Сергей Богачев - Донецкие повести (сборник)

Несчастные старушки, приносившие фамильное золото; игроки, оставлявшие увесистые золотые цепи и «печатки» для расчёта с победителем ночных игр в карты или рулетку; мелкие прохиндеи специфичной наружности, сдававшие почему-то исключительно женские цепочки и кольца; милиционеры, часто ловившие этих прохиндеев на выходе и возвращавшие их назад уже с понятыми, – вся эта публика жила рядом с ним, в одном городе. Но они жили по одним правилам, а Портной – по другим. Семёну не доставляло радости зарабатывание денег на несчастьях других, он даже корил себя за это, мол, ростовщичество никогда не было в почёте. История знала много случаев, когда разъяренная толпа громила ростовщиков, а если учесть его национальные корни, то были все шансы попасть под каток истории, если бы он повернул в сторону местности, где обитал Портной, так что Семён все чаще задумывался, как жить дальше.

В один из прекрасных с точки зрения его карьеры дней он попал в компанию на преферанс, куда его пригласил старый знакомый Ваня Черепанов.

Семён до тех пор никогда не считал его серьёзным человеком: как можно зарабатывать себе на прокорм писаниной, – это же так нестабильно. Известно, что муза крайне непостоянная барышня. Где она обитает – никто не знает, чем питается – никто не видел, и поэтому неизвестно, чем её приманивать. Поговаривают, что приходит она в головы писак, а особенно поэтов, под воздействием алкоголя или какой-нибудь ещё гадости, – как же можно ей доверять своё будущее и свою печень? Кому ты будешь нужен потом с желтым лицом и пачкой таблеток? А если в поисках сюжета ещё и неприятностей на свою задницу сыщешь? Рискованно. Конечно, как обычно, эти свои рассуждения Семён сложил в карман и никому не показывал, посему пуля была расписана в атмосфере дружеского ржания, подколок, на какие имели право только очень давние и хорошие знакомые, а также в сопровождении небольшого количества хорошего коньяка.

На выходе из подвальчика, служившего конторой некоему «ООО», хозяин которого гостеприимно принял своих товарищей по преферансу, Семён закурил и с некоторым удивлением пронаблюдал, как Иван нажал на брелок сигнализации, и зажглись фонарики очень модного на то время автомобиля «паджеро». Небольшой трёхдверный джип синего цвета тогда мог вполне идентифицировать своего владельца как успешного и уверенного в себе человека. Стало быть, таким и стал его старый знакомый Ваня Черепанов.

– Ого, публика ликует, эффектный выход, Ваня! Ты хоть не разбоем промышляешь? – Семён расплылся в улыбке.

– Промышляю всё тем же: интересуюсь событиями, происшествиями, обстоятельствами, потом их слегка поджариваю на своей редакционной кухне, и на выходе имеем аппетитное блюдо, готовое к продаже. Никакого криминала, всё больше о криминале.

– Я не перестаю удивляться! Такое продаётся, наверное, дорого, раз ты в своей машине сидишь на той же высоте, что и водитель троллейбуса.

– Ты знаешь, Сёма, если честно, то не очень-то и дорого, – больше удовольствия, чем денег.

– Ну, не ставь меня в тупик своими штучками, ты ведь и не разбойник, и не Бармалей, откуда в наши дни такое счастье? – Семёну всё не давал покоя вопрос внезапно возникшего материального благополучия товарища. – Колись, дружище, я тебя два года не видел, и ты меня весьма порадовал: хоть у кого-то дела в гору пошли.

– Сёма, ты, как обычно, чрезвычайно любопытен, а о себе – ни слова. Прямо как настоящий партизан. Садись, дружище, подвезу, ты всё там же, на бульваре?

– Та да, пора бы уже и переехать поближе к центру…

Двери дорогой машины издали два специфичных «японских» хлопка (именно за такой звук открывания-закрывания дверей их так любили), и экипаж тронулся.

