Марина Зосимкина - Ты проснешься

Тут его голос все-таки ему изменил, и Катя со стыдом и радостью поняла, что измучилась не только она.

— Мне будет что терять, Катя. Слишком большая расплата за размалеванную чужую морду.

— Что ты придумал, Олег, зачем тебе все это? — растерянно спросила она.

— Видишь ли, Катюша. Совершенно неожиданно для себя я понял, что мне будет мало полугода. Я хочу, чтобы ты была со мною всегда. Но ты вредная, можешь и ускользнуть. А так я тебя привяжу обязанностями, ты никуда и не денешься, потому что у тебя дурацкое чувство долга, ведь так? Ребенка родишь или даже нескольких, не станешь же ты деток с отцом разлучать? Вот такой я эгоист.

— Твой план плох, — криво усмехнулась Катя и посмотрела на него в упор, — Никуда не годный план.

Демидов подошел к ней близко-близко, заглянул в милое несчастное лицо и с нежностью бережно прижал к своей груди.

— Прости, я что-то не то сказал. Неважно — есть дети, нет их… Хочешь, мы кого-нибудь из твоего интерната возьмем? А? Здорово же будет! Сразу готовый ребенок, и заодно на памперсах сэкономим.

Катя начала всхлипывать, и тогда он сказал:

— Я тебя люблю. Я не хочу без тебя жить. Выходи за меня замуж, пожалуйста. Скажи «да», а с остальным мы разберемся.

В серебристо-сером норковом полушубочке, которым она очень гордилась, и в коротеньких, отороченных мехом, сапожках на невысоком, но, безусловно, изящном каблучке упругой походкой Катя дефилировала по длинному, как канал имени Москвы, коридору помпезного бизнес-центра. Ловкая и отважная, словно Женщина-Кошка.

Катя тихонько прыснула, поймав себя на таком сравнении. Придет же в голову!..

Идущие ей навстречу парни в аккуратных бело-синих комбинезонах и с бутылями питьевой воды в растопыренных руках, решили, что улыбка на их счет, и тоже широко улыбнулись.

Проснувшись сегодня утром и даже не успев открыть глаза, она все разом вспомнила — и слова его, и глаза, и прикосновение рук, и сердце ее запело от счастья. А Катя даже не знала раньше, что сердце может петь.

А потом, немного погодя, Катя вдруг радостно обнаружила, что больше нет у нее внутри привычной унылой горечи, отравляющей ее жизнь и днем, и ночью в течение последних лет.

Выздоровела. Свободна. Богата. Конечно, богата, если теперь у нее есть Демидов, и деньги тут не при чем. Денег у нее у самой…

И чего она терзалась столько времени? Зачем изводилась так долго? Жила, как пришибленная… Из-за кого?! Действительно, глупо. Хотя, тогда у нее не было Демидова.

Глядя в зеркало на свое отражение, Катя спросила его веселым шепотом: «Эй, а что поменялось-то?» А отражение пожало плечами и, улыбаясь, ответило: «Ты просто проснулась, Катя. Просто проснулась».

Она извлекла из коробки с лекарствами тушь и накрасила глаза. Не стала надевать пуховик и ботинки. И надушилась «Нина Риччи», подаренными ей девчонками на прошлый день рождения.

И вот Катерина здесь, почти что в самом логове врага, упруго вышагивает по коридору, красивая, ловкая и отважная, словно Женщина-Кошка. Катя вновь хмыкнула. Далась ей эта Кошка.

Первая неудача не смогла испортить ее хорошего настроения. Только что ее бортанули. Несмотря на отличную легенду и кураж. Она им представилась не просто так, а руководителем департамента по развитию какого-то там конгресс-центра «Георгин палас» и стала настойчиво добиваться аудиенции непосредственно и только с генеральным директором, желая предложить ему пакет услуг. Или пусть скажут, когда прийти в следующий раз. А еще лучше, каким рейсом прилетает, мы организуем встречу в качестве промо-акции. Секретарши кривили накрашенные ротики и пожимали плечами, а чопорный референт с вежливой гримасой предложил оставить визитку. Пришлось шумно огорчаться, что визитницу вместе с портфелем она забыла на переднем сидении своего «форда».

Возможно, Путято, решившись поделиться с ней служебной информацией, рассчитывала на то, что Кате как гражданскому лицу проще будет выяснить, когда же намеревается небезызвестный господин вернуться на родину. И все, больше ничего, никаких иных действий. Но когда вчера поздно вечером, уже после того как проводила недовольного Демидова, пообещав вести себя в пикулинской фирме осторожно, Катерина вновь взяла в руки бумажку с прямоугольными буковками, где даже буква «о» была начертана осмотрительной Трофимовой четырьмя отдельными палочками, у нее выстроился свой собственный план из нескольких пунктов.

Путятовы надежды стояли в нем под номером один, здесь их интересы совпадали. От его выполнения зависел успех задуманного в целом, а задумано было никак не меньше, чем освобождение малолетних пленников из неволи с последующей сдачей преступника властям.

Ей бы о своем подумать, собраться с мыслями, перебирая в памяти события ушедшего дня, или хотя бы просто помечтать, забравшись с ногами в кресло и глядя из темной комнаты на яркие иголочки зимних звезд, но дело, ради которого она сейчас здесь, нельзя откладывать надолго, поэтому вчера вечером Катя решила отложить кресло и иголочки звезд.

О чем хоть они договорись с Демидовым? Предложение посетить ЗАГС прямо завтра с утра она отклонила, мотивируя это тем, что им обоим следует еще раз все обдумать и взвесить. Но в принципе, ладно, как-нибудь давай зайдем. Тактику подсказал ей совокупный женский опыт, предостерегающий юных дев со слезами радости бросаться на шею тому, кто сам должен быть безмерно счастлив, что его не отвергли. Демидов опять пытался психануть, но Катя его вовремя в этом направлении перехватила, уже научилась немножко. Она хитроумно спросила, а уверен ли он заранее, что государственный орган зарегистрирует их брак через десять дней, а не через два месяца, как у всех остальных граждан, не умеющих убеждать так, как Демидов. Тогда он неохотно согласился сначала разведать обстановку и договориться, а уж потом тащить туда невесту.

Когда Катя услышала волшебное слово «невеста», дух у нее захватило от переполнивших эмоций, она едва не расплакалась. Чтобы не разнюниться и не дать повода теперь уже жениху Демидову забеспокоиться насчет ее нервного равновесия, Катя поспешно начала пересказывать ему разговор с Путято и с Трофимовой Алиной, выложив на стол бумажку с Алининой клинописью.

Демидов был вне себя от, как он выразился, «ее легкомыслия и идиотской жажды авантюр», а Катя с удивлением обнаружила, что, кажется, ей действительно нравится адреналин. Потом Демидов вчитался в трофимовскую клинопись и сообщил Кате, что этот Рудольф настоящий хорек, и он с ним шапочно знаком, но в целях все той же безопасности ребят нельзя так просто взять и позвонить, только чтобы потрепаться о том, как там у него дела в Германии и когда ждать обратно. У Рудика тут же может возникнуть желание связаться с Ескевичем, чтобы выяснить, с какой это стати его, Рудика, разыскивал Ванин компаньон и не случилось ли в Москве чего-нибудь серьезного. Тут-то жена Татьяна все ему и выложит.