Александр Шувалов - Смерть в двух экземплярах

Подписанный каким-то мелким клерком факс наглейшим образом извещал одного из привилегированных клиентов, что средства на его счетах заморожены и все банковские операции приостановлены. Объяснить причину этого хамства отправитель даже не счел нужным, зато в конце послания настоятельно порекомендовал в самое ближайшее время лично появиться в банке и ответить на некоторые возникшие вопросы.

Президент банка отвечать на телефонный звонок не стал, а какой-то его третий или четвертый зам вежливо, но решительно посоветовал ни в коем случае не затягивать с приездом.

– Это в ваших интересах, – сообщил он и, извинившись, отключился.

Через час с небольшим, когда Леонид Михайлович уже успел не только отдать распоряжение о приобретении билета на послезавтра, но и еще немного выпить и успокоиться, зазвонил телефон. Его личный мобильный, номер которого знали очень и очень немногие.

– Слушаю, – сказал он в трубку.

– Доброе утро, Леонид Михайлович, – произнес совершенно незнакомый голос. – Как дела?

– Кто это? – изумленно спросил хозяин кабинета и посмотрел на экран трубки: «Номер не определяется».

– Мы пока незнакомы, – заявил этот некто. – Но не сомневаюсь, что в самое ближайшее время познакомимся и подружимся.

– Вряд ли, – сухо бросил Леонид Михайлович и отключился.

Больше неизвестный нахал его не тревожил. Весь день, до самого вечера. А день был очень и очень интересный. Хотя бы тем, что министерство иностранных дел страны, в которой находился банк, вдруг взяло да и аннулировало въездную визу одному из наиболее уважаемых людей России. Без объяснения причин.

– Возникли определенные обстоятельства, – сообщил какой-то мелкий чин из министерства, с главой которого абонент был лично знаком. Соединить со своим шефом он отказался, мотивируя тем, что тот в данный момент играет в гольф с премьер-министром.

Вечером телефон опять зазвонил.

– Я слышал, – вкрадчиво проговорил неизвестный, – что у вас возникли некоторые проблемы. Хотите поговорить об этом? – Несмотря на то что он совершенно безукоризненно говорил по-русски, было ясно, что этот язык для него неродной.

Больше всего Леониду свет-Михайловичу хотелось прямо и без лишних церемоний послать его громко, от всей души и с переливами, после чего забросить трубку прямо в пылающий камин, но… Мало того, что перед ним реально замаячила перспектива лишиться очень приличных денег, вполне достаточных для приобретения парочки яхт класса «Пелорус» или «Алиша» и организации скромного банкета «для близких» по случаю обновки, возникла и реальная перспектива хорошенького скандала. Как известно, власть многое позволяет своим скромным труженикам, но лишнего шума не прощает.

– Что вам угодно? – хрипло спросил он. Дурацкий, согласитесь, вопрос, и школьнику понятно, что в таких случаях бывает угодно.

– Мне? – расхохотался неизвестный. – Абсолютно ничего. – И продолжил деловито: – У вас, как я уже говорил, возникли проблемы. Могу помочь в их решении. Вам ведь нужна помощь?

– Да, – шершавым голосом ответил Леонид Михайлович.

– Отлично, – бодро ответил собеседник. – Предлагаю встретиться и кое-что обсудить. – И нагло добавил: – А заодно как-нибудь оформить наши отношения. Что скажете?

А что было сказать? Леонид Михайлович прекрасно понимал, что его вербуют. Даже не вербуют, а подвербовывают, как участковый приблатненного алкаша за бутылку водки.

– Я не расслышал, – повторил неизвестный. – Что скажете?

– Назовите место и время…

Мораль сей истории проста и незатейлива, как железнодорожное расписание, и, что самое главное, в подобную запросто может угодить любой находящийся на госслужбе ворюга. Так что храните деньги в сберегательной кассе, а еще лучше – постарайтесь не воровать, не «пилить» бюджет и не увлекаться «откатами». Тогда, глядишь, и мы, все остальные, заживем немного лучше, а самое главное – честнее. Это нелегко, не спорю, но, может, все-таки стоит попробовать, а?

Он прошел, не снижая скорости, поворот и на выходе из него прибавил газу. Глянул в зеркало заднего вида – все без толку, расстояние между ним и преследователями не увеличилось, скорее даже наоборот. Машины у тех оказались ничуть не хуже, а водители – явно повыше классом, так что форы у него было не больше десяти минут.

Вообще-то он всегда старался не доводить дела до погони со стрельбой и беготней по крышам. Профессия шпиона по определению не предполагает излишнего пафоса и шумихи. Сделал свое «черное» дело и вали куда подальше, не прощаясь. Именно так у него и получалось все прошлые годы. Но не в этот раз.

Пошел дождь, он включил дворники и глянул на часы – пора.

Достал из бардачка телефон, по памяти набрал номер. После третьего гудка с ним соединились.

– Рад, что вы объявились. Доложите обстановку, – произнес безжизненный, почти механический голос на безукоризненном французском.

– Это я, – ответил он и тут же принялся нести какую-то ахинею, что интересно, по-русски. – Беда, ой, беда, обложили орла сизокрылого волки позорные, обрезали крылья орлиные…

– Продолжайте. – Собеседника, судя по всему, совершенно не удивило, что волки, оказывается, могут не только обкладывать орлов, но и резать им крылья. – Если можно, подробно и в деталях.

– Куда уж подробнее, – проговорил он, на сей раз уже спокойно и деловито. – Отлетался, говорю, орел, отпел свою песню орлиную. Общий привет! – И, отключив телефон, набрал комбинацию цифр и выбросил трубку за окно, самоуничтожаться.

За время этой интересной беседы преследователи приблизились еще больше и катили теперь метрах в ста пятидесяти. Он сбросил скорость и поехал, никуда уже не торопясь. Достал из бардачка сигаретку и с удовольствием закурил. Глянул в зеркало: сзади тоже решили не форсировать события и замедлились.

Он остановился, потому что ехать дальше было некуда. Дорогу перед ним перегородил грузовик, пара микроавтобусов и несколько полицейских легковушек. Сзади повторили маневр и тоже встали, перекрыв дорогу на случай, если он вдруг решит продолжить игру в «догонялки». А он не торопясь докурил сигарету и с полным презрением к общеевропейским ценностям выбросил окурок в окно. Выключил мотор, вышел из машины и остановился посреди дороги, невысокий толстенький очкарик, затравленный и донельзя испуганный. Снял очки, протер пальцами стекла и водрузил их на прежнее место. Посмотрел на людей в полицейской форме и в штатском, наставивших на него оружие, тяжело вздохнул, поднял руки и пропищал: