Николай Томан - Избранное. Компиляция. Книги 1-9

— Это верно, — усмехнулся Саблин. — У нас работа скромная. Зато о тебе именно из газет мне все известно.

— А мне о тебе — ничего, — развел руками Вознесенский. — И расспрашивать не решаюсь, у вас ведь все тайна.

— Ну, не такая уж тайна моя-то личная биография, — рассмеялся Саблин, невольно подумав: "Боится, видно, что на судьбу жаловаться буду, протекции просить…"- Хвалиться, впрочем, нечем, — добавил он вслух.

Генерал-директор бросил нетерпеливый взгляд на часы, давая тем понять, что он не располагает временем и куда-то спешит.

— Я тебя ненадолго задержу, — заметив его нетерпение, проговорил Саблин. — У меня, собственно, всего один вопрос. По телефону, однако, нельзя было его задавать — вот и пришлось приехать лично. Ты ведь, конечно, хорошо осведомлен о строительстве железной дороги Перевальская — Кызылтау?

— Кому же тогда быть осведомленным, как не мне? — удивился Вознесенский, и мохнатые его брови поднялись вверх, наморщив высокий лоб.

— Ты не обижайся, пожалуйста, — улыбнулся Саблин. — Я не усомнился, а всего лишь принял во внимание расстояние. За несколько тысяч километров можно ведь и не быть достаточно осведомленным.

— Хороший начальник и за десятки тысяч километров должен знать, что у него там делается, — все еще ворчливо проговорил генерал-директор. — Долго ты, однако, подбираешься к своему вопросу.

— А вопрос вот какой: применяете ли вы на этом строительстве атомную энергию? Не установлено ли там нечто вроде ядерного реактора?

Снова удивленно поползли вверх пушистые брови генерал-директора:

— Откуда ты взял это?

— Ниоткуда, просто спрашиваю, — спокойно ответил Саблин. — Мне это очень важно знать…

Саблин не договорил, для чего ему понадобились эти сведения, но Вознесенский понял, что расспрашивать посетителя он не имеет права.

— Нет, мы там не используем атомную энергию, — ответил он Саблину. — Просто нет в ней нужды. Мы удаляем породу взрывным способом с помощью аммонита. Взрывные работы ведет у нас специальная организация "Желдорвзрывпром". У нее солидный опыт в этом деле. Еще совсем недавно американские специалисты утверждали, будто по взрывному делу впереди идет Аргентина, расходующая в год до полутора тысяч тонн взрывчатых веществ. А мы еще в тысяча девятьсот тридцать шестом году одним только массовым взрывом на Урале подняли на воздух тысячу восемьсот тонн взрывчатки. Как тебе это нравится?

Вознесенский довольно рассмеялся. С лица его исчезло выражение самодовольства. Чувствовалось, что он говорит о хорошо знакомом и близком ему деле. Саблину вспомнилось, что в гражданскую войну служил Вознесенский сапером и всегда был неравнодушен к взрывчатке.

— Не хвалясь, тебе скажу, Илья, — продолжал генерал-директор, — не без моего участия создавался этот "Желдорвзрывпром". Слыхал ты что-нибудь о направленных взрывах и взрывах на выброс? Интереснейшее дело, дорогой! Закладывается для этого в землю по тысяче двести- тысяче триста тонн взрывчатых веществ, поворачивается ключ взрывной машинки, проносится электрический заряд по электровзрывной сети, срабатывают электродетонаторы, взлетают на воздух тысячи кубометров породы — и километровая железнодорожная выемка глубиною до двадцати метров готова! Точно таким же направленным взрывом создаем мы и насыпи. И учти, Илья, что все это в одно мгновение, не считая, конечно, подготовительных работ. А сколько на это ушло бы времени при разработке выемок экскаватором, даже самым мощным?

— Ну, спасибо за справку, Емельян Петрович! — протянул Саблин руку генерал-директору. — Извини, что отнял у тебя столько времени.

— Э, да что там! — Вознесенский дружески хлопнул Саблина по плечу, и к нему снова вернулся его покровительственный тон. — Я очень рад, что мы встретились наконец. Ну, как у тебя дела-то по службе? В каких чинах ходишь? Помнится, в последний раз, когда встретились, майором был?

— Майором был, майором и остался, — усмехнулся Саблин. — Правда, теперь пишется еще одно слово перед этим званием.

— Ах, так ты генерал-майор?! — уже каким-то другим тоном воскликнул Вознесенский. — Ну, брат, от всей души поздравляю!

Вернувшись в свое управление, генерал Саблин тотчас же зашел к полковнику Осипову и сообщил ему о результате разговора с Вознесенским. Полковник не сразу высказал свое мнение по этому поводу. Он никогда не торопился с выводами, хорошо зная, как нелегко приходят верные решения.

— Что же это получается, Афанасий Максимович? — нетерпеливо спросил Саблин, не дождавшись ответа Осипова и начиная уже досадовать на него. — За чем же тогда охотится Жиенбаев? Не могли ведь ввести его в заблуждение взрывные работы и не принял же он их за взрывы атомных бомб?

— Да-а, — задумчиво покачал головой полковник Осипов. — Тут все полно противоречий. В твое отсутствие мне принесли еще несколько вырезок из иностранных газет. В них сообщается, что Советский Союз ведет в Средней Азии крупные строительные работы с помощью атомной энергии. И совершенно точно указываются именно те районы, где идет строительство нашей новой железной дороги.

— Какой давности эти сведения? — настороженно спросил Саблин.

— Двухнедельной.

Генерал задумался. Прошелся несколько раз по кабинету, постоял у окна, глядя вниз на шумную площадь.

— Ну что ж, — произнес он наконец, не замечая, что папироса его давно уже потухла. — Могло быть и так: Жиенбаев принял массовые взрывы аммонита за атомные и сообщил своим хозяевам. Кто-то из них мог обмолвиться об этом в присутствии журналистов, жадных до сенсации, а уж они постарались соответствующим образом раздуть ошибку Призрака.

— Не хочешь ли ты этим сказать, что Жиенбаев все еще находится в заблуждении относительно характера взрывов на нашем железнодорожном строительстве? — спросил Осипов, не совсем еще понимая, к чему клонит Саблин.

— Нет, не хочу. Он мог заблуждаться только вначале, но с тех пор у него было достаточно времени с помощью счетчика Гейгера убедиться в своей ошибке.

— М-да… — с сомнением покачал головой Осипов, — а может быть, он все-таки еще заблуждается?

— Почему же? — удивился генерал.

— Да потому, что Ершов доставил ему мотоцикл для того, вероятно, чтобы он лично съездил на строительство и собственными глазами посмотрел, что там делается.

— Он мог съездить на строительство и на поезде.

— Но зачем ему тогда мотоцикл?

— Скорее всего, для перевозки рации. Ершов ведь надежно замаскировал ее в коляске мотоцикла.

— Меня такой ответ не удовлетворяет, Илья Ильич. Жиенбаев нашел бы более надежный способ запрятать куда-нибудь свою рацию. Это не проблема.