Михаил Кречмар - Жесткая посадка

– Ну, вчера нас заочно представила Кира, – хмыкнул я, понимая, что сейчас на мне отрабатываются простейшие шаманские фокусы – вроде всеведения.

– Ну, Кира вас, заметим, вчера не представляла. К слову, это сделала подруга вашего компаньона, которая сегодня с утра записалась ко мне на сеанс. Ну а я уже решил воспользоваться представившейся возможностью и лично повидаться.

– Машинку, я гляжу, вы выбрали неплохую… Надеюсь, вы полностью отобьёте её через Ларисин гонорар… – Долг платежом красен, подумал я, романтическая Алиса Жановна ещё два года назад была примитивной Ларисой Ивановной. Пустячок, а приятно. И вдруг я остро ощутил, что проклятый шаман получил очко в свою пользу, я ведь только что выступил на его стороне.

– Да полноте вам, – шаман улыбается мыслями, а не лицом. – Деньги меня интересуют лишь как способ хорошо жить, а хорошо жить для меня – это понимание тех сущностей, которые управляют нашим миром.

Мне захотелось прекратить этот разговор.

– Как вы наверняка знаете, я – кибернетик, математик, электронщик и немного физик. И, как выразилась вчера ваша клиентка, – ретроградный физик. А ретроградный физик вряд ли может поведать шаману что-то, кроме простейших законов, которыми держится наш мир. И мне очень не хочется быть объектом для вашего изучения, даже в качестве ретроградного физика. Надеюсь, что компьютер, который вы приобрели, будет служить вам долго и исправно. Благодаря точному выполнению физических законов в его потрохах.

Я поднялся из кресла.

Шаман стоял передо мной, он смотрел на меня, но разглядывал, казалось, что-то, что шевелилось за моим затылком.

– Да, конечно, – произнёс он безразлично. – Было бы глупо думать, что серьёзный разговор может начаться так просто. По вашим меркам, нас едва соединяет одно полуслучайное знакомство, через вторые-третьи руки, моё – с вашей приятельницей, я, к слову, даже и не очень помню, как её зовут…

– Честно говоря, я даже не вижу точек соприкосновения, – хмыкнул я и совершил ошибку.

Я протянул ему руку на прощание.

Он взял её и ненадолго задержал в своей.

Ощущение было, как будто меня тряхнуло током.

– Что бы вы ни подумали о моих словах, – сказал он вдруг глухим и печальным голосом, разжимая пальцы, – я всё-таки сейчас скажу. Я много странствовал и много повидал. Я видел радикалов, которых называют фанатиками, – в Бадахшане, Синьцзяне и Кашмире. Людей, за головы которых правительства могущественных стран обещают неслыханные деньги. Но ни один из них не соприкасается с опасностью так близко, как вы. Похоже, вы дёргаете за усы само спящее Зло мироздания.

И вышел.

На следующий день Кира неожиданно появилась у меня в офисе где-то в полчетвёртого.

– Ну и ливень на улице, – весело сказала она, отряхивая от воды зонт и шляпку. Женщины должны время от времени спасать мужчин от мужской жизни! – Ты не провезёшь меня сегодня по магазинам?

Клад, конечно, кладом, но во время банкротства и поисков клада личную жизнь тоже никто не отменял. Я уже давно хотел сделать Кире подарок и подобрал подходящее колье в ювелирном салоне на Новой Басманной. И решил, почему не сегодня? Но, бывают такие дни, покупатель словно с цепи сорвался, и меня то и дело вытаскивали в торговый зал для консультаций. Кира скучала в кабинете, и её развлекал какими-то северными историями Сабуров, тоже ожидавший Сержа, уехавшего на переговоры с партнёрами. Я безуспешно пытался найти папку с документами на партию компьютеров Compaq, которые позавчера пришли из Германии, в кресле напротив сидел представитель компании, которой необходимо было монтировать локальную сеть, а дождь за окном сплошными струями стекал по стёклам, и от них исходила вибрация, будто в кабинке гигантского душа.

Обычно во время дождя на меня снисходит какое-то умиротворение и созерцательное отношение к миру. Но сегодня ему неоткуда было взяться. В кабинет всё время заглядывали самые разные люди, спрашивали что-то, а то и просто таращили глаза, менеджеры разрывали на куски триллионом идиотских вопросов, и в довершение позвонил Серж и попросил перебросить его с Каширки, где он только что закончил консультации, на Волоколамку.

Наконец я направился к выходу. Сергеич продолжал сопровождать Киру, рассказывая ей какую-то ужаснейшую историю о том, как они ели собак где-то на метеостанции в Якутии. А рядом семенил низкорослый представитель «Юнона-трейд-компани» и не переставая пожирал меня глазами, всё ожидая, когда я покажу ему технологическую схему монтажа сервера и многоуровневой сети в его новом офисе. В холле навстречу мне выскочил какой-то из прошлых состоятельных клиентов и начал требовать сверхширокий плазменный монитор. Отвязаться от них обоих не было никакой возможности в принципе, и в этом бедламе я уже почти потерял возможность строить логические связи.

Наконец, отчаявшись, я вспомнил, что папку с документами на сервак и Compaq’и, скорее всего, оставил в машине на стоянке.

Я довольно невежливо оторвал Сабурова от общения с дамой.

– На́ ключи, принеси папку из машины, – попросил я.

Дождь за стеклянной стеной холла припустил ещё пуще.

– Куда ты гонишь человека в такую дождину, – укоризненно сказала Кира и протянула Сергеичу мой плащ, который до этого держала в руках. – А впрочем, я сейчас сама сяду в машину, ты быстрее закончишь, если будешь знать, что я тебя жду.

Кира под руку с Сергеичем, накинувшем мой плащ едва ли не на голову, припустили к машине. Она сразу нырнула на правое сиденье, а Сергеич чуть-чуть повозился с замком, затем залез назад и, судя по всему, стал рыться в папках.

Дальше я потерял сознание.

Вопреки тому, что пишется в книжках, человек, которого глушит взрывом, взрыва не видит…

Я очнулся через несколько секунд после удара. Холл института весь был засыпан битым стеклом. У выхода истошно кричала вахтёрша – её придавило перевёрнутым столом. Как в оживающей картине, брошенные на пол люди по одному начинали шевелиться. К первому крику примешались какие-то стоны. Но всё это я воспринимал через какую-то серую ватную пелену. Потому что на стоянке, среди раздвинутых и покорёженных машин, догорали остатки «Ауди» и то, что ещё минуту назад было Кирой…

В этом же сумраке сознания я продолжал пребывать весь вечер. Меня везли в какой-то приёмный покой, кололи транквилизаторы и болеутоляющее, меня допрашивали люди в форме и без. На заднем плане этого действа появлялся и исчезал Серёга, коллеги по магазину, испуганные служащие. «Едва не убили!» – донёсся до меня чей-то то ли крик, то ли шёпот. «Девушку всмятку, а сам жив остался!»

С большим трудом я понял, что все вокруг убеждены, что убить пытались меня.