам о репутации доктора Уолтерса? — спросила она, уверившись в том, что он ушел.

— Меня совершенно не интересует его репутация, Зенит, — ответила я, зевнув. — Я слишком устала, чтобы думать об этом.

— Конечно-конечно, дорогая. — Поправив одеяло, она потушила свет, но не уходила еще несколько минут. Я сделала вид, что сплю, но, прежде чем Зенит ушла, уснула на самом деле.

Я твердо запомнила, как Клайд приходил ко мне в комнату, и довольно смутно, как Зенит попросила его удалиться. Иллюзия и действительность перемешались, Клайд и Зенит стали одними из действующих лиц моего сна.

Не помню точно детали, помню терзающий меня ужас. Все обитатели особняка, включая призраков, преследовали меня по всему Гнезду Ворона, и мои крики могли бы разбудить даже мертвеца. Сделав над собой неимоверное усилие, я проснулась, во всяком случае так мне показалось.

Глаза мои были широко открыты от страха. Почувствовав на своей щеке чье-то дыхание, я ухватилась за щеку и, перевернувшись на спину, увидела не более чем в нескольких сантиметрах от себя светящееся лицо Флоры Айдс. Вскрикнув от ужаса, я закрыла глаза обеими руками и принялась мотать головой из стороны в сторону, чтобы прогнать наваждение.

Когда я убрала руки, то увидела, что Флора продолжает смотреть на меня как ни в чем не бывало и не отодвинулась ни на сантиметр.

— Чего тебе от меня надо, Флора? — спросила я, заглядывая в ее глубокие черные глазницы.

Если там и были глаза, то их не было видно. Сейчас она еще более, чем ранее, походила на скелет.