Сергей Зверев - Точность – вежливость снайпера

– Мне нужна свободная комната, – обратился к ней по-русски Анисимов.

– Идемте за мной, – она говорила с едва заметным легким акцентом.

Не оборачиваясь, женщина поднялась по лестнице на второй этаж. За ней следовал капитан Анисимов, потом Коломенчук, и замыкал шествие Князев, продолжавший настороженно оглядываться по сторонам. Встреча с представителем российских военных подразделений в публичном доме казалась ему странной. Князев не выпускал из рук автомат.

Достаточно короткий, метров в пятьдесят, коридор второго этажа с расположенными по правую и левую сторону немногочисленными комнатами заканчивался тупиком. Женщина остановилась рядом с последней дверью.

– Эта комната вам подойдет, капитан.

После чего хозяйка заведения, посчитав свою миссию выполненной, быстро зашагала по коридору в обратном направлении. Анисимов дождался, пока она не скроется из виду, а затем молча повернул ручку и отступил влево, первым пропуская в помещение Коломенчука. Правая рука капитана была скрыта в кармане куртки.

Лейтенант шагнул за порог. Комната, куда их пригласили, вопреки уверениям местной «мадам», не была пустой. Во всяком случае, Коломенчук успел заметить сразу двух человек с характерно выраженной кавказской внешностью. Один сидел в кресле на фоне темнеющего окна, второй располагался у него за спиной. Возможно, в комнате был и еще кто-то, но этого Коломенчук определить не успел. Кавказец, стоявший позади кресла, без всякого предупреждения вскинул руку с зажатым в ней пистолетом и прицельно выстрелил в голову лейтенанту. Навинченный на дуло оружия глушитель погасил звук выстрела. Пуля вонзилась Коломенчуку точно над переносицей. На мгновение лейтенант замер, а затем как подкошенный рухнул лицом вниз.

Князев отскочил от дверного проема. Дуло его короткоствольного автомата моментально сместилось в направлении Анисимова, однако нажать на гашетку Князеву было не суждено. Капитан выстрелил, не вынимая руки из кармана. Он тоже пользовался глушителем. Пуля на выходе проделала дыру в его кожаной куртке, затем беспрепятственно пересекла разделявшее убийцу и жертву расстояние и ударила Князева в грудь. Боец почувствовал мгновенно окутавший все его тело холод. Автомат выскользнул из безвольных пальцев и упал на пол. Князев отчаянно боролся с накатившей слабостью, пытаясь удержать равновесие. Анисимов спокойно наблюдал за ним со стороны, готовый в случае необходимости вторично спустить курок.

Этого не потребовалось.

Глаза Князева закатились, он привалился к стене и медленно сполз вдоль нее на пол, оставляя за собой кровавую полосу на фоне потрескавшейся от времени краски.

Анисимов вынул руку из кармана, переступил через тело Коломенчука и вошел в комнату.

– С ними еще водитель, – бесстрастно прокомментировал он на чистейшем грузинском языке. – Спустись вниз, Гарсевани, и реши эту проблему. А ты, Цотне, найди нашу дорогую хозяйку и распорядись, чтобы тут как следует убрались. Никаких следов не оставлять.

Отдав распоряжения, капитан присел на корточки рядом с Коломенчуком и осторожно двумя пальцами выудил из-под куртки убитого пакет с документами. Лицо убийцы при этом не выражало никаких эмоций.

– Это тебе. – Локис протянул маме букет, искусно упакованный в серебристую пленку.

– Господи! Зачем это, сынок? – Анна Тимофеевна растерялась. – Чего вдруг? Или праздник какой?

– Это просто цветы тебе. – Владимир повесил куртку в шкаф для верхней одежды и обернулся. – А чем у нас так вкусно пахнет?

– Голубцами. Я тебе обед вкусный приготовила. Иди пока руки помой. – Анна Тимофеевна пошла с букетом в комнату. – Я только цветы сейчас поставлю. Красивые-то какие! Дорогие небось? Ну зачем?

– Не волнуйся, мам. Деньги у нас есть.

Владимир направился в кухню.

– Володь, иди помой руки сначала. Я тебе сейчас все подам. Не таскай!

Мамин голос заставил Локиса улыбнуться. Ему уже перевалило за четверть века, а мама все разговаривала с ним, как с ребенком.

– Мам, очень есть хочется.

Он включил воду.

– Нетерпеливый какой! На, заодно воды в вазу налей. – Анна Тимофеевна подала Владимиру хрустальную вазу для цветов. – Зачем ты все-таки? Дорогие…

– Ну хватит, мам! Я же тебе сказал…

Владимир подал матери вазу.

– Ну, дай-то бог. – Мама не дала ему закончить. – Я ведь знаю, что деньги тебе просто так не даются. Я просто…

– Не переживай, это мелочи.

Локис поставил букет на стол.

Как он ни старался, но избежать разговора с мамой о службе не выходило. Теперь вот этот букет. Не подари его Владимир, может, и не заговорила бы Анна Тимофеевна о работе. Но очень хотелось сделать для нее что-нибудь приятное. Как ни крути, а обмануть чуткое материнское сердце невозможно.

Сказать матери правду? Что служить ему приходилось вовсе не на вещевом складе и совсем не в Балашихе? Но тогда придется рассказывать все: как пришлось однажды провести ночь в лагере моджахедов в Чечне, когда боевики взяли его в плен, и как у него на глазах погибали его товарищи. Такие же, как и он, контрактники. Чьи-то сыновья. Как у него однажды заело затвор во время открытого боя на территории рассекреченного лагеря бандитов. И множество еще подобных историй… Нет! Не стоит.

Поэтому приходилось обманывать. Версию взамен реальной службы по контракту Локис выдвинул не очень-то правдоподобную. Обманывать он не умел и не любил, но мама верила. Или старалась верить. Так или иначе, но разговоров о своей службе Владимир старался просто не поддерживать.

– А что у нас еще на обед?

Локис занял свое место за столом в углу кухни около батареи.

– Суп грибной, твой любимый. Картошку пожарила, как ты любишь. – Анна Тимофеевна налила до краев тарелку сына. – Тетя Женя заходила, передала тебе вино домашнее. Для тебя специально сделала. Она тебя так же, как я, всегда ждет.

– Спасибо, мам. Зачем же так волноваться?

Шел третий день, как Локис вернулся с учебной базы домой на побывку, а мама суетилась так, будто он только час назад прибыл.

– Ну какие волнения? Ты для Жени любимый племянник.

Анна Тимофеевна подала сыну тарелку с супом. Из холодильника достала старую, 90-х годов бутылку из-под водки. Тетя Женя всегда разливала домашнее виноградное вино в такие бутылки.

– Достань-ка бокал. Налью тебе.

Владимир, не вылезая из-за стола, дотянулся до полки буфета, укрепленного над обеденным столом, где хранились вещи, долго не используемые в хозяйстве.

– Мам, у тебя там микроволновка стоит. Ты не забыла? Почему ты ее не используешь?

В прошлый свой приезд Локис прямо на вокзале купил маме микроволновую печь, так как больше ничего после возвращения из Чечни не успел. По сложившейся традиции, привозил домой что-нибудь полезное. А о микроволновке, как он знал, мама давно мечтала.