Михаил Нестеров - Группа особого резерва

– Чем тебя не устраивает хотя бы Ульяновская, Уфимская области? – спросила Катя, присоединяясь к Марковцеву. Хотя ответ знала: команда может не успеть подготовить к выброске контейнеры. Самолет начнет описывать круги над площадкой и привлечет к себе внимание. Его просто-напросто собьют средствами ПВО. А что еще останется делать военным, если борт не отвечает на запросы и продолжает совершать воздушные «кульбиты»?

Идеальный вариант – подобрать площадку в нескольких километрах от Комсомольска-на-Амуре. Времени будет столько, что начнешь торопить его. За двенадцать часов полета можно будет обклеить салоны изнутри купюрами, содрать их и снова обклеить. Но поиски приемлемой площадки займут много времени, так что в срок не уложишься.

Марковцев услышал за спиной громкий вздох и, обернувшись, увидел Адама, сокрушенно качающего головой. И спросил его кивком головы: «Ты чего?»

– Что скажешь насчет Мордовии? – вопросом на вопрос ответил летчик.

– Что я скажу о Мордовии? – переспросил Марк и ответил тоном генерала Пентагона: – Лично я ничего не имею против Мордовии.

– Саранск, – многозначительно сказал Адам, беря на вооружение растерянность Марковцева. – Большое Маресево…

– Что, родные места? – перебил он азербайджанца. – Ты родом из Большого Маресева?

– Между Большим Маресевым и…

Между Большим Маресево и поселком Печеуры находился военно-полевой аэродром. Он относился к брошенным, неперспективным объектам Минобороны, и военное ведомство отказалось от него, вычеркнув из списка поддерживаемых объектов; а частным структурам он и даром был не нужен. И тому, по меньшей мере, было две причины. Первая: удаленность он центра и более или менее крупных населенных пунктов. Вторая: отсутствие каких-либо строений. В общем, все то, что можно было купить, а потом продать.

Поляны, луга и проплешины служили ВПП естественной маской. Даже с высоты птичьего полета полоса, обрамленная зеленью лесов, виделась парящей землей. Но преображалась, когда на ней загорались огни полевого светосигнального оборудования. Она была настоящим «секретным фарватером» в непроходимых лесах Мордовии. Аэродром построили как учебный объект. К тому же он, находящийся точно под запруженной воздушной трассой, мог «разрулить» аварийную ситуацию, приняв самолет с неисправностями на борту. А сегодня он сам представлял реальную угрозу любому воздушному судну. Сверху походил на шахматную доску с однотонными клетками и полями: то проросла буйная зелень по периметру каждой железобетонной плиты, основы взлетно-посадочной полосы. Теперь зеленая маска демаскировала аэродром. Но кому он нужен? Здесь с успехом можно было проводить соревнования по «прикладному» байку, настоящее раздолье для мотогонщиков-экстремалов.

Адам, чтобы не быть голословным, добавил к своему рассказу:

– У меня остались снимки аэродрома и прилегающей местности. То, что осталось от леса, – поправился он.

– Снимки и записи старые?

– Можно сказать, новые. Два года назад я был в тех местах, навещал товарища по летной школе. Пригласил поохотиться в тех местах.

Адам быстро ретировался, поманив за собой Хусейна. Вдвоем они на скорую руку организовали студию, расставив в ангаре стулья и подключив видеомагнитофон к телевизору. «Демонстрационный зал», – буркнул под нос азербайджанец, включая систему.

Он был вынужден пояснять по ходу просмотра. Во-первых, Марковцев сразу уточнил у него, кто рядом с ним на пленке; это был рослый мужчина, ровесник Адама, чертами лица напоминающий бурята.

– Ты ошибся, – сказал Хуциев. – Он тувинец, земляк нашему Шойгу.

– Нашему?

– Ну вашему, какая разница? Вадим Тувинцев – мой друг. Осел в Саранске. Женился на…

– Ну это понятно, – снова перебил Марк. – Я хочу услышать от тебя другое: ты доверяешь ему? Ведь к этому ты завел свою шарманку? – Марковцев изобразил кинокамеру, кивнув на видеомагнитофон.

– Это место, – Адам расстелил на столе карту СССР с масляными пятнами, будто на ней наглядно был показан прорыв нефтяных скважин Сибири и Дальнего Востока, и знаком дал понять Хусейну, чтобы тот остановил воспроизведение. – Это место находится на пути оживленной воздушной трассы. И заворачивать никуда не надо. И людей подыскивать, и транспорт арендовать или покупать. И рекогносцировку вести не надо. – Он загнул все пальцы, и с его доводами спорить было проблематично.

Хусейн возобновил воспроизведение, нажав на кнопку пульта, и посмотрел на Катю таким взглядом, словно действительно находился в кинотеатре и встретил там девушку своей мечты – на самом последнем ряду.

Катерина смотрела на экран телевизора, а мысли ее были далеко и от этого места, и от того, где была сделана запись. Она анализировала сложившуюся ситуацию, в которой ее пока удовлетворяло все. Она исключала сговор между Марковцевым и Хуциевым – у них не было времени переговорить и что-то там запланировать. Плюс она не выпускала Марка из поля зрения. И другой момент. Она не сомневалась, что Марковцев и Хуциев действительно не виделись много лет. Она наблюдала сцену встречи и пришла к выводу, что так классно сыграть просто нельзя. Или же она ошиблась и кино на территории бывшего СССР все еще не умерло. Собственно, ее размышления сводились к тому, что ее устраивал вариант, в котором место ключевых действий выбирала третья сторона – так Катя решила называть двух азербайджанцев. Таким образом, сговор в любой его форме двух сторон исключался, поскольку существовала третья сторона. В этой схеме было много проблемных, сырых мест, но она представлялась лучшей, ибо искать другую не оставалось времени. Марк был прав, когда сказал о том, что, если даже каждый член команды станет верить в бога и деньги, это не сплотит команду. По большому счету, набирался отряд наемников со всеми соответствующими атрибутами и вытекающими последствиями.

Она слушала и не слышала Адама Хуциева, который продолжил комментировать видеозапись:

– Вот здесь раньше располагался полевой штаб… Тут стояли палатки… Тут пыхтели передвижные дизельные электростанции, подающие напряжение на городок, ССО, столовую…

Вадим Тувинцев приехал на шестой день пребывания Марковцева и Майорниковой в Азербайджане. Он и Адам были ровесники, но Тувинец выглядел на десять лет моложе вечно небритого азербайджанца.

В Баку его встречал Хусейн, он же привез его на своей старенькой «Волге»-«двадцатьчетверке». Катя, Марк и Адам находились в ангаре, когда в открытые ворота въехала машина. Все повернули головы, но с места не тронулись, даже гостеприимный Адам остался на месте. Да и Хусейн заторопился присоединиться к товарищам. Таким образом, гостя встречали сразу четыре молчаливых человека.