Валерий Орлов-Корф - Кровавые девяностые

Одна из соседок любила кошек. Две ее кошки днем всегда сидели в комнате и только ночью, она давала им возможность порезвиться в коридоре и на кухне. Шум от этих игр доносился до него и навевал воспоминания школьных лет и ранней юности.

В классе, где он учился, было сорок учеников разных национальностей: русских – половина (их родители работали на строительстве комбината), узбеков и таджиков – человек десять, казахи, татары, евреи и немцы составляли остальное число учащихся. Учились и жили все вместе, редко ссорились, стычки возникали между ребятами, но быстро перерастали в мирные игры. Круглых отличников в классе не было; несколько человек учились без троек, но основная масса заядлые середняки, у которых оценки от двойки до четверки шли с переменным успехом.

Школа располагалась в старой, деревянной постройке тридцатых годов. Раньше там был барак для рабочих, который немного перестроили, поставили ряд стен в больших помещениях. Никаких отдельных кабинетов, по предметам не было; ученики в одном помещении высиживали положенное время за маленькими партами, у которых сидение и стол закреплялись единой нижней перекладиной. Ни о каких шариковых ручках, они не слышали, а писали деревянными со стальными перьями. В каждой парте имелось два отверстия для чернильниц-непроливаек. Учитель в своем столе имел большую бутыль черно-синих чернил, которые аккуратно заливал в сосуды.

В первых классах много времени уделялось чистописанию, этот предмет он всегда не любил. Все эти палочки, нолики, закорючки редко выходили красивыми – не было терпения. На переменах бегать было негде: узкие коридоры не давали возможности поиграть или попрыгать, разогнать застоявшуюся кровь. Свои отношения ребятам приходилось выяснять только в туалете (чистой небольшой комнате), где в полу было вырублено штук шесть круглых отверстий вдоль стены. Центр помещения был свободен и считался ареной для борьбы. Он никогда не участвовал в мальчишеских потасовках, так как от природы был тихим, спокойным мальчуганом, но любил наблюдать за отчаянными схватками своих знакомых. Встанет, где-нибудь у входа или в углу и подбадривает криком одного из бойцов.

Еще ему нравился буфет (небольшая угловая комната), где едва помещалось десять человек, через стеклянную витрину была видна школьная съестная продукция: баночки с кефиром, стаканы с компотом, большие жирные калачи, маленькие, толстенькие пончики, дешевые конфеты и дорогие шоколадки. Мать давала ему деньги на завтраки, но они так быстро улетучивались из карманов, что он с трудом вспоминал, на что их потратил.

Мальчишки из его класса играли во дворе на деньги. Встанут около угла здания и начинают бить монетками о стену, а те отскакивали и падали на землю, если счастливец мог дотянуться пальцами ладони до монеты приятеля, то забирал выигрыш себе.

Другая игра заключалась в бросании монет, но смысл был тот же – дотянуться и забрать выигрыш. Он несколько раз принимал участие в играх, но ему не везло, всегда проигрывал.

Учиться он не любил, а ходил в школу по принуждению родителей. Правда, любил слушать на уроках истории рассказы учителя, но отвечать у доски, перед классом, было сплошным мучением: слова путались в предложениях, мысли выскакивали и тут же пропадали, весь класс смеялся. Если его спрашивали: «Кем ты хочешь стать, малыш, когда вырастешь?!» Он только мялся и молчал – сам не знал! Какая-то неуверенность, робость преследовали его всю жизнь. Приятели еще с первого класса влюблялись в своих сверстниц, ходили за ними по пятам, устраивали рыцарские бои на саблях-палках, во имя прекрасных дам, а он только наблюдал за всем происходящем со стороны. В седьмом классе, несколько раз провожал понравившуюся ему одноклассницу, но друзья стали над ним посмеиваться… пришлось забыть о начавшейся дружбе.

На выпускном вечере, после окончания восьмого класса, он несколько раз танцевал с ней, но потом произошла неприятная история, которая их рассорила. Пьяные мальчишки из соседнего класса в темном коридоре стали приставать к его подруге, а он испугался и убежал. Вспоминал о своем постыдном бегстве всю жизнь, иногда пытался себя оправдать, но не получалось!

