Сергей Зверев - На собак волков не зови

– До свадьбы заживет…

Но его перебила Вика:

– Не успеет, до субботы всего ничего осталось. Ну да ладно, тональником замажем, а фотографии потом отфотошопим. – Пашка тут же смирился и закрыл рот, перечить невесте он не решился.

– Пойдем, – проговорила Лера, – мы им мешаем. Вы в магазин?

Вика в ответ кивнула и взяла Пашку под руку.

– Мы тоже. Нам новый зонт нужен, – Денис обнял Леру за плечи, – топайте, мы следом.

А сам через пару минут догнал Пашку, придержал за локоть и отвел в сторонку, оставив Вику и Леру обсуждать преимущества косметических фирм.

– Кто это был, те трое?

Пашка набычился, отвернулся. С минуту шли молча, и Денис уже собрался повторить вопрос, когда парень пробурчал себе под нос:

– Волки, кто ж еще. Трое на белой машине, ты знаешь.

Как не знать, весь город знает. Вся стая – человек пятнадцать – рассекает на трех машинах: два черных монстра, один белый, все меченые, все заметные, издалека видно. И все прекрасно все знают, два плюс два сложить умеют, дураков нет. Появилось зверье в городе еще в начале весны. Первым делом грохнули мэра на пороге его загородного дома, следом еще двух его замов, сына мэра с семьей сожгли в квартире, пяток чиновников помельче перестреляли – кого в машине, кого прямо на улице средь бела дня. Нет, никто, конечно, своими глазами ничего не видел, но все сразу поняли, откуда ветер дует. И дальше ничего, будто так и надо, словно это в порядке вещей – ни следствия, ни уголовных дел. «Занимался несовместимой с госслужбой коммерческой деятельностью. Стал жертвой передела собственности в криминальной среде», – некрологи местные газетенки нашлепали, как под копирку. Убитых по-быстрому закопали, а остальная чиновничья шушера убежала из города. Причем поговаривали, что бежали очень быстро, побросав все нажитое непосильным трудом. И свято место пусто не осталось, его заняли новые хозяева города – мелкие, носатые, их наглость граничила с помешательством: тормозов нет, блокировки сняты. Зато у каждого по «шапке-невидимке» имеется, менты их в упор не видят, а если и видят, то отворачиваются. И дикие танцы на площади, и стрельба очередями в воздух, и таран машин, если те на пути оказались – все шалости с рук сходят. Отдыхайте, гости дорогие, ни в чем себе не отказывайте, мы потерпим….

– Волки, – выдохнул Денис, – я понял. – Он остановился, взял Пашку за плечи и развернул к себе. Тот покорно топтался перед «дядей» и все норовил оглянуться на Вику. Она смеялась и копалась в белой сумочке, искала запиликавший мобильник.

– Я эту породу хорошо знаю, – негромко говорил Денис и не сводил с девушек взгляд, – в армии насмотрелся. В следующий раз сам не геройствуй, сразу мне звони. Не ментам, не друзьям, а мне. Эти твари все помнят – взгляд, жест, слово. А уж особенно разбитую морду. Вы им по рожам хорошо настучали, надеюсь?

– Да, – оживился Пашка, – одному нос разбили, второму в глаз прилетело…

– Орлы! – Денис встряхнул Пашку. – Уважаю! Телефон мой у тебя есть?

– Вика знает, – парень едва не свернул шею, высматривая невесту в толпе.

– Хорошо, – Денис отпустил Пашку, пошел рядом, – в магазин-то зачем? Водку купить забыли?

– Вы ж не пьете! – удивился Пашка. Он почти бежал, проталкиваясь через толпу.

– Не пью, – подтвердил Денис, – но мало ли что. Вдруг накатит. На радостях. Не каждый день племянниц замуж выдаю.

– Купили, купили, – успокоил его Пашка, – все купили. Теперь ей шляпа нужна и туфли. На второй день. Викина мама звонила, сказала, что в пятницу вечером приедет, раньше не получится. Вот и попросила меня сходить…

Светка, сестра Дениса, после развода вкалывала в Москве вахтовым методом и дома появлялась нечасто. Перед свадьбой дочери ей пришлось отпахать подряд три недели, оставался последний рывок.

