Сергей Самаров - Полигон для интеллекта

– Иван Афанасьевич, я думал, вы правильно поняли мое недавнее к вам обращение… – с укором сказал он, обращаясь к подполковнику Разметьеву.

– Товарищ полковник, я просто произвел задержание главного подозреваемого в убийстве, и все. Несмотря на ваше предупреждение, я обязан так поступить…

– Вы суетесь в дела, которые вас не касаются и к которым у вас по вашему служебному рангу просто нет доступа. Я вас предупреждал. А вы продолжаете упорно мешать проведению операции ГРУ, о которой вам даже знать не положено. Короче говоря, так, Иван Афанасьевич, я забираю у вас старшего лейтенанта Поленьева, освобождаю его и попрошу вас впредь не мешать ему выполнять свой служебный долг.

– Я вынужден буду написать рапорт в ваше Управление собственной безопасности, товарищ полковник. И обоснованно докажу, что вы старательно не позволяете нам вести следствие. Не понимая, чего вы добиваетесь, я могу предположить только меркантильные соображения.

– Генерал-полковник Безверхний [7] Генерал-полковник Александр Безверхний, начальник управления военной контрразведки ФСБ России. объяснит соседнему управлению суть. Он в курсе. А вы, товарищ подполковник, можете по этому поводу даже президенту писать… Вам и там укажут на ваше место. В вашем возрасте пора уже понимать, что есть темы, которые вас не касаются. Ростом не вышли. Пойдем, старлей, за тобой уже машина пришла.

Рус Григорьевич приподнялся, чтобы выйти из машины, но подполковника Разметьева, похоже, какая-то змея в ягодицу укусила. Наверное, сухощавый полковник зря про рост упомянул, карлики всегда это болезненно воспринимают.

– Я не могу допустить такого самоуправства! Майор! – грозно прикрикнул он, и спецназовец открывавший дверцу салона, вытянул ногу, как шлагбаумом перекрывая выход, а его напарник, не выпуская из руки наручники, попытался ухватиться за свой автомат. И даже сумел ухватиться, но сразу выронил его на пол, получив от старшего лейтенанта удар локтем в челюсть. А вытянутая нога выполнить незавидную роль шлагбаума не смогла, потому что имела слишком слабое, к тому же открытое для удара каблуком место – коленный сустав. Каблук ударил резко, «шлагбаум» упал под человеческий стон. Полковник в штатском стоял за дверцей с пистолетом в руке и недобро усмехался.

– Подполковника можешь не бить, старлей. Его женщина плевком перешибет – он у нас такой нежный. А тебе сейчас совсем не нужно, чтобы на тебя убийство повесили. Иди к машине.

– Автоматы… – напомнил Рус Григорьевич.

– Иди к машине. Уедешь, я их через пять минут отпущу. В меня они стрелять не посмеют. Да и я сам успею на опережение пулю послать.

Старший лейтенант покинул салон микроавтобуса и сразу увидел, где стоит «уазик» с военными номерами. Подбежав, открыл заднюю дверцу и буквально упал на сиденье. «Уазик» сразу сорвался с места и переехал на встречную полосу, начиная движение в обратную сторону.

Только после этого разворота Рус Григорьевич обратил внимание, что кроме водителя в машине на переднем сиденье находится и пассажир. То есть, говоря точнее, пассажира этого он увидел сразу, но только сейчас сумел рассмотреть немолодого мужчину в очках.

– Помнишь адрес? – спросил тот водителя.

– Конечно, – ответил солдат за рулем, включил сигнал поворота и повернул куда-то на боковую улицу.

Рус Григорьевич почти не знал эту часть Москвы, не ориентировался, где они едут, тем не менее легко запоминал и дорогу, и приметы: повернули направо около аптеки, затем через три квартала прямолинейного движения за небольшим сквером последовал поворот налево и так далее. Наконец «уазик» заехал во двор большого многоэтажного дома, стоящего буквой «П», и человек с переднего сиденья выпрыгнул еще до того, как машина остановилась, показав, что он не так стар, как могло показаться из-за его короткой бороды с проседью. «Уазик» остановился рядом с металлическим гаражом-«ракушкой».

– Выходите, – потребовал водитель. – Дальше поедете с профессором. Меня на выезде обязательно тормозить будут. А я вас не видел, я командира части домой отвозил. Ошиблись те типы с номером, и все. Командир даже время подтвердит…

Старший лейтенант Поленьев не стал спрашивать, кто и по какой причине будет тормозить «уазик» на выезде из Москвы. И так все понятно. Он молча вышел из машины, и она сразу уехала.

Тем временем из гаража с чиханием выбрался старенький запыленный «Москвич», водитель, который оказался, ко всему прочему, еще и профессором, потянулся и изнутри открыл переднюю дверцу, приглашая старшего лейтенанта сесть. Поленьев сел, давно уже забыв, что такое «Москвич» и какие звуки он издает при движении. Профессор не поленился закрыть гараж-«ракушку» на тяжелый висячий замок. И – поехали.

Неподалеку от проезда под МКАД идущая позади машина неожиданно мигнула ярким светом фар.

– Полковник нас страхует, – посмотрев в зеркало заднего вида, объяснил профессор и тут же включил правый сигнал поворота, стал прижиматься к бордюру. – Опять сигналит. Остановиться, наверное, просит…

«Москвич» скромно остановился. Старший лейтенант вышел из машины первым. Позади притормозил ярко-синий «Форд Мустанг» с двумя черными полосами на капоте и такими же полосами на крыше. Из мощной спортивной машины вышел полковник, освободивший старшего лейтенанта от домогательств старшего следователя по особо важным делам Военного следственного комитета. В руках он держал большую двухлитровую пластиковую бутылку пива и камуфлированный армейский бушлат без погон.

– Скоро пост будет. Всех, думаю, будут тормозить, кто город покидает. Куртку надень, погоны свои прикрой. И пиво пей. Прямо при ментах. Ты же не за рулем, тебе можно. Пьющего с утра пиво никто не заподозрит… Поезжайте чуть быстрее, а то мне приходится ехать неприлично медленно для моей машины. Если что, я прикрою… И еще… – Полковник назвал фамилию, имя-отчество, год рождения, место работы, должность и адрес регистрации.

– Запомнил?

Рус Григорьевич без заминки повторил.

Оставалось надеяться, что полковник «прикрывать» намеревается не с помощью пистолета. Новые эксцессы старшему лейтенанту, и без того ничего не понимающему в происходящем, казались лишними.

Как и предположил полковник, сразу за МКАД стояли три патрульные машины ГИБДД и останавливали всех, выезжающих из Москвы. В каждой машине сидели по два дорожно-патрульных инспектора и по два омоновца. Естественно, остановили и «Москвич».

Подошел инспектор, козырнув, представился, попросил документы. Профессор протянул их, а старший лейтенант на глазах инспектора приложился к уже початой бутылке пива. Половину содержимого он вылил еще по дороге. Инспектор заглянул в салон, потянул носом.