Михаил Пинский - Улисс

– Серёг. Он точно шпион. Гадом буду . Это у них на западе карты-шмарты я в кино видел. Надо «гэбистам» его сдавать. Нам, глядишь, что-нибудь и обломится. – Возбуждённо зашептал сержант.

– Да погоди ты, – одёрнул подчиненного «старлей», – может это дурик из психушки. Не хватает только облажаться перед конторой. Тогда нас майор точно с говном съест. – И обращаясь к Улиссу, продолжил. – Хорошо гражданин. Будем считать, что у вас нет нашего паспорта, следовательно, вы не являетесь гражданином нашего государства. Но откуда вы? Где проживаете, прописаны?

Почувствовав некое облегчение, Улисс охотно рассказал, что он легализован, проживает в гипермегаполисе Москва, скрыв на всякий случай точку своей легализации, пятьдесят шестой сектор юго-востока. Улисс не хотел раскрываться первым попавшимися полицейскими принадлежность к этому криминальному сектору, хорошо известному всем полицейским планеты. Тем более не стоило упоминать сектор, пока он не поймёт, что с ним происходит… А теперь Улисс ни чего понимал и мало что помнил…

Он смутно помнил лишь, что они с Траппом и Ахиллом накачались в Клубе какой-то тяжёлой «термоядерной дурью». Воин Улисс, держащий себя в постоянной боевой форме, не употреблял синтетику, марсианскую бронебойную «космодурь» или лунный «термит», а только лёгкую. В основном древние земные «кокс», «марихуану» и лунную «нирвану». Да и то редко, чтобы сбросить напряжение после боя. А клубная дурь оказалась супертермоядерной марсианской, хотя и замаскированной под безобидную «травку»… Ну, нечего. Кто-то за это ответит, когда всё закончится…

Улисс не помнил и не знал, куда исчезли Ахилл и Трапп. Куда исчезли его гвардейцы. Куда исчез верный «Дракон». Где бы не находился Улисс, крейсер обязан контролировать ситуацию, страховать и охранять хозяина всей своей мощью. За этот нашпигованный оружием всех степеней защиты и уничтожения армейский аппарат Улисс заплатил огромную сумму. И теперь, получается, зря…

Улисс не представлял где теперь находиться. Судя по окрестному пейзажу с невысокими (с десяток этажей, не более) невзрачными уныло-однообразными прямоугольной формы строениями – в захолустной деревенской дыре. А перед ним затрапезные деревенские полисмены…

– Значит вы москвич? – Толи удивлённо, толи утвердительно и даже доброжелательно спросил старший полицейский. Улисс кивком головы охотно подтвердил это. – А где, по-вашему, мы теперь находимся? В Устьужопинске? Мухосранске? А может быть в Лондоне, Париже, или в Нью-Йорке?… Наверное, в Америке. Там, говорят у вас паспортов нет. А у нас гнида «америкосская» их пока не отменили. Хреново вас в «Цэрэу» готовить стали…

Старший лейтенант Серега ненавидящий «америкосов» как говориться всеми фибрами своей советской комсомольской души задохнулся от ярости. Его лицо сделалось пунцовым. По скулам пролегли багровые пятна. Глаза стали холодные и злые. И блюститель порядка со всей дури, по рабоче-крестьянски вмазал Улиссу в челюсть, а второй полицейский обрушил на него град ударов дубинкой.

Улисс почувствовал, что теряет сознание. Перед глазами поплыли разноцветные пятна и яркие бусинки – вспышки…

…И вдруг сознание вернулось. Тело наполнила мощная энергия – сработал пауэр-активатор. Теперь это снова был прежний Улисс. Сильный. Могучий. Беспощадный. Непобедимый…

Улисс вскочил, выпрямился во весь свой немалый рост.

…Рука молодого полицейского замерла, натолкнувшись на непробиваемую стену. Спустя мгновение она хрустнула переломанная могучей ручищей Улисса. Полицейский дико завыл. Но его вой продолжался не долго. Через секунду он прекратился. А полицейский со сломанной шеей и неестественно вывернутой назад головой рухнул, словно мешок на грязный пыльный замусоренный асфальт гадюшного привокзального парка.

Второй полицейский оцепенело, с ужасом смотрел в холодные безжалостные не оставляющие ему никакого шанса на жизнь глаза Улисса, судорожно трясущимися руками пытаясь достать из-за спины какую-то штуковину. По-видимому, оружие. Но сделать это Улисс ему не позволил. Страшным ударом ноги обутой в армейский сапог с тяжелой противоминной подошвой Улисс проломил грудную клетку полицейского так, что сердце выскочило со своего место и навсегда перестало биться.

Последнее что зафиксировал угасающий мозг старшего лейтенанта Сереги – красивое и страшное лицо могучего молодого человека…

Улисс проворно исследовал содержимое карманов полицейских. Всё найденное спешно рассовал по карманам своей куртки. Недолго поколебавшись, взял увесистую металлическую штуковину, повесил её на ремне под курткой и поспешно покинул парк.

Теперь необходимо было уйти как можно дальше с площади кишащей людьми – потенциальными свидетелями преступления.

Улисс огляделся, оценивая возможные пути отхода, и двинулся вдоль набережной реки в сторону лесного массива заманчиво виднеющегося вдалеке за стеной невысоких в десяток этажей, уныло однообразных строений. Лес в его теперешнем положении мог оказаться наиболее безопасным местом.

Улисс попытался активировать ускоритель, но на схватку с полицейскими ушло слишком много драгоценной, необходимой для действия ускорителя энергии. Ускоритель не активировался…

Улисс шёл по направлению к спасительному лесу, а вокруг кипела чужая, незнакомая и какая-то ирреальная жизнь.

Ему навстречу полз поток механизмов. В каждом из них находились люди. Механизмы различались по внешнему виду и размерам. Встречались такие крошечные, что в них размещалось всего несколько человек. Попадались и внушительных размеров аппараты битком набиты человеческими телами. Механизмы перемещались только по земле, по местами разбитому странного вида покрытию, даже отдалённо не напоминавшему привычный Улиссу металлопласт.

За всё время движения Улисс не заметил не одного летательного аппарата. Это показалось странным и настораживало: даже несмышленому младенцу понятно, что удобней передвигаться по разным этажам и зонам высотности, нежели вот таким примитивным способом двигаться по земле в одной плоскости потока. Рискуя столкнуться с идущими в потоке либо движущимся навстречу аппаратами. Периодически останавливаясь и пропуская передвигающихся естественным способам пешеходов…

Скорость механизмов, приблизительно определённая Улиссом оказалась невелика, можно сказать никакая, а шум от работающих силовых установок и грохот самих движущихся механизмов стоял такой, что у Улисса снова заболела голова.

Над зоной передвижения висел смог и нестерпимая, до тошноты вонь. Улиссу показалось удивительным что люди, находящиеся в этих аппаратах не задыхаются, хотя и не используют никаких защищающих дыхание приспособлений. Мало того, они общались между собой, не опасаясь трагических последствий…