– Слышал о твоих заведениях, Сёма, слышал… Не надоело ещё обирать заблудших земляков?

– А у меня мёдом не намазано – не прилипнешь, есть временные трудности – приходи, поможем, чем можем, всё по-честному. Курочка – по зёрнышку.

– Всегда восхищался вашей диаспорой. Фамилия у тебя трудовая – Портной, настоящий еврейский ремесленник, работаешь на деньгах – тоже по профилю, а ведёшь себя, как секретный физик-ядерщик, – полный набор лучших качеств банкира.

– Ну, что вы, друг мой, я скромный ростовщик и звёзд с неба не хватаю, не трогайте меня, и я не трону вас, нам чужого не надо.

– Ты когда-нибудь задумывался, почему тебя судьба выкатила на этот путь?

– Я тебя умоляю, Ваня, это разговор о вечном, ты же умный, историю нашего народа знаешь.

– Так и я об этом: в старушке Европе что ни банк – его хозяин твой земляк.

– Я не понял: это комплимент или наезд?

– Сёма, это предложение.

– Сейчас мне, Портному, кацап Черепанов будет делать предложение. Не смешите меня, я не барышня, и замуж мне не нужно, – Семён искренне рассмеялся.

– В нашем любимом с тобой городе готовится к открытию одно весьма солидное финансовое учреждение. Гораздо мощнее, системнее и богаче, чем все имеющиеся на сегодняшний день. Корни иностранные, так что недостатка в оборотном капитале не будет. Они ищут заместителя директора по филиалу. Фактически это директор со всеми полномочиями и ответственностью.

– И что, доля малая будет?

– Ты неисправим, Сёма, так же, как и талантлив в своём деле. Сходи поговори, там видно будет, это же совершенно другой уровень!

– Так-то оно так, но сейчас я сам себе хозяин и никому не должен, а там – попадаешь в полное и безоговорочное рабство.

– Дурак ты, ваше благородие. На нынешних условиях тебе удастся поработать до тех пор, пока тебе позволят. Только перейдешь на уровень выше – появятся ненужные компаньоны, и ещё вопрос, больше ли ты будешь зарабатывать, но проблем и хлопот однозначно добавится.

– Типун тебе на язык!

– Говорю тебе, Семён, иди разговаривай, – Черепанов уже подъехал к нужному подъезду и, вырвав лист из блокнота, написал номер телефона. – Потом благодарить будешь, была б у меня твоя башка, долго бы не выделывался. Сошлёшься на меня – они просили человека порекомендовать.

– Так ты, дружище, не только журналист, ты ещё и кадровое агентство! – Семён дружески похлопал Ивана по плечу.

– Не преувеличивай, так, консультациями подрабатываю в определённых кругах.

Так с лёгкой руки Черепанова Семён Портной стал банкиром и с этого пути уже не сворачивал.

– Скажите Ивану Сергеевичу, что к нему Портной пришёл.

Седой охранник взялся за трубку и пробурчал:

– Что-то вы на портного не очень-то и похожи…

– Если бы вы знали, уважаемый боец невидимого фронта, сколько раз за свою содержательную жизнь мне приходилось слышать эту шутку! Портной – это моя фамилия.

Сконфуженный охранник доложил о приходе гостя и, нажав кнопку, отпустил секцию вертушки. А Портной вдруг сделал для себя любопытное наблюдение. Если раньше в отдельных учреждениях и случались вахтёры – бабушки-пенсионерки в синих халатах или женщины, которых устраивала небольшая зарплата в обмен на свободное время для ведения домашних дел, в избытке гарантированное графиком дежурств сутки – через двое, – в целом по стране их было мало. А теперь что ни конторка – то охранник. Тысячи людей, которые ничего не производят, но которых становится всё больше в небогатой нашей стране. Охранники и заборы – вот и всё, что у нас размножается. Какая-то нездоровая тенденция, с точки зрения банальной логики. И куда мы катимся? Впрочем, чему удивляться, мир не совершенен…