Павел Парфин - Сумасшедший репортер

Но тут его взгляд упал на маленькую искусственную елочку, стоявшую на низеньком столике возле электрического самовара. Елка была необыкновенной! Ее хвоя представляла собой сотни покрашенных в зеленый цвет спичек, воткнутых, видимо, в обмазанный пластилином металлический каркас. «Боже, вот нищета! Елку не могли купить!» – подивился про себя Безсонов, но спросил, естественно, о другом:

– А что, ваш директор в самом деле не в духе?

– Уважаемый, вам лучше поскорей уйти. Для вашей же безопасности, – не глядя Безсонову в глаза, глухо сказал завбюро.

– Чего это вы все меня гоните! – возмутился Женька и в сердцах хлопнул дверью.

В коридоре по-прежнему звучал русско-цыганский «соул». Дима Климошенко настойчиво советовал спрятать девчонку за высоким забором. Безсонову ничего другого не оставалось, как пойти навстречу песне – навстречу единственному здесь не противящемуся его существованию голосу.

Женька не видел, как, выйдя из приемной, за ним угрюмо наблюдал хлопец в засаленной робе. Проследив две-три минуты за идущим к выходу Безсоновым, хлопец вернулся в приемную и принялся накручивать диск телефона.

– Батько, цэ я, Тарас. Тут якысь дурэнь рвався до дырэктора… Алэ звидкиля ж я розу мню чого? Вин мэни штовхав якусь червону кныжэчку, алэ я його всэодно выпхал…

Дойдя до выхода, Женька сделал еще несколько шагов навстречу невидимому музыкальному источнику. Коридор поворачивал вправо и почти сразу же упирался в глухую стену. В тупичке стоял стол, за ним сидел седой старик. «Белый как лунь» – невольно пришло сравнение. Зато глаза у деда были голубые-голубые. Они светились озорным молодым огнем, будто оказались неподвластны обесцвечивающей чувства и цвет старости, и располагали к близкому разговору.

Но Женька молчал. Переведя взгляд на пальцы старика, он уже не в силах был оторваться от них. На столе лежало десятка два спичечных коробков. Старик вынимал спичку, опускал ее в бутылек с зеленкой (который стоял тут же на столе) и, уже покрашенную, подносил к металлическому пруту, покрытому зеленой краской. Таких прутов было семь-восемь, разной длины и расходящихся во все стороны от стержня большего диаметра, вертикально установленного в небольшой крестовине.

Старик мастерил из спичек елку, и Женька никак не мог взять в толк, как это у него получается. Старик касался концом спички, свободным от серы, голого прута, и спичка, прямо-таки волшебным образом, намертво замирала на нем, становясь очередной иголкой спичечной хвои.

Было очень тихо. Лишь время от времени шуршали спички в коробке, когда старик опускал в него пальцы.

– Завтра Рождество. Уже поздно ставить елку, – не зная, что сказать, произнес Безсонов.

– Радоваться никогда не поздно. К тому же я хотел бы спросить тебя, мил человек, хорошо ли ты знаешь обычаи и историю православного нашего народа.

– Смотря о чем идет речь.

– Истинные православные христиане мирской Новый год не отмечают. Они постятся в последние дни перед Рождеством, а часть из них наряжают елку в самый канун святого праздника.

– Но, дедушка, когда это у православных стало традицией ставить искусственную елку? Да еще из спичек?!

Старик не ответил. Он с любовью одевал в спички-иглы будущую елку. И тут Безсонову пришла сумасшедшая идея. Он повернулся и быстро побежал к выходу, на бегу крикнув: «Я скоро вернусь!»

Старик, неторопливо закончив работу, нежно, не касаясь спичечной хвои, провел по ней сверху вниз рукой. В то же мгновенье его взору предстала маленькая живая сосенка. Несколько минут старик любовался сосенкой. Потом, поднеся руку к деревцу, быстро взмахнул ею. Тут же маленькая красавица опять превратилась в искусственное творение.

– Люди слабы. Их нельзя искушать понапрасну, – задумчиво молвил старик.

Женька как угорелый несся к Харьковской. Уже перебегая улицу на красный свет, он совершенно ни к месту вспомнил, что забыл выяснить, отчего при его появлении неожиданно смолкла цыганская песня, знакомая и далекая, как воспоминания о кино детства. «Надо будет спросить у голубоглазого деда, где он прячет радиоприемник».

Пересекши по диагонали дворами и закоулками жилой район, находящийся сразу за Харьковской, через пять минут быстрого бега запыхавшийся Безсонов стоял у высоких ворот новой автостоянки. Быстро поднялся по железной лестнице, круто ведущей в будку охраны. Перед тем как войти, жадно оглядел сверху стоянку. Без труда отыскал Генкин трейлер – его «мерседес» сразу бросался в глаза среди массы автомашин разных марок и назначения, стоявших в ряд в правильном порядке на заснеженном огороженном пустыре.

Безсонов вбежал в будку. Молодые люди (он – в военном бушлате с камуфляжной окраской, она – в дорогой и совершенно дикой кофейно-сиреневой дубленке) азартно резались в карты.

– Сутки – пятнарик, – не поднимая головы, буркнул охранник.

– Какой пятнарик? Я на «ментовке» привалил! – глупо пошутил Безсонов. Но охранник и девушка, одновременно перестав выяснять отношения с помощью карт, тут же уставились на Женьку.

– Шутка. А вот теперь совершенно серьезно: мне срочно нужен хозяин вон того «мерса»! – Женька махнул рукой в сторону окна, выходящего на стоянку. – Куда он подался?

Молодые люди переглянулись.

– Что за мужик?.. Которого на сахаре кинули? – спросила девица.

– Он и вам все разболтал?!

– А то как же! Мы у него в доверии. Мы у всех водил в доверии! Охрана как никак, – охранник гордо походил шестеркой «пики», потом глянул исподлобья на Безсонова. – Мужик, а это случаем не ты ему елок подсунул?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.