Безымянный - Большой обмен подарками

В этом году зима была долгой. Началась рано, закончилась поздно. Не пожелала она подчиняться срокам календаря и прогнозам. Порезвилась морозами в ноябре и прижала холодом еще и в начале марта, неделю назад. Когда же начало теплеть – и на улице и в душе – не все сразу и поверили, что это всерьез. Люди нерешительно снимали шапки и подставляли припекавшему солнцу утомленные затылки. Еще держался плотно спаянными плитами лед по краям дорог, но весна уже явно начиналась.

Серега Жест – высокий коротко стриженный блондин в черной кожаной куртке и в кепке, сдвинутой на макушку, – вот уже с час маялся невдалеке от кафе «Айсберг», потягиваясь за рулем своей «десятки». Он очень внимательно бдил по сторонам, но ничего подозрительного пока не замечал. Поэтому и время для него тянулось особенно долго: скучал. Три сигареты «Кэмел» уже выкурил, обзевался весь.

Солнце светило сильно и прямо в глаза, да не закроешься – нужно было тщательно прослеживать подход к кафе, а как раз с той стороны оно и жарило. И, недовольно щурясь, Серега соображал, что нужно будет обязательно купить себе темные очки, и не как в прошлом году – хамелеоны, хоть и мазовые на вид, но бутер, – а помажорней, пора уже на солидность переходить. Он опустил правую руку и сквозь брючину потрогал «ТТ», скотчем прикрепленный к голени справа. Пистолет держался плотно и надежно. Не свалится, хоть чечетку вытанцовывай. Словно в ответ на эти мысли, послышался равномерный перестук каблуков по тротуару. Серега оглянулся и, надув губы, проводил глазами девушку в кожаном плаще – шла расстегнувшись, из-под короткой юбки – ножки в черных колготках. Серега вздохнул, отвернулся и поморщился в пространство, разгоняя отвлекающие мысли: работа прежде всего.

Потянувшись за четвертой сигаретой, Серега на мгновенье застыл, всматриваясь вперед. К «Айсбергу» подъехала белая «Нива» с местными номерами. Машина остановилась, и из нее несколько минут никто не выходил. Но вот дверцы распахнулись. Непринужденно оглядевшись, с правой стороны спрыгнула высокая темноволосая девушка в джинсовом костюме и в куртке-обливке. На плече она держала спортивную сумку с надписью «Найк». Слева вышел хмурый, плохо выбритый парень непонятной национальности, одетый простовато и неряшливо, – типичный колхозный шоферюга. Серега знал, что его зовут Муса.

Муса исподлобья осмотрелся, захлопнул дверцу, машину запирать не стал и прошел в «Айсберг». Девушка осталась стоять перед входом в кафе.

Серега Жест сунул пачку сигарет в карман и вышел из «десятки». Нажал кнопку пульта центрального замка – «десятка» подмигнула ему и, взвизгнув, выполнила приказ: закрылась. Серега встретился взглядом с девушкой, стоящей перед кафе, и кивнул ей. Она отвернулась.

Пропустив медленно проезжающий, кудахтающий «жопер», Сергей перешел улицу и подошел к девушке в тот момент, когда ее спутник вышел из «Айсберга» в сопровождении худющего Чирика – Серегиного братухи по бригаде Купавы.

– Нормально, Серый? – спросил Чирик, прижимающий левым локтем к себе полиэтиленовый пакет, в котором лежало что-то вроде видеокассеты.

Сергей кивнул и посмотрел на девушку – та фыркнула и, покосившись на своего спутника, повела независимо плечами и прошла в кафе. Мужчины последовали за ней, причем небритый шоферюга вошел последним.

«Айсберг» начинался стеклянным с трех сторон предбанником, за ним через одностворчатую дверь – коридорчик: туалет налево, проход – прямо. Затем небольшая рекреация с прилавком для разливочно-распивочных дел и, наконец, широкий проход в единственный зал «Айсберга» – вечно полутемное помещение с десятком cтоликов. У стены рядом с дверью на отдельном столике – музыкальный центр со стопкой кассет рядом. Внутри зала – еще две двери. Oдна на кухню – та почти всегда настежь, – другая, плотно прикрытая, – в отдельный кабинет. Клиенты посещали его редко, да метко: только по важным делам. В основном же здесь гужбанил по своим праздничкам персонал заведения.

По нынешним временам, «Айсберг» был забегаловкой средней паршивости. Но имелась в этом кафе некая изюминка, делавшая его привлекательным для знающих людей. Крышу в «Айсберге» держали погоны из Волжского РОВД, и эта территория была как бы нейтральной для местных авторитетов. По этой причине и выбирался «Айсберг» для мирных стрелок или дел, требующих обеспечения конфиденциальности и безопасности.

Девушка, сохраняя гордую походку, прошла прямо в зал и, задержавшись в дверях, оглянулась на своего шофера. Тот поймал ее взгляд, кивнул, и она направилась к двери, ведущей в отдельный кабинет.

Отворив дверь, она быстро осмотрела помещение и вошла. Жест с Чириком – за нею. Последним вошел небритый Муса, задержавшийся в дверях и еще раз оглянувшийся.

В кабинете были невысокий стол, мягкий кожаный диван и три кресла. Девушка поставила свою сумку на стол и села на диван, Чирик положил свой пакет также на стол и опустился в кресло. Ритуал был продолжен Серегой и небритым шоферюгой: оба выложили содержимое сумки и пакета. На стол легли маленькие полиэтиленовые упаковки с расфасованным в них белым порошком и шесть пачек стодолларовых купюр, перетянутых резинками.

– Ну что, Алла, привезли, сколько договаривались? – садясь удобнее, спросил Чирик.

Девушка сделала рукой жест, как из дешевой оперетты, и хрипловатым голосом ответила:

– Мы всегда держим слово. Сам знаешь.

Чирик подтолкнул к ней поближе деньги, протянул руку к пакетам. Серега равнодушно посматривал на стол, стараясь боковым зрением не выпускать из виду шоферюгу. Они здесь были прикрывающими, но правила хорошего тона не позволяли откровенно пялиться друг на друга. Чувствуя тяжесть «ТТ» на ноге, Сергей был уверен, что успеет опередить Мусу, в случае чего.

Чирик взял в руку пакеты и для вида покачал их, как бы взвешивая. Серега знал, что это делается для понта: Купава четко приказал показать доверительность и уважение. В конце концов, Алла с Мусой приезжают сюда уже в пятый или в шестой раз, и накладок пока не возникало.

– Будешь перевешивать, дорогой? – спросила Алла и снова ухмыльнулась.

– У меня глаз – алмаз, – ответил Чирик. – И так вижу, что здесь два триста.

– Ты что?! – дернулся Муса; – Здесь три килограмма и пятьсот граммов, как договаривались!

Алла, нахмурившись в первую секунду, побегала глазами по лицам Жеста и Чирика и махнула Мусе рукой:

– Ребята шутят. Скучно им.

Чирик довольно заулыбался: ему удалось раскачать невозмутимого чечена.

– Считай, Алла, – он еще ближе пододвинул к девушке деньги.

Муса чуть вздрогнул, но промолчал и с места не сдвинулся. Алла нарочито небрежно просмотрела одну из пачек.