Валерий Горшков - Личный выбор

Так или иначе, но единственный за все время федерального розыска реальный шанс взять киллера живым завершился полным провалом.

Не мешкая, Корнач связался по телефону с ожидающим результатов операции полковником ГРУ, инструктором учебного центра подготовки диверсантов в Приозерске, и, с ходу сообщив неприятную новость, предложил встретиться для обсуждения плана дальнейших мероприятий…

Во второй раз разлив по бокалам хороший заморский коньяк, генерал Корнач поставил матовую зеленую бутылку на стол, вынул изо рта дымящуюся сигарету, аккуратно положил ее на край пепельницы и вопросительно взглянул на сидящего напротив полковника Гайтанова – по обыкновению одетого в качественные, но неброские шмотки высокого жилистого мужчину лет сорока с небольшим, с подвижными голубыми глазами, тяжелыми надбровными дугами и прямыми, заметно поредевшими у лба русыми волосами, как всегда – аккуратно причесанными.

Если сравнивать с устоявшимися «актерскими» типажами, внешне полковника можно было принять за коммерсанта средней руки, основательного семейного человека, трудягу с некоторой творческой искоркой, лишенного ветра в голове и присущей хлипким интеллигентам романтики. Несмотря на более молодой возраст, непрестижно выглядевшую должность инструктора и отсутствие на плечах вожделенных для каждого честолюбивого офицера погон без просвета, в своей секретной армейской структуре полковник Гайтанов обладал куда большими возможностями и полномочиями, чем сам Корнач – в ФСБ. Несколько лет назад они впервые познакомились по служебной линии и с тех пор стали некой отдаленной аналогией приятелей. Именно с этим полковником договорился Корнач, что в случае удачного исхода операции по задержанию киллера Гайтанов предложит пленнику стать одним из «командос» в подчиненном ему напрямую элитном подразделении ГРУ…

Для профессионала, коим, безусловно, являлся бывший командир СОБРа Северов, выбор между тихим исчезновением в небытие и службой отечеству представлялся более чем очевидным. Однако Ворон до сих пор был на свободе, что давало ферзям двух спецслужб повод для сегодняшнего обстоятельного разговора.

– Как я понимаю, для тебя это дело принципа? – выслушав вступительный монолог Корнача, по-офицерски залпом выпив коньяк, опустив бокал на стоящий между кресел журнальный столик и сложив мускулистые руки на груди, спокойно спросил инструктор. – Особенно после того, как он фактически уже был у тебя в руках? Или здесь нечто иное, а, Алексей? – Полковник хитровато прищурился, разглядывая выглядевшего скорее задумчивым, нежели удрученным неудачей коллегу из параллельной спецслужбы. Будучи неплохим психологом, он почти догадывался, что сейчас ответит генерал, и не ошибся.

– Попробую тебе объяснить, Валентин, – расправившись с коньяком, закусив долькой лимона и снова берясь за сигарету, ответствовал Корнач. – Ты – профессионал, к тому же читал его личное дело, а значит, должен понять причины, побудившие Северова мочить бандоту по-черному. С точки зрения закона майору однозначно обламывается пожизненное заключение. Но он никогда не сядет, ты знаешь не хуже меня. Однажды служба безопасности какого-нибудь так называемого авторитета его вычислит… Или, что более вероятно, из шкурных интересов его попросту сдаст особо гнусный барыга из бывших заказчиков. Результат в любом случае очевиден!.. Но Ворон – наш человек, Валентин, и я, как генерал ФСБ и, прости за пошлость, государев слуга, должен сделать все от меня зависящее, чтобы не допустить случайности, из-за которой его банально кончат без всякой пользы для отечества. Майор Северов – специалист экстра-класса, диверсант высшего уровня подготовки. Выучка таких бойцов стоит государству очень дорого, занимая к тому же несколько лет спецподготовки, и глупо, особенно сегодня, разбрасываться готовыми экземплярами… Даже в масштабах такого большого государства, как Россия, счет этим парням идет на единицы! – Заметив укоризненную усмешку гэрэушника, генерал, всплеснув руками, поправился: – Ну максимум – на десятки! Какого хрена я тебе такое очевидное дерьмо объясняю?!

– Короче, Ворон позарез нужен живым, – подвел черту над излишне пространными рассуждениями Корнача привыкший к краткости формулировок инструктор ГРУ. – Толковый убивец с реальной практикой партизанской войны в мегаполисе мне совсем не помешает, здесь мы с тобой еще третьего дня все решили. Теперь, как в том анекдоте, вопрос за малым. Хотеть трахнуть Клаву Шиффер можно до каменного сухостоя, а вот получить желаемое – здесь побарахтаться требуется… Есть толковые идеи, коллега?

– Ладно, не тяни резину, – усмехнулся Корнач. – Судя по алчному блеску в глазах, у вашего благородия их сразу несколько. Я прав?

– Ну в общем… да, – сдержанно кивнул Гайтанов, щелчком указательного пальца вытряхивая из мягкой пачки сигарету. – Не сочти за жлобство, Алексей, но вначале я все-таки хотел бы выслушать тебя. Итак… погнали?

– Я уже дал распоряжение разослать по всем постам ГИБДД и районным околоткам города и области фоторобот Северова. Ясный перец – без подробностей и с единственным указанием немедленно задержать и сообщить в нашу контору по телефону дежурного. Дальше информация, абы такая последует, сольется напрямую мне, без посредников и комментариев, – задумчиво сообщил генерал. – Надежды на халяву, разумеется, мало, но чем черт не шутит…

– Логично, – согласился инструктор, щелкая зажигалкой, выпуская облако дыма и откидываясь на спинку кресла. – Один раз в сто лет даже старая метла стреляет.

– Еще. Он уже понял, что его разоблачили именно по выдернутым из архива Костей Логиновым отпечаткам пальцев, а значит, постарается как можно быстрее сделать что-нибудь с руками. Если Северов сумеет нас опередить – наши шансы выйти на него будут близки к абсолютному нулю… Однажды Ворон уже сделал себе очень удачную пластическую операцию, и велика вероятность, что он снова обратится к тому же самому хирургу, но уже с просьбой изменить ему рисунок на пальцах…

– Если ты имеешь в виду криолазерную пластику, – оживился разведчик, – это чистая лажа, описанная в медицинских журналах лишь теоретически. Ты всерьез думаешь, что хоть одна из наших родных питерских клиник, специализирующихся на резьбе по фейсам, в курсе этого виртуального японского ноу-хау?

– Если об этом методе задумались мы, люди в погонах, то почему эскулапы-практики должны оказаться глупее? Это их хлеб, в конце концов. Пластические хирурги – народ особенный, завернутый на своей профессии, со своими каналами информации, а расстояния и границы в наш век компьютеров – не помеха. Поэтому мы должны учесть все возможные телодвижения Северова, перекрыть каждую лазейку! – весомо уточнил генерал, снова разливая коньяк по пузатым бокалам. – Кое-какие шаги я уже предпринял… Группа из двух моих агентов час назад начала разрабатывать всех медиков Питера, промышляющих этим пока еще экзотическим бизнесом. У каждого врача в памяти личного компьютера, разумеется под паролем, должны быть снимки всех его клиентов до и после операции, с полной историей «болезни» и подробностями – что, где и за сколько. Полагаю, вдумчиво покопавшись в файлах, можно попутно найти много полезной информации для нашего ведомства, – заключил Корнач, поднимая бокал.