Сергей Фомичёв - Тень человечества. повесть

Сегодня, например, Пакхус убирал не свой участок, а соседний шестнадцатый. Уборщик шестнадцатого пропал три месяца назад, возможно погиб, пытаясь добыть энергию, возможно умер в её поисках от истощения, а быть может подхватил как-то смертельный вирус. Доктор Эдмонд утверждал, что от вирусов и измененных программных кодов роботов гибнет больше чем от всех остальных факторов вместе взятых. Так или иначе заложенный много лет назад Стариком алгоритм требовал от Пакхуса взять на себя работу соседа, даже в ущерб качеству собственной. Старик заранее спрогнозировал развитие событий и принял меры, которые позволили системе в сфере его ответственности работать даже после его ухода. Мудрый был робот. Вот только старайся не старайся, а в итоге всех и всё ждало разрушение. Пакхус мог убирать хоть все участки сектора по разу в месяц, этого было бы достаточно при нынешнем уровне загрязнения, но и он сам ведь не вечен. Когда-нибудь его источник энергии разрушится, или его подстерегут машины возле свалки. А даже если все обойдется узлы окончательно выйдут из строя лет через сто. Но долг был долгом. Профмодуль по сути являлся рабским ошейником на относительно свободном сознании робота и не позволял ему сделать даже попытку выбраться с предписанной колеи. Другим роботам повезло больше. Их более свободные алгоритмы давали возможность даже сменить род занятий. Один знакомый робот-доставщик стал охотником за артефактами. Он уходит далеко от города в поисках заброшенных складов и добывает там всё от вооружений и запчастей до автокосметики. Ему теперь не приходится думать о том, где раздобыть энергию на следующий день.

Пакхус одолел первую треть шестнадцатого участка, когда за спиной послышался странный шорох. Слишком мягкий для робота, слишком тяжелый для птицы или зверя. Он выключил электрическую щётку и обернулся, развернув вперёд раковины звуковых сенсоров и прибавив светочувствительности – на шестнадцатом участке стояли сплошь небоскрёбы, загораживающие свет.

Улица выглядела пустой и уборщик перевёл взгляд немного выше. С крыши огромного крыльца помпезного здания, видимо в прошлом банка или юридической конторы, на уборщика смотрели три пары превосходных инфракрасных сенсоров.

– Хорош, – произнёс обладатель самой маленькой пары.

Он говорил негромко, но Пакхус услышал.

– Не думаю, – возразил робот, который выглядел необычно из-за двух округлых выпуклостей на груди.

Роботы редко имели половые признаки людей, только в тех случаях, когда они занимались сервисом, предусматривающим контакты с живым клиентом. С исчезновением последних как раз в таких моделях и отпала необходимость в первую очередь. Так что они появлялись теперь крайне редко.

– Не хочешь попробовать первой? – спросил самый рослый из тройки.

– Ни первой, ни даже последней. От него воняет как от крестьянина.

– Барсучье сало, детка, – сказал тот, что с маленькими сенсорами.

При этом он ухмыльнулся и обнажил клыки-контакты.

Пакхус растерялся (что проявилось в бессмысленной активации и дезактивации второстепенных программ поиска и анализа информации). Вамперы? Но ведь они появляются ночью. Солнечный свет, по слухам, вредит их перестроенным системам. Тут уборщик осознал, что работа на новом участке сбила его с толку, что солнечного света пока ещё нет, а он зря грешил на сумрак из-за небоскрёбов. Но ведь он работает? Как такое может быть? Ответ пришёл из глубин памяти. Всё дело в наклонении земной оси. Всего несколько недель декабря начало его работы выпадало на темное время. Значит теперь декабрь? В тёплом климате у него не возникало необходимости отслеживать календарь. Хронометр вывел дату и подтвердил, что так оно и есть. Сейчас декабрь и до восхода ещё целых пятнадцать минут. А учитывая тёмную улицу, вамперам и солнце помешает не сразу. Пакхус ужаснулся. На него накатила волна страха. (Разум начал поиск выхода, которого заведомо не было. В результате сегмент шарика, где блуждало большое числом сигналов опасности, попросту отключился от общего процесса, чтобы не мешать другим, способным найти решение, и мысли Пакхуса внезапно переменили приоритеты и переключились на нечто совсем неактуальное – он стал разглядывать ту особь, которую приятели называли «деткой» и которая воротила носовые сенсоры от его барсучьего запаха). Выпуклости на груди, разумеется, не несли особенных функций, разве что давали дополнительное пространство, куда можно поместить резервные накопители или дополнительную память, или иную какую периферию, а заодно прикрывали от повреждения более важные внутренние системы.

– К тому же он мусорщик, – сказал рослый.

Пакхус оторвал взгляд от выпуклостей и сфокусировался на рослом. Ему показалось, что говорить так о нём неправильно. Не то чтобы неточность в определении его профессии создавала проблему в коммуникации, но вызывала некоторое излишнее напряжение. Покопаться в себе и определить, нет ли тут проявления чувства обиды, ему не позволила ситуация.

– Я не мусорщик, я уборщик, – заявил он. – Мусорщики вывозят мусор из контейнеров.

«Детка» чуть наклонила голову, впрочем без особого интереса, остальные не обратили на заявление внимания.

– Наверняка всякое старьё внутри и истощённые накопители, – сказал рослый.

– Нет времени искать кого-то получше, – возразил ему спутник. – Скоро рассвет.

Вампер с маленькими сенсорами прыгнул и мягко приземлился перед жертвой. Пакхус такую штуку проделать не смог бы даже в лучшие времена. Переломал бы ноги или даже спину. Он замер и даже не пытался удрать, быстро просчитав что бежать бессмысленно. Мощная рука схватила его за плечо и рывком притянула к вамперу. Раздался противный хруст шейных пластин. Контроллер энергетической системы, настроенный на блокирование утечки, сопротивлялся не больше секунды. Воля вампера, выраженная в серии команд, подавила его прошивки и изменила программу. Предохранители и контроллеры на накопителях тоже не продержались долго. Главный модуль процессор выдавал команду за командой, стараясь избежать потери контроля, но вскоре сознание робота-уборщика погрузилось во тьму.

***

Тьма не была абсолютной и означала сны. Шарик никогда не отключался полностью – это означало бы утрату личности и потому отдельный, независимый от общей энергосистемы, источник питания поддерживал фоновые процессы, вызывающие у Пакхуса ассоциацию с реликтовым излучением Вселенной, о котором ему довелось прочесть в одной популярной книжке. При отключении всех сенсоров, детекторов, каналов входящей информации и центрального модуля, в шарике блуждали лишь странные обрывки мыслей. Пакхусу приходилось читать в найденных книгах об осмысленных людских снах, существовали даже особые справочники толкующие их. Но ни у него, ни у других роботов, ничего осмысленного не рождалось. Ни законченной мысли – только отдельные символы, ни даже визуального образа – только цветные пятна. Лишь изредка появлялось что-то вроде бесконечной цепи, двигающейся из ниоткуда в никуда, но и тут Пакхус сомневался, а не домыслил ли он эту цепь позже.