Полежав, потом посидев на кровати, он стал тупо смотреть в темный проем окна. «Ну, хотя бы появилась искра света!» – трагически думал наш герой. Везде взгляд натыкался на мрачную, вязкую черноту и мысли снова уносились в прошлое.

После окончания восьмого класса, его приятель, разбитной, смелый паренек, уговорил сдать документы в автодорожный техникум. При этом рассказал о больших жизненных преимуществах профессии автомобилиста: сможет сам себе починить автомобиль, если захочет из какого-нибудь «старья», сделает гоночную машину, а главное, получит права на вождение. Решение было принято, он попробовал поступить в техникум, но завалил второй экзамен, а приятеля отчислили после первого. Друзья не растерялись и поступили в техническое училище, которое готовило слесарей и токарей. Тоже нужная специальность и всегда пригодиться в жизни! Время учебы он плохо помнит, но зато месяц сентябрь каждого года, напоминает об уборке хлопка. Это была адская работа – по жаре таскать корзину или мешок и наполнять их хлопковыми шариками, пальцы устают от однообразной работы, жесткие коробочки режут кожу. Да, вспоминать об этих временах… не очень-то хотелось, но память так и заставляет доставать из всех уголков затаенные мысли.

На уборке научился, и курить. Сигареты стоили дорого и он с друзьями, делал «самокрутки» из газеты и махорки. Противное состояние испытывал всегда после первой затяжки: глаза наполнялись слезами, голова кружилась, кашель раздирал слабую грудь. Приятель его успокаивал словами, что процесс курения лечит от простуды. И правда, в ночные часы, когда холод сковывал тело, одна «самокрутка» спасала от болезни. Климат в этой местности был не из приятных: днем все мучились от страшной жары, ночью не знали где найти теплое место. У него был свитер, но тот не помогал в ночные часы, а сильные мальчишки еще отбирали тонкое одеяло. Так что, эта уборка была сплошным мучением и запомнилась на всю жизнь.

Еще запомнился страх, который испытал при виде большой черной змеи. С приятелями шел по берегу горной речки, решили искупаться, вода была очень холодная, все замерзли. Соорудили небольшой костер, хворост быстро прогорел и все разбрелись в поисках сухого топлива. Недалеко от стоянки он нашел толстую корягу, придавленную камнями. Вытащить ее сразу не смог и решил разбросать верхний мусор. Едва он сбросил первый камень, как заметил змею. Черная извивающаяся лента гада стала сворачиваться спиралью. Он еще не понял величину опасности, но какая-то внутренняя сила отбросила от страшного места. От неожиданного страха тело покрылось потом, сначала стало жарко, потом сковал холод. «Ничего себе, как мне повезло! Это же – Гюрза, самая ядовитая змея. Я же был на волосок от смерти!» – все эти мысли мелькали в голове, когда он не шел, а бежал к своим друзьям. Запыхавшийся с вытаращенными глазами, появился он перед ними и стал сбивчиво рассказывать о страшной встрече. Один из старших товарищей, почесав затылок, медленно произнес: «Ты родился в рубашке! Счастливец! Пойдем, разберемся с этой дрянью!» Взяв крепкую сухую палку, он повел всех в указанную сторону. Вскоре ребята пришли к нужному месту. Змея, чувствуя себя хозяйкой положения, никуда не собиралась уползать. Обвив толстыми кольцами корягу, наслаждалась прохладой тянувшейся от холодной воды. Старший парень, сделав из своей палки рогатину, рассказал приятелям о наступательном плане: он сбивает змею с коряги, прижимает ее голову палкой, двое постарше, лопатой и топором рубят Гюрзу. Операция была проведена молниеносно, тело змеи, порубленное на куски, слабо дергалось в кровавой жиже. Парень, державший змею, крикнул приятелю, чтобы ему дали лопату, ловкими ударами размозжил голову и быстро отпрыгнул назад. Ребята видели, как кровавый кусок бросился в сторону обидчика, но сил у змеи не хватило, пролетев сантиметров тридцать, она упала на песок и завертелась.