Пашка рассказывал еще что-то, но Денис парня не слушал, первым догнал девушек, взял обеих под руки и повел по «зебре» к дверям торгового центра. Невеста потащила жениха прямиком к эскалатору. Денис смотрел им вслед: Вика крутила головой, разглядывая витрины, и что-то говорила, Пашка внимательно слушал. Да, до субботы осталось всего ничего. Последние приготовления, приятные хлопоты – и свадьба. Была и у Дениса свадьба, давно, больше десяти лет назад. Счастлив был, как последний дурак, и гордился собой – как же, подвиг совершил, взял женщину с ребенком. Девочке два года было. И ведь действительно любил обеих, думал – семья есть, один ребенок есть, еще одного, общего, попозже заведем, когда деньги будут. Тут и звание очередное подошло, и перспектива своей квартиры замаячила, и аттестацию успешно прошел, хоть и не сразу. В первый раз зачет по курсу выживания не сдал, финальное испытание завалил. По чертовски уважительной причине, и до базы двое суток лесами топал. В общем, в личное дело – запись соответствующая, от командования – благодарность, а от государства – серпом по самому дорогому: «Полк подлежит расформированию». Новость убила все планы и надежды на будущее. А тут вторая «радость» подвалила – к жене вернулась ее первая любовь и страсть, по совместительству – отец девочки. Потом развод, дембель… Как оказался дома – помнил с трудом. Жил, словно на автопилоте: без эмоций, без мыслей, без чувств.

Любимый город встретил мокрым снегом, грязью на улицах и пустотой. Работы не было, институт войск РХБЗ, куда отчим планировал пристроить Дениса, спешно ликвидировали. В единственном на всю страну противовирусном центре тестировали новые вирусы и яды, модернизировали старые, проверенные временем, разрабатывали противоядия и вакцины. В народе нехорошее место называли «Вакцина» и старались обходить стороной. И хотя Денис смутно представлял свою деятельность на предполагаемом новом поприще, эта еще одна неудача – ликвидация института – добавила горечи в и без того несладкую жизнь.

Отчим съехал в деревню и освободил пасынку квартиру – устраивай, дружок, свою жизнь, если сможешь. А она ни хрена устраиваться не желала. В каждой своей женщине Денис видел прошмандовку и заранее ждал измены. Отношения рушились со скандалами, истериками или жутковатым звенящим молчанием, квартира пустела, мебель покрывалась пылью, цветы чахли и умирали на подоконниках. Карусель остановилась в тот день, когда он встретил Леру.

И у нее была свадьба, и тоже в восемнадцать лет. Любящий муж, квартира в Москве, обеспеченная семья – все, о чем может мечтать воспитанная дедом и бабкой девчонка из провинции. Их хватило почти на десять лет – любви, достатка и покоя. А потом муж Леры улетел в командировку, чтобы вернуться в цинковом гробу. Вернее, в гроб через пару месяцев после авиакатастрофы положили то, что осталось от молодого сильного мужика, и отдали вдове. Безутешные родственники быстро оправились от горя и выставили бездетную Леру из московской квартиры. Она вернулась к себе и жила тихо как мышь, работала бухгалтером в школе. Лера была странной: шарахалась от каждой тени, вздрагивала от резких звуков, ходила осторожно, по сторонам не смотрела – только под ноги. В тот день она даже не заметила, что переходит дорогу на красный свет. Как та «Газель» успела затормозить – уму непостижимо… Перевернутый на льду фургон с пивом, подрубленный фонарный столб, оборванные провода, две иномарки, слившиеся в «поцелуе», – и посреди всего этого Лера с фикусом в руках. Деревце дрожало, а его хозяйка застыла на месте и смотрела перед собой. Она не сопротивлялась, когда Денис потащил ее прочь от разгрома и приходивших в себя пострадавших. В одной руке тяжелый фикус, в другой зажаты холодные тонкие пальцы насмерть перепуганной девушки. Вслед беглецам орали и свистели, но Денис не оборачивался. Остановился, когда за спиной все стихло, вручил Лере потрепанный куст в горшке и представился.