Сергей Зверев - Парни со стволами

– Что-то готовится на международной арене? – догадался Котов.

– Там всегда что-то готовится. Например, такие политические ходы, которые будут более эффективными, чем бомбометание. Невозможно быстро истребить всех врагов, можно за короткий промежуток времени уменьшить их количество, договорившись.

– С оппозицией?

– Да, – кивнул Сидорин. – Среда вооруженной оппозиции неоднородна, и вы это прекрасно знаете, сами сталкивались с их представителями. И в данный момент очень возросла тенденция к провокациям против России. Подсунуть объект гражданский, навести наши самолеты на мирную цель, поссорить с каким-то оппозиционным движением, которому надоело воевать. А самая крупная сила в Сирии, воюющая с международным терроризмом, после армии Асада – это курдские повстанцы. Они малочисленны, фанатично преданы своему народу, своей многострадальной истории. Сейчас самое время и правительству, и всем остальным повернуться к курдам лицом, заручиться их поддержкой и на будущее. В данный момент очень легко пошатнуть и без того шаткий и непрочный паритет противоборствующих сил.

– А на чьей стороне у нас альянс? – усмехнулся Белобородов. – Не ждать ли нам подвоха от наших союзников по оружию?

– Не от всех, – качнул головой полковник. – Французы очень обеспокоены, особенно после массовых терактов на своей территории, унесших больше сотни жизни простых граждан. Такое правительству не прощают, и Оланд будет рубаху рвать, но стараться вести объективную и эффективную политику в Сирии, пусть и опасаясь гнева США. А вот Обама однозначно будет гадить. Он развалил и вверг в хаос весь арабский мир, пытаясь свалить несговорчивые правительства и привести к власти их противников. Теперь мы имеем что имеем. Теперь результат этой политики, как грязная пена отходов жизнедеятельности, хлынул в Европу, а за океаном будут потирать руки и присматриваться, когда можно начать сбывать в Европу свою продукцию и создавать свою зону торговли. И в конечном итоге сделать экономику Евросоюза еще более зависимой от экономики США.

На столе Сидорина зазвонил телефон внутренней связи. Полковник поднял трубку, покивал головой и разрешил помощнику дежурного проводить какого-то гостя к нему.

– Все, товарищи офицеры, – хлопнул он ладонью по столу. – Политинформация окончена. Постановка задачи каждой группе в рабочем порядке. Готовьтесь.

Командиры групп поднялись. Сидорин знаком велел Котову остаться и развернулся в офисном кресле с сетчатой спинкой к двери. Спецназовец понял, что неизвестный, о котором полковнику доложили по телефону, сейчас придет сюда, и Котова это касается напрямую.

Дверь распахнулась, впустив поток жаркого воздуха с улицы, и на пороге появился молодой офицер в чужом непривычном тропическом камуфляже и красном берете. Котов сразу узнал в визитере того самого лейтенанта, который положил его лицом в пыль вместе с Мариам, когда они вырвались с базы террористов в районе Гурум-Асата и достигли побережья. Он тогда подумал: ну, встретишься ты мне еще пижон. Правда, он был занят больше другой проблемой – не засада ли это террористов, не наемники ли это, переодетые во французских морпехов? Хотя действовали французы тогда грамотно.

– Лейтенант Броссар, – четко вскинув ладонь ко лбу, по-английски представился француз. – Первый специальный парашютно-десантный полк морской пехоты. К вашим услугам, господин полковник!

Парень держался хорошо. Ни грамма эмоций на самоуверенном лице, берет на голове сидит лихо, с заломом, затылок… строительный бетонный блок разбить можно. И ни сном ни духом он Котова не знает, в упор не видит. Так я и поверил, подумал капитан, что у этого морпеха настолько скверная память на лица. Очень цепкий, помнится, взгляд у него был тогда, очень цепкий. Да и какой он парень, точно уже под тридцать. У них в Иностранном легионе не так просто в офицеры выслужиться, да еще в этом парашютном полку. Знаем мы про этот парашютный полк, он во всех горячих точках бывал. Там отсев еще на стадии подготовки в учебном центре, кажется, процентов восемьдесят. Так что не стоит недооценивать этого лейтенанта.

Сидорин поднялся и пожал французу руку. Крепкая голова Броссара качнулась в вежливом полупоклоне.

– Прошу знакомиться, – повел рукой в сторону своего подчиненного Сидорин. – Капитан спецназа военной разведки Котов.

– Мы знакомы, – холодно отозвался лейтенант, глядя на русского своими невыразительными серыми глазами, и протянул ладонь: – Кажется, так? Твою в душу мать?

Последняя фраза была произнесена по-русски с акцентом, но интонация соблюдена была точно. Так конкретно выразил свое неудовольствие Котов, когда ему велели лечь лицом вниз под дулами французских автоматов. Сидорин вскинул брови. Посмотрел на француза, потом на Котова и коротко хохотнул:

– Ну, понятно. Самые яркие эмоции. Ну, раз вы друг друга помните, то перейдем к делу. Прошу садиться.

Котов наконец уловил в серых глазах француза бесовские огоньки. Ну, порядок, решил спецназовец, значит, не совсем робот. А то в нашем деле работает только человеческий разум, человеческие чувства и эмоции. С мироощущением робота в спецназе делать нечего. Броссар снял берет, провел рукой по коротким волосам и уселся на стул, закинув ногу на ногу, а капитан вернулся к своему стулу возле стола.

– Я просил вас приехать, лейтенант, – начал Сидорин, – как раз потому, что вы командовали той группой, которая встретила капитана Котова на побережье в районе Гурум-Асата. Вы, кажется, в тот день патрулировали территорию, если не ошибаюсь?

– Да, господин полковник. Мы получили информацию о возможном появлении боевиков в районе этого населенного пункта, и я со своей группой выехал с заданием. Прошу простить, но цель задания я озвучить вам не могу.

– Конечно, – кивнул Сидорин. – Вы также выезжали в горы и руководили осмотром базы боевиков, с территории которой капитан Котов до этого с боем вырывался на машине.

– Так точно. Я получил такой приказ от своего командования. Мы были ближайшей группой спецназа коалиции в этом районе.

– Вы можете вспомнить, лейтенант, и описать то, что увидели в горах на момент вашего прибытия с морскими пехотинцами? – спросил полковник и посмотрел на Котова.

Тот мысленно хмыкнул, не понимая, что за вопросы задает полковник французскому лейтенанту и почему он их задает? Кажется, сам он в тот же день с максимальной точностью описал и устройство этой скрытой базы, и всех боевиков, кого он тогда там перебил, и оборудование, которое попытался тогда уничтожить. Даже тип антенны на скале.

Лейтенант стал коротко описывать увиденное им в момент прибытия в горы. Укрепленный пост на въезде в «горле» этого ущелья. Расположение зданий, состояние склада, помещений во втором здании, где Котов увлекался швырянием гранат. Француз был настоящим профессионалом, потому что точно и почти не задумываясь называл даже количество убитых по помещениям. Что-то во всем этом спектакле, устроенном Сидориным, Котову не нравилось. К чему все